Ночь, когда цветет папоротник (СИ) - Страница 5

Вооружившись упаковкой овсяного печенья и большой кружкой кофе с молоком, Стайлз вернулся к себе. Пожевал немного, попил и снова включил ноут.

Итак, показания садовника. Прилагался аудиофайл записи допроса, но Стайлз предпочел письменный вариант.

«Следователь (здесь и далее I.): - Представьтесь, пожалуйста.

Свидетель (здесь и далее W.): - Норманн Завейн.

I.: - Как давно вы работаете на семью Хейлов?

W.: - Около тридцати лет, с того времени, как Вильгельм Хейл построил особняк в лесу и нанял меня садовником.

I.: - Вы живете на территории особняка?

W.: - Нет, я живу на окраине города. На работу я ездил на машине. У меня был ненормированный рабочий день. Иногда требовалось приехать утром, иногда – вечером. В некоторые дни по договоренности я брал отгул. Вильгельм, а потом его сын Ричард, всегда с пониманием относились ко мне. Они были очень добры.

I.: - Расскажите о семье, в которой вы проработали около тридцати лет.

W.: - Хорошая семья, большая и дружная, что редкость в наше время. Вильгельм отдал лесной коттедж, как они называли его, своему старшему сыну, Ричарду, и тот стал жить в нем со своей женой, Мариэнн. Через пару лет, как я стал работать там, у них родилась дочь, они назвали ее Иден. Младший сын Вильгельма, Стивен, уехал в другой город, не помню точно какой, вместе со своей женой, Вильгельм оплатил им покупку дома там. Они приезжали всегда на праздники и очень часто на выходные. После трагической кончины Элеанор Блейр, матери Мариэнн, ее супруг и младшая дочь Александа со своим женихом тоже переехали в лесной коттедж и стали жить в нем постоянно. Конечно, бывали какие-то небольшие бытовые ссоры, куда без них, все мы люди, но никаких скандалов и выяснений отношений, все решалось мирно и тихо, в кругу семьи. Очень хорошая была семья, очень. До сих пор не верится, что с ними случилось такое… И Дерек… Дерек…

I.: - Дерек вырос на ваших глазах? Расскажите о нем.

W.: - Дерек… Господи помилуй, как же тяжело… Да, спасибо, я попью, хорошо?.. Спасибо… Дерек появился через шесть лет после рождения Иден. Ричард и Мариэнн долго не могли родить второго ребенка, и особенно они были рады, что им оказался мальчик. Они, безусловно, любили его, но воспитывали очень строго, особенно Ричард. Он сделал из сына настоящего мужчину, достойного фамилии Хейл. Дерек всегда мне нравился, больше, чем его сестра. Она была немного… неискренней, какой-то напускной, Дерек же всегда был открытым и прямым. Хороший мальчик, очень хороший. Помогал мне, когда справляться самому в силу возраста стало тяжело… Навещал меня от всей семьи, если я болел. Хотя я уверен, что он делал это по своей инициативе, а не по наказу отца. Когда мне сказали, что его подозревают, я не поверил. Я и сейчас не верю. Дерек никогда не смог бы сделать такого… Ни один человек не смог. Только чудовище.

I.: - Расскажите о ссоре, которую Вы упоминали ранее на дознании.

W.: - Той ссоре… Да, та ссора… Иден должна была сыграть свадьбу в конце декабря. По этому случаю приехал Стивен со своей семьей. В тот вечер я задержался в оранжерее, настраивая барахлившую систему автополива, и как раз встретился с ними на подъездной дороге. Стивен выскочил из машины, промчался мимо меня, будто не заметив, и бросился в дом, словно там случился пожар. Я услышал женские крики, грохот крушащейся мебели и какие-то странные звуки. Эмили, жена Стивена, сказала, чтобы я ехал домой, а сама поспешила в коттедж, оставив детей в машине, но они не послушались и побежали за ней. Я подождал, чтобы убедиться, что все в порядке. Но тут Эмили с детьми прибежали обратно и сели в машину. Через какое-то время появился Стивен – рубашка на нем была разодрана, а на лице - свежая кровь. Он забрал свою семью и отвел ее обратно в дом. Все стихло. Я уехал домой. Утром вернулся, и Ричард на мой вопрос ответил, что они с Дереком слегка повздорили – он так и сказал. Что у его сына трудный возраст, но все в полном порядке. Дерек выглядел нормально, как и всегда, помог мне принести удобрения со склада. Единственное, что показалось мне странным, это то, что Мариэнн весь день не выходила из своей комнаты, ссылаясь на сильные головные боли.

