Ночь любви в противогазе - Страница 12

Но вслух Алина лишь произнесла:

– Мы должны обсудить с родными Тани Рябовой множество вопросов. В том числе и связанные с ее предстоящими похоронами.

Услышав про похороны, Наталья Константиновна мигом расслабилась. Похороны – это вам не расследование, которое затеяла ее ученица. Похороны – это вещь скорбная и в данном случае даже трагическая. Ведь погибла совсем молодая девушка. Конечно, для ее родных – это настоящая трагедия. Так что участие в похоронах Тани всей команды «синхронисток» будет более чем уместным. Влиятельный родственник погибшей девушки должен будет оценить такое внимание.

– Это ты молодец, Алиночка! – совсем другим тоном произнесла Наталья Константиновна. – Ты езжай обязательно к родным нашей Танечки. И расскажи там, как мы все любили девочку.

Ага! Особенно ты! Спала и видела, как бы бездарная девчонка куда-нибудь исчезла из команды! Но Наталья Константиновна не заметила этого взгляда Алины и продолжала:

– И конечно, предложи им помощь в организации похорон. Уверена, что они откажутся, но жест все равно получится красивым.

Тебе бы только что-нибудь изобразить! До истинных чувств тебе нет никакого дела. А ведь вполне возможно, что родные искренне скорбят по своей погибшей родственнице. Ведь явно, что дядя любил Танечку Рябову. Иначе с какой стати ему было хлопотать за племянницу и пристраивать ее в сборную города, хотя девчонка не тянула даже на участие в школьной спортивной олимпиаде?

И все же, отправляясь к родным Рябовой, Алина искренне недоумевала. Нельзя же быть настолько слепо-глухим, чтобы не замечать очевидного. Танечка Рябова (оставим пока что ее моральный облик!) была совершенно не способна к синхронному плаванию. У нее не было для этого никаких данных, ни физических, ни спортивных. И очень странно, что ее дядя, всю свою жизнь проведший в спортивных или, по крайней мере, в околоспортивных кругах, сам не понимал этого и не желал слушать, когда ему об этом говорили окружающие.

Оказавшись у Танечки Рябовой дома, а точней сказать, у ее дяди, Алина была удивлена еще больше. Никакой скорби никто из встретившихся ей людей не демонстрировал. Огромная квартира, по которой их с Маришей провела домработница, не была траурно убрана. Зеркала не были занавешены. И никто из домочадцев даже не подумал надеть траур.

– Как странно, ты не находишь?

– Связавшись с мужем Вики, Рябова жила отдельно от дяди. Возможно, причина в этом?

В ту квартиру, из которой домохозяйка выгнала Толика, подруги должны были поехать ближе к вечеру. Мариша уже имела беседу с хозяйкой квартиры. И та в жесткой манере заявила ей, что никаких любопытных на порог даже не пустит. И что все вещи покойной жилички она уже отдала ее родным. В квартире ничего не осталось. Нечего туда и соваться.

Поэтому теперь девушки должны были поехать к строптивой бабе под видом новых квартиросъемщиц. Та не собиралась долго ждать и уже приготовила квартиру Тани для сдачи новым клиентам. Такая оборотистость заставляла задуматься о личности хозяйки Таниной квартиры. Она не была ни добра, ни жалостлива, ни сентиментальна и хорошо понимала только язык денег. С таким людьми общаться просто. Глядишь, у подруг и получится. А если не сама хозяйка проговорится, то болтливыми могут оказаться соседи.

– Одним словом, съездим, посмотрим. А пока нас интересует Танин дядя!

Дядя Танечки Рябовой оказался полной противоположностью своей племянницы. Он был маленьким и очень сухощавым. У него были густые усы, которые топорщились над верхней губой толстой щеточкой. И двигался он быстро и как-то суетливо. Звали его Ибрагим Исмаилович. И в нем отчетливо была видна старинная кавказская или даже арабская кровь. С рыжей и веснушчатой, склонной к полноте Рябовой у него не было ни малейшего сходства.

– Мне очень жаль мою племянницу! – развел он руками. – Но мы не были с ней близки. Да и, собственно говоря, Танечка не родная моя племянница.

– Как же это?

