Ночь над Сербией - Страница 62

— Я не знаю, что доложить Президенту. — Госсекретарь была по обыкновению раздражена и срывала злость на каждом собеседнике. — Может быть, следует свернуть операцию?

— Как свернуть? — не понял разведчик.

— Ну у... По дипломатическим каналам заявим сербам, что летчик является военнопленным и пусть с ним обращаются соответственно...

— Вы хотите сказать, что мы должны сдать его югославам?

— Я этого не говорила, — «мадам» чуть не взвизгнула. — Но они не посмеют пойти против международных норм. Пусть наш летун посидит в лагере для военнопленных до конца войны, и все.

«Ну ты и сволочь! — удивился сотрудник ЦРУ. — Мало того что вся эта заваруха началась при твоем непосредственном участии, так теперь ты предлагаешь предавать наших парней. Старая сука! Зря тебя выпустили из психушки! Уродина, сначала славян продала, потом — евреев, теперь за американцев взялась... Билли — полный идиот, если слушает эту грымзу... А ведь с нее станется Коннора слить. Ничего нам не скажет, а сама сербам наводку даст...»

— Операция подготовлена и будет выполнена, — жестко заявил начальник оперативного управления. — В самые ближайшие дни. Возможно, часы...

— Где в настоящее время находится пилот? — Госсекретарь подошла к крупномасштабной карте Югославии, разложенной на огромном столе.

— Здесь, — разведчик ткнул в район горных вершин. — Квадрат Ю Н.

Указанное место располагалось в десяти милях к северу от настоящей точки.

— Хорошо. Можете идти, — «мадам» отметила место булавкой с красной пластмассовой головкой и подумала, что этого сотрудника нужно как можно быстрее уволить, выставив в негативном свете перед директором ЦРУ.

Один из обломков спутника КН 710 представлял собой кусок внешней обшивки в форме ромба размером два на два с половиной метра. Ромб был немного изогнут, края его усеивали многочисленные зазубрины и обрывки проводов.

Удар метеорита, разваливший «Радугу», отшвырнул его далеко в сторону и снизил скорость до 5875 метров в секунду. Таким образом, обломок должен был первым войти в атмосферу Земли.

Движения металлокерамического ромба подчинялись строгим закономерностям гравитационных возмущений планеты — с каждым витком он опускался все ниже и ниже и спустя сутки после катастрофы достиг высоты 340 километров над поверхностью Земли.

На этой высоте обломок уже испытывал трение о пока разрозненные молекулы воздуха, и его температура с минус 273 градусов по Цельсию стала медленно, но верно расти. Вкупе с повышающейся температурой постепенно падала скорость, кусок обшивки начал немного рыскать, его траектория изменилась. Гелиоцентрическая орбита превратилась в хаотическое движение.

Дождь не прекращался до самого вечера. Небо заволокло густыми серыми облаками, на долину опустился туман. На расстоянии пятидесяти шагов любой предмет был неразличим.

Преследование, если оно и было, захлебнулось — в такую погоду любая слежка бесперспективна.

— Люблю дождь, — констатировал Влад, оценив окружающую обстановку. — Вода — моя стихия. Я по знаку Зодиака — Скорпион.

— А я — Рак, — бодро ответил Коннор. — Так что воду тоже люблю.

— Вот именно поэтому мы с тобой сейчас и двинем к полицейскому лагерю, — подвел черту в разговоре Рокотов. — Как ты мыслишь, с какой стороны озера они расположились?

Летчик вытянул из за пояса нож и нарисовал на песке овал, подсвечивая себе фонариком.

— Смотри. Тут и тут — болото, здесь — обрывистая гора. По всем правилам эти бандиты должны разбить лагерь между хребтом на западе и холмом на севере. На холме, скорее всего, пост наблюдения. Хотя что они в такой дождь рассмотрят, не знаю...

— Специальные приборы, рассчитанные на плохую погоду, существуют?

Джесс почесал затылок.

— Если только тепловизионные... Но они очень громоздкие, на автомобилях их перевозят.

— Машин здесь нет, — покачал головой Влад.

— Тогда только обычная оптика. «Совиные глаза» использовать без толку.

— Отлично. Значит, мы с ними в равных условиях, — Рокотов подкинул на руке фляжку с соляркой. — Жаль, зажигательную смесь не использовать, слишком мокро вокруг. Ладно, солярку и нашу оптику оставим здесь, пойдем налегке.

Путь до озера занял полтора часа. Биолог и летчик двинулись в обход холма, продрались сквозь заросли шиповника и вышли к кромке воды со стороны болота. Последние сто метров они ползли по кочкам. Мокрая одежда облепляла тело, и Влад радовался, что с собой они взяли самый минимум — только оружие.

