Ночь которая умирает (сборник) - Страница 28

— Мне сказали.

— Кто?

— До некоторых пор я не могу ответить тебе на этот вопрос. Покуда есть шанс, что я ошибаюсь…

— Когда ты сможешь открыть мне истину?

— После того как ты выкопаешь тело… может быть.

— Ты только что сказала, что не знаешь в точности, где оно захоронено. И ты рассчитываешь, что я могу воспринимать тебя всерьез, если просишь основываться на подобной информации?

— У меня есть еще два факта, Бад. Первый: я знаю, кто убил. И второй: я знаю в точности когда.

— Ну что же, это придает какой-то вес твоей аргументации. Но я полагаю, эти факты тебе тоже кто-то сообщил?

— Да.

— Рут, если бы на твоем месте был любой другой человек, сейчас он уже сидел бы на полу за дверью моего кабинета с отпечатком ноги сорок шестого размера на заднице. В сущности, я не так уж неуверен, что это совсем плохая идея.

Рут была явно шокирована словами Джуна, но еще больше был шокирован сам Бад: она заплакала.

Джун не мог этого вынести: не только потому, что он помнил прежнюю Рут, но и потому, что вид у нее был донельзя несчастный. Бад знал, что старушка Рут скорее задохнулась бы, чем позволила себе пустить слезу. Да, времена явно меняются.

Он дал Рут несколько бумажных салфеток и терпеливо подождал, пока к ней вернется самообладание. Когда Бад почувствовал, что Рут готова продолжать, он смягчил голос и произнес примирительно:

— Может, нам обоим пойдет на пользу, если ты еще раз заверишь меня, что ты лично в этом деле никак не замешана?

— Нет, не замешана. По крайней мере, впрямую…

— Тогда кто — доктор Скуновер? Адам?

— Они замешаны ровно в той же степени, что и я, Бад. Мы все располагаем определенными фактами. Это все, что я могу сказать тебе в данный момент.

— Хорошо, Рут. Давай разберемся, насколько я все понял. Итак, ты знаешь, что произошло убийство, но ты…

— Зверское убийство, Бад, а не просто убийство.

— Ладно, зверское убийство. Ты не знаешь, кого убили, не знаешь точно, где спрятан труп, но знаешь, кто убил и когда?

— Правильно.

— Тогда расскажи мне все, что знаешь.

— Убийца — Бикфорд Янг. Дата — двенадцатое августа этого года.

Джун достал блокнот и карандаш.

— Хорошо, Рут. И где же мы найдем этого Бикфорда Янга?

— В Блэтчлейском институте генетики. Он работает у моего мужа.

— Он и сейчас там?

— Да.

— Значит, вы с Делмаром знаете, что этот парень совершил зверское убийство, и позволяете ему оставаться на свободе?

— Он не знает, что мы знаем.

— Почему ты так уверена?

— Не могу сказать.

— Уж не боитесь ли вы его?

— Конечно, боимся. Потому я и пришла к тебе.

Джун отложил карандаш и снова внимательно посмотрел на Рут.

— Ты ведь знаешь, Рут, я не могу выйти на большое жюри* с подобной историей. Даже если во всем этом есть смысл, предстоит долгое разбирательство, а ты напускаешь туману, и пользы от тебя не очень-то много. Конечно, если ты дашь мне кое-какие реальные детали или по крайней мере скажешь, почему ты не можешь…

— Прости, Бад. Я разрываюсь между двумя обязательствами: между заботой о безопасности семьи и долгом перед моей профессией. Увы, что бы я ни сказала, все равно дело закончится тем, что я предам одно или другое. Я надеялась, ты сможешь мне помочь. Я пришла к тебе, потому что мы были друзьями. Но я понимаю и ситуацию, в которой ты оказался, — наверное, тебя нельзя винить в том, что ты не хочешь подставлять собственную шею. Нам просто придется придумать какой-то другой выход…

— Не то говоришь. Рут, не то. Обвинитель рискует всякий раз, когда предлагает вниманию большого жюри противоречивое дело. Тут другое — ты хочешь, чтобы я действовал, основываясь на слепом доверии. Рут, я чувствую ответственность перед избирателями и налогоплательщиками. Я не вольная птица. Если я попрошу шерифа отправиться на холмы и перекопать чье-нибудь пастбище, что он мне скорее всего скажет? Скорее всего он скажет: "Зачем?" А если я отвечу, что Рут Скуновер полагает, будто там кто-то зарыт, он захочет узнать, откуда тебе это известно. Что я скажу ему? Что у тебя было видение?