– Очень просто. Танечка – племянница моей жены. Вот та искренне скорбит по девочке.

– Да?

– Так скорбит, так скорбит, что даже заболела, – скороговоркой выговорил Ибрагим Исмаилович и добавил: – И я был вынужден отправить любимую жену в санаторий.

– Ой! Она уехала? А далеко?

– В Чехию.

Мариша с Алиной обменялись недоумевающими взглядами. Интересно получается. Тело любимой племянницы еще не предано земле, а тетушка уже укатила в Чехию, лечить свои нервы. Очень интересно и также очень странно.

– Значит, на похоронах Тани вашей жены не будет?

– Нет, нет! – поспешно отозвался Ибрагим Исмаилович. – Она очень тяжело больна! Нервы – это очень серьезно. Моя жена тяжело больна!

Так больна, что не сможет принять участие в похоронах? Нет, просто что-то невероятное!

– А как вы планируете похороны Тани?

– Я?

Казалось, Ибрагим Исмаилович был немало поражен этим обстоятельством.

– Хотя, конечно, похороны должен взять на себя я, – пробормотал он затем. – У Тани не было других родственников кроме нас с женой. Но я очень занятой человек. Похороны племянницы я… я поручу одной похоронной конторе. Да, это будет самый простой вариант! Уверен, они проведут церемонию в лучшем виде!

– А вы будете присутствовать?

– Я постараюсь, – неопределенно отозвался мужчина. – Очень постараюсь, но боюсь, что не смогу. У меня очень плотный график.

Вот так! Хороши родственнички! Одна умотала в Чехию, лечить больные нервы. А другой слишком занят, чтобы отдать последний долг племяннице. Не больно-то это похоже на похороны горячо любимой племянницы. Больше смахивает на то, что от девушки тут стараются избавиться любыми способами.

Чем же так досадила Танечка Рябова своим богатым дяде с тетей, что они даже на ее похороны придти не собираются? И похоронами своей племянницы господин Ибрагим озаботился только после того, как ему о них напомнили подруги. Что же произошло в семье чиновника, его жены и племянницы?

Но Ибрагим Исмаилович не был расположен говорить на эту тему. Он вообще не скрывал своего желания поскорей избавиться от присутствия в своем кабинете подруг. И за время короткого разговора несколько раз подчеркнул, как он сильно занят и как дорого ценится его время.

– Раз мы с вами уже все обсудили, не смею вас дольше задерживать! – наконец откровенно произнес мужчина. – Всего доброго, до свиданья!

Выйдя от него, девушки переглянулись.

– И это любящий дядя?! – шепотом воскликнула Мариша.

– Он даже не знает, где и когда будут хоронить племянницу!

– Он и не собирался ее хоронить! Спохватился, когда мы на него насели.

– Дал нам телефон ритуального агентства. Дескать, там все сделают!

– Ну, ладно… С ним как раз все понятно. Во-первых, мужик, а во-вторых, погибшая не была ему родной кровью. Но ее тетка… Как объяснить ее поведение?

– И не говори. Родная тетка Танечке была вместо матери, и вдруг на похороны девушки не придет! Умотала нервы лечить!

Перешептываясь, девушки двигались в направлении входных дверей. Ибрагим Исмаилович, выставив их вон, тут же заперся в своем кабинете и провожать своих гостий не пошел, так что им пришлось самостоятельно разыскивать путь к выходу. Квартира чиновника состояла из пяти или даже больше комнат, соединенных между собой несколькими коридорами. И еще множества подсобных помещений с дверями, в которых можно было легко заблудиться.

Пару раз ткнувшись и попав один раз в шкаф для белья, а другой раз в гардеробную, подруги уже почти достигли выхода. И тут откуда-то из бокового хода к ним вышла молодая девушка. Она была одета в форменное платье, поэтому подруги без труда опознали в ней прислугу.

– Уже уходите? – вежливо спросила у них девушка, тем не менее, не делая попытки открыть подругам входную дверь.

– Да.

Мариша остановилась перед большим зеркалом, которое висело в холле, и начала поправлять свою прическу. Делала она это не потому, что прическа нуждалась в улучшении, а потому, что видела, девушка-служанка хочет им что-то сказать.