Ночь на реке - Страница 8

Джейкобу этот разговор начинал действовать на нервы. Конечно, он может уехать. Он хоть и деревенский парень, но не совсем дурак — сам прекрасно знает, что отсюда три раза в неделю улетает гидроплан!

— Ты ведь сумел накопить достаточно, на переезд хватит. Почему бы не махнуть отсюда? — продолжала она, не замечая его растущего негодования.

Джейкоб покачал головой. Нет, на нее не стоит злиться, ее следует пожалеть. Если Робин не удалось найти покой тут, в Форевере, ей будет тяжело обрести его где-либо еще.

— Ты считаешь, что главная цель жизни — убежать оттуда, где ты вырос?

— Ну, я просто не могу представить, что ты хочешь остаться тут навсегда.

— Мне хорошо здесь, Робин.

— Если ты помнишь, я тоже жила в Форевере. И по-моему, тебе не было тут хорошо.

— Да, в школе мне доставалось. — Одноклассники плохо с ним обращались, и Робин была одной из них. — Но в городе живут замечательные люди.

— Да, кто же? — спросила она скептически.

— Миссис Уиллер, жена пекаря. Она всегда говорила, что крайние куски пирогов плохо покупают, их она отдает на завтрак своим детям. И по пути в школу вручала и мне пакет с выпечкой. И миссис Хендерсон, которая все время умудрялась заказывать для сына вещи, которые оказывались малы. И она отдавала их моей матери, утверждая, что мы делаем ей большое одолжение, потому что очень невыгодно перешивать костюмы, доплачивая большие деньги.

— Я не знала, — смущенно произнесла Робин.

Все они до сих пор живут в Форевере, и Джейкоб постоянно навещает их.

— Конечно, ты и не могла знать. Они хорошие люди, Робин. Я не могу отплатить им за их доброту тем, что соберу вещи и уеду отсюда при первой же возможности.

— Так ты остался, чтобы вернуть им долг? — Теперь в голосе Робин звучало понимание.

— Вовсе нет. — Джейкоб раздраженно посмотрел на нее. — Я остался, потому что хочу жить только в Форевере. Здесь я собираюсь воспитывать своих детей и здесь собираюсь умереть. Конечно, мое дело приносит доход и городу. Но он ненамного больше, чем доход от других граждан.

— Я знаю, Форевер — прекрасное место, как и все маленькие отдаленные города, но выбор велик. Есть много других мест.

Джейкоб устало выдохнул. Ей не понять. У Робин совсем другой образ мыслей. Ей нужен весь мир, ей плевать на свой дом, на город, где она выросла, и ей плевать на него, Джейкоба Бронсона.

— Мне не нужны другие места. Мне не нужна бешеная гонка больших городов и не нужна другая жизнь — пусть и более изысканная. Мой город замечательный, и я хочу остаться здесь навсегда.

— Понятно.

— Не думаю, что тебе понятно. — Разговор задел его, и сейчас Джейкоб, сам того не желая, говорил резче, чем собирался. — Я благодарен своему городу. Не всем хочется бросаться на поиски чего-то большего при первой же возможности.

Робин вдруг отвела взгляд. Ветер трепал ее волосы, когда она грустно смотрела вдаль.

— Да, похоже, ты невысокого мнения обо мне.

Джейкоб покачал головой. Он и сам не понимал, как это произошло. Он-то считал, что всегда будет боготворить Робин, и вот сейчас раскритиковал весь образ ее жизни, оказавшись более холодным по отношению к ней, чем она к нему.

— Я не хотел…

— Да-да, я понимаю. — Робин тряхнула головой, и цветок выпал у нее из волос. — Ты считаешь меня неблагодарной.

— Я так не говорил.

— Да, я выросла тут, но я никому ничем не обязана. Я не хочу ни от кого быть зависимой и не хочу никому принадлежать. Никто не имеет права удерживать меня здесь.

Робин коснулась старой раны. Та не зажила за пятнадцать лет, и теперь по ней снова полоснули острым ножом. Она уехала из своего города, оставила родных, бросила Джейкоба, даже не оглянувшись назад. Она сделала это без сожаления, не задумываясь над тем, что ее отъезд может кого-то обидеть.

— Да, ты ясно продемонстрировала свое отношение, — резко бросил он. — И я, и все в нашем городе для тебя пустое место.