— Я полагаю, что ты как минимум пошлешь Карлоса осмотреть место происшествия. Земля там будет рыхлой. Труп зарыли не так уж давно. * Большое жюри — в США коллегия присяжных, решающая вопрос о подсудности данного дела. — Здесь и далее примечания переводчика.

— Рут, этот план мог бы сработать, если бы ты хоть немного сузила поле поиска, но ведь речь идет о сотнях акров. Карлос — единственный следователь в моем подчинении. В одиночку он провозится несколько лет. Послушай, даже если мы уговорим шерифа и он сможет привлечь своих ребят, и то на поиск уйдет масса времени. Но я не вправе требовать от них чрезмерного, тем более что ты не можешь сказать мне, откуда у тебя сведения.

— Не то что я не могу сказать, Бад. Но есть очень веские причины, по которым я не хочу говорить лишнего. Помимо всего прочего, даже если я и скажу, весьма велика вероятность, что ты не поверишь. Это одна из двух причин, почему я хочу сначала найти тело: так ко мне будет больше доверия.

— А вторая причина?

— Ну смотри: если ты получаешь труп и к тому же знаешь, кто убийца, значит, моего информатора можно не привлекать вовсе.

На лице Джуна появилось выражение озабоченности.

— Видишь ли. Рут, ты никогда не производила впечатление девочки, перед которой может возникнуть проблема, не поддающаяся решению. Я бы и рад помочь тебе, но просто не вижу, с какой стороны могу подступиться к этой задаче. Одна только рабочая сила…

— Бад, мы покроем все расходы по следствию. Деньги — не проблема. Ты же знаешь, у нас есть средства. Незадолго до смерти Кларенс Блэтчли усыновил Делмара, так что Делмар — его наследник. К тому же по завещанию Делмар — главный бенефициар, впрочем, его собственные научные изыскания и без того принесли немалые доходы. Так что, если проблема в деньгах, беспокоиться не о чем. Просто тебе нужно официально возглавить расследование и разрешить нам осмотреть определенный участок. Хорошо?

— Хорошо. Но придется ограничиться одним Карлосом, и сроку тебе — два-три дня. И то лишь потому, что ты — мой старый друг и бывший судебный исполнитель. В любом случае нам придется быть осмотрительными. Местные фермеры не любят, когда посторонние ковыряются в их земле, а ведь у нас нет конкретных зацепок, так что поковыряться придется от души. Мне бы очень хотелось, чтобы ты дала более определенные указания.

— И мне бы хотелось, но не могу. То, что мне удалось выяснить, я получила в основном методом исключения. Я начала с описания, в котором вовсе отсутствовали детали. Я могу немного ограничить район поиска — мне удалось исключить определенные участки, но все равно реперных точек слишком мало.

— Например?

— Один дорожный знак, шум проходящего поезда, положение луны в тот момент, когда закапывалось тело, довольно обширные заросли опунции и несколько побегов ругозы.

— Если ты получила всю эту информацию, почему тебе было не спросить заодно и адрес?

— Дело в том, что мой информатор видел эти предметы… видел довольно странным образом, и в то же время эти данные… э-э… не из первых рук.

— Ты хочешь сказать, его не было там, где все это, по твоему предположению, происходило?

— В том смысле, который ты вкладываешь, не было.

— Не уверен, что даже я знаю, какой смысл я вкладываю. Чем больше я тебя слушаю, тем больше запутываюсь.

— Верь мне, Бад. Все это ничто по сравнению с тем эффектом, который я могла бы произвести, начни я рассказывать, как было на самом деле. Просто чуть больше доверяй мне. Теперь скажи, как ты поведешь расследование.

— Что же, надо подумать. Говоришь, я его поведу?.. Гм… Ну, например, почему бы не поднять в воздух вертолеты — по примеру нефтяных компаний, когда они ведут разведку на бурение. Этот метод не слишком привлекает внимание и в то же время позволяет охватить большую площадь.

— Замечательно. Когда Карлос сможет начать?