Устроившись в кустах в трех метрах от озера, новоявленные диверсанты затихли и четверть часа вслушивались в шум ветра.

Ничего.

Наконец в камышах послышался плеск и еле различимый возглас.

— Патруль? — шепотом предположил Коннор.

— Вряд ли. В дозоре не кричат. Значит, так. Ты сиди здесь, а я попытаюсь вплавь добраться до камышей и выяснить, в чем там дело. Автомат оставляю тебе, — Рокотов сунул заботливо упакованный в презерватив пистолет за пояс и стянул куртку. — Пойду налегке. Смотри за опушкой справа.

Биолог проверил висящие на поясе ножи и перешнуровал ботинки. Что бы ни говорили о том, будто обувь в воде мешает, отправляться босиком было бы неосмотрительно.

— Если услышишь стрельбу, не высовывайся. Сиди час. До этого времени вернусь.

— Может, и мне с тобой?

— Не надо. В бой вступать рано, нам пока требуется только разведка. Так что следи за обстановкой. Я пойду направо, оттуда же вернусь. Если за мной кто то бежит, ты, естественно, открываешь огонь.

— Роджер, — кивнул американец.

— Ну и славно... Все, пошел.

— Удачи!

— Непременно, — с оптимизмом ответил Влад.

Вода в озере была как парное молоко. Рокотов неторопливо проплыл брассом до камышей, не особенно опасаясь, что его заметят — с берега поверхность водоема не просматривалась.

Он нащупал ногами ил и еще раз похвалил себя за то, что не снял ботинки. Наверняка тут толпы пиявок. Вода доходила до середины груди, и биолог чуть присел. Теперь над пузырящейся от падающих капель поверхностью торчала только часть головы.

Он вытащил оба ножа и осторожно двинулся вперед, стараясь не поднимать волну и избегать слишком густых зарослей. Скорость передвижения, конечно, была минимальной, но Владу торопиться было некуда.

Полицейских он обнаружил спустя двадцать минут. Двое солдат вытягивали из воды сеть, запутавшуюся в камышах.

«Ага! Рыбку, значит, ловите. Ну естественно, жрать ведь что то надо. Вокруг никого. Это нам подходит, — Рокотов придвинулся на десять метров. — Автоматы на спине, нападения не ожидается. Лагерь, видимо, недалеко. И долго вас не хватятся, ибо вы внутри охраняемого периметра... Оч чень хорошо. — Он придвинулся еще на пять метров и оказался у солдат за спиной. — Памятуя о бронежилетах, будем бить в шею. — Влад приподнял над поверхностью лезвия ножей и упер большие пальцы в торцы рукоятей. — Еще метров семь, и они мои...»

Один из солдат что то недовольно буркнул под нос.

«Ругается. А как же — сеть, идиоты, запутали, улова нет... Ладно, пора и дело делать...»

Рокотов подобрался к полицейским почти вплотную. Солдаты вдвоем ухватились за основную веревку и с усилием потянули на себя, отклонившись назад.

Влад распрямил ноги и вылетел из воды почти на метр, подняв фонтан брызг. В школе «нинд зюпу» это называется «прыжком молодого лобана» — когда притаившийся воин выскакивает на поверхность водоема и атакует ошеломленных своим внезапным появлением противников.

Солдаты не поняли, что за чудовище вдруг выскочило в полуметре от них. Один инстинктивно втянул голову в плечи, другой отбросил веревку. Но уже ничто не могло спасти их жизни.

Владислав ударил одного клинком в горло, пробив насквозь трахею вместе с пищеводом, другому маховым движением перерубил шейную артерию сбоку. Оба полицейских ничком рухнули в воду.

Биолог резко оглянулся. Никого.

«Ну и слава Богу! Еще минус два... Теперь их надо отволочь подальше от берега. — Влад выдернул ножи и сполоснул лезвия в воде. — Это удачно, что у них „калаши“. Вот и еще четыре магазина... И две гранаты. Нормально! — Он подтянул за воротники плавающие трупы и проволок их к тому месту, где кончались камыши. Сняв подсумки, Рокотов перевернул убитых на спины и хладнокровно, будто занимался этим каждый день, вспорол обе брюшины, снизу вверх, до горла, и немного притопил тела. Вода потемнела. — Рыбки! Обед! — Он оттолкнул убитых от себя. — До завтра не всплывут, легкие я им тоже распорол, так что теперь у них отрицательная плавучесть. Можно выходить на берег...»