I.: - Как давно произошли описанные Вами события до свершения преступления?

W.: - Это было… за два… Нет, за три дня до… до той ночи.

I.: - В эти дни происходило что-то, что Вас насторожило?

W.: - Нет, ничего, абсолютно ничего. Все было, как и всегда. Ничего не предвещало… О господи, не верится, просто не верится, что это произошло…».

Стайлз отрешенно глядел прямо перед собой. Вспоминая те фотографии и взглянув на семью Хейлов изнутри глазами их старого, преданного садовника, он тоже не верил, что с такими людьми могло произойти подобное. И тем возмутительнее было то, что дело закрыли, а убийцу так и не нашли.

Изначально выдвигались предположения, куда могло деться четырнадцатое тело, Дерека Хейла, пока шли опознания и судебная медэкспертиза. Тогда-то и выяснилось про отпечатки пальцев. Совместив это с неизвестным мотивом, из-за которого пару дней до этого произошла крупная ссора (по словам садовника-свидетеля), Дерека объявили подозреваемым и начали искать.

Но Дерек нашелся сам. Спустя шесть дней он появился в головном отделении полиции. Допрос вел шериф Стилински. Стайлз включил аудиозапись. Ему ужасно хотелось узнать, как звучит голос Дерека. Сможет ли он по нему определить, болен ли он каким-то особым видом шизофрении? Услышит ли раскаяние? Что вообще почувствует, когда поймет, что этим голосом говорит безжалостный убийца-мясник?

«- Представьтесь, пожалуйста», - стандартное начало. Голос отца, странно тихий, в нем нет жестких или обвинительных ноток, которые Стайлз ожидал услышать. Его отец тоже не верил, что Дерек убил свою семью? И поэтому не понимал, зачем ведет этот допрос? Он будто бы… будто бы сочувствовал ему. Двадцатилетнему пареньку, в один миг лишившемуся семьи, прятавшемуся неделю где-то от рыскающих повсюду служебных собак и полицейских машин, а потом не придумавшему ничего лучше, как просто прийти сюда и сдаться, подтвердив все эти высосанные из пальца обвинения.

«- Дерек Хейл»

Стайлз вздрогнул – его кожа моментально покрылась мурашками. Низкий баритон, бархатный и обволакивающий, с легкой хрипотцой, он звучал так приятно, что хотелось слушать его еще и еще. Если добавить этот голос к имевшемуся у Стайлза образу, созданному в ходе прочтения материалов, получалась поистине ядерная бомба. Идеальный парень, у кого есть все: ум, талант, внешность, имя, деньги. Ему для полного счастья только сногсшибательной девушки не хватало. Хотя кто сказал, что ее не было? Наверняка была и не одна, какая бы девчонка перед таким устояла?

«- Говорите», - голос отца полон смятения. Он кажется таким потерянным, что Стайлз даже забывает на миг, что он шериф и ведет допрос подозреваемого. Сейчас он больше похож на тех до смерти перепуганных людей в больницах, куда привезли их близких после катастрофы, и они ждут врача с хорошими или плохими новостями.

«- Я… я виноват в том, что случилось с моей семьей. Они погибли по моей вине», - Стайлз много раз слышал эти интонации, они очень хорошо были ему знакомы: смесь ужаса, потрясения, осознания, неверия, смирения, сожаления, отчаяния. Так же говорят выжившие в аварии водители, по вине которых погибли все их пассажиры. Так же говорят родители, которые не успели спасти всех своих детей из пожара. Так говорят те, кто столкнулся с ужасными вещами, перевернувшими весь их мир, и кто познал полную беспомощность перед лицом внезапно обрушившегося на них кошмара, в который в один миг превратилась вся их жизнь. Так мог сказать любой переживающий и нравственный человек, но точно не убийца. Точно не тот, у кого поднялась рука зарезать во сне стариков и гоняться по всему дому за кричащими детьми, пока последний не замолчал навсегда.

«- Что это значит, Дерек?»

«- Вы должны наказать меня за содеянное»

«- Но ты ничего не совершал»

«- Я во всем виноват. Они все… все мертвы… и это я… это я их убил»