Робин молча смотрела на него. Джейкоб понимал, что немного перегнул палку. Зря он напал на нее. Какой же он все-таки дурак! Она вовсе не виновата в том, что тот момент, который так много значил в его жизни, для нее не означал совсем ничего. И не ее вина, что все прошедшие годы он мучился, мечтая об отношениях, которые просто невозможны. Он протянул руку.

— Робин…

— Ты ничего обо мне не знаешь, — сказала она.

Джейкоб снова вспомнил ту ночь на реке. Вспомнил, как Робин целовала его, как прижималась к нему, как хотела заняться с ним любовью… Тогда она принадлежала ему. Эти воспоминания он хранил в своем сердце.

— Ты не права, — ответил Джейкоб. — Я знаю все, что мне важно знать.

«Знаю все, что мне важно знать»?

Робин взяла лошадь под уздцы и ввела ее в полутемный, отлично построенный сарай.

Интересно, что он хотел сказать словами «Я знаю все, что мне важно знать»?

Подул сильный ветер, предвещающий бурю. Что ж, погода как раз соответствует ее настроению, которое походит на нависшие облака.

Да он совсем ее не знает. Если не считать каких-то нескольких страшных минут, когда ей казалось, будто он видит ее насквозь.

И зачем она только поехала с ним кататься? Как глупо. Неужели она подумала, что можно забыть о прошедших пятнадцати годах и, окунувшись с ним в море цветов, заняться любовью? Давно следовало понять, что с Джейкобом все не так-то просто.

Он заставил ее почувствовать себя виноватой, как будто она должна в чем-то перед ним оправдываться. На какую-то секунду он даже принудил ее задуматься, правильный ли выбор она сделала, действительно ли ее жизнь и ее убеждения — единственно верное решение. Нет, надо держаться от него подальше, иначе можно повредиться рассудком.

Она услышала его шаги за спиной.

— Не хочешь наконец поговорить об этом? — спросил Джейкоб.

— О чем? — Робин повернулась и пошла к двери, собираясь пройти мимо него и отправиться прямиком домой. Снова пережевывать весь этот разговор нет нужды. Он принадлежит маленькому городку, а она — большому миру. Вот и все, конец истории. — Я не понимаю, о чем ты.

Джейкоб шагнул навстречу, преграждая ей путь.

— Ты не сможешь заявить, что забыла о том случае. — Он приблизился. Солнечные лучи, проникавшие через дверь, осветили мужественные черты его лица. Робин сглотнула, отступая. Джейкоб снова шагнул вперед. — Потому что я помню каждую секунду. Я помню, как ты смотрела на меня, твой голос, помню твою кожу, вкус твоих…

— Джейкоб… — Ее голос дрожал.

— Что?

— Прекрати.

— Почему?

— Я не могу говорить об этом.

— Но почему? Ведь пятнадцать лет назад мы были с тобой почти близки.

— Я не забыла. — Она помнила все каждой частичкой своего тела.

Его взгляд сосредоточился на ее губах. И снова Робин увидела в его глазах решимость. Ее охватила паника. Она чувствовала, что если он сейчас поцелует ее, то судьба завершит то, что она собиралась сделать пятнадцать лет назад в реке Форевер, прямо сейчас, здесь, на полу.

— Я ведь так и не поблагодарила тебя. — Она поспешила чуть изменить направление разговора.

— Не поблагодарила меня? — Он остановился.

— Да. Ты ведь показал себя героем, потому что спас меня. И, кроме того, джентльменом, так как никому не рассказал об этом. А я даже не сказала тебе «спасибо». Поэтому делаю это сейчас.

Он внимательно смотрел на нее, сощурив глаза.

— Робин? Ты не хочешь, чтобы я поцеловал тебя?

— Нет. — Ей потребовалось собрать всю силу воли, чтобы отказать ему.

Джейкоб отступил назад.

— Не хочешь чаю со льдом?

— Что?

— Я предлагаю тебе выпить чаю со льдом, — повторил он, идя к двери. — Ты наверняка испытываешь жажду после долгой прогулки.

Робин отчаянно пыталась собраться с мыслями. Она просто сказала ему «нет», и он сдался? И это все?

Она понимала, что Джейкоб поступил правильно, но… Значит, прежде всего он не так уж и хотел поцеловать ее. Робин чувствовала себя оскорбленной, хоть и понимала, как глупо и нелогично это мнение. Она сама сказала «нет».