Ночь, когда цветет папоротник (СИ) - Страница 134

- А еще я слышал, что твой отец какое-то чертово волчье божество или просто бессмертное чудовище! - психовал Стайлз, утопая в глубоком снегу по колено и постоянно теряя шапку. Он спешил за волком, как мог, успевая еще и возмущаться на ходу. - А мы идем к тем сумасшедшим, одичавшим бабам, которые его призвали! И вообще, ты не задавался вопросом, каким макаром ты появился на свет?! Дерек! Они вытащили на свет божий какую-то тварь в ночь несуществующей, мать ее, Красной Луны, заставили переспать с этой тварью твою мать, и я начинаю понимать, почему вожак твоей стаи хотел тебя прикончить! И почему ей пришлось спрятать тебя у Ричарда!

- Стайлз, я тоже все прекрасно понимаю, - отрезал Дерек, остро взглянув на нервничающего и заговаривающему ему зубы парня. - Но у меня нет выбора. Завтра ночью мне придется встретиться с Ричардом, и я не знаю, чем эта встреча кончится для нас обоих.

- Пойдем назад, - Стайлз вцепился в рукав волка, дрожа от холода и от ужаса. Он встал, как вкопанный, и Дереку пришлось тоже остановиться, если он не хотел тащить его силой. - Я не хочу туда идти, - умолял его парень, сильнее сжимая пальцы. - У меня мороз по коже от этого места. Дерек. Они ничего хорошего тебе не скажут. Ну пожалуйста, послушай меня хоть в этот раз. Не надо, не ходи. У меня плохое предчувствие, очень плохое.

Дерек внимательно на него смотрел, будто обдумывал что-то, но вряд ли поворачивать назад или нет. Он уже все давно решил. Стайлза, как и всегда, не спросили, а просто поставили перед фактом.

- Я хочу узнать, кто я, - произнес он тихо, смотря почти скулящему от страха и бессилия парню в глаза. - Хочу узнать, зачем я родился. И это мой последний шанс, потому что завтра ночью я буду уже мертв.

- Я не хочу, чтобы ты умирал, - губы Стайлза предательски задрожали, но глаза оставались странно сухими. - Не хочу никакого гребанного баланса. Пусть Ричард творит, что хочет, пусть его останавливает кто-то другой. Почему ты?!

- Это я тоже хочу узнать. Идем, Стайлз, - Дерек мягко, но настойчиво потянул его за собой. Стайлз захныкал, но вынужденно поддался, давая себя увести. Огромная каменная пасть с клыками становилась все ближе и неизбежнее. Стайлз заходил в нее, затаив дыхание и не чувствуя собственного онемевшего тела. Он знал, что еще жив, лишь благодаря горячей руке Дерека, крепко сжимавшей его ладонь.

В пещере горели факелы, мертвецким, голубым пламенем, таким холодным, что каменные стены покрывала изморозь. Это не был огонь, и Стайлз знать не хотел, что это. Он больше не уговаривал Дерека уйти, но и не собирался оставлять его одного. Они справятся. Вдвоем они точно со всем справятся. Самоубеждение пока еще помогало.

Проход расширился, перетекая во внутренние покои - и с грубого пола пещеры они ступили на гладкие, мраморные плиты. Стайлз, разинув рот, оглядывался вокруг и видел настоящий храм: с колоннами, арками, балконами, изображениями волков, их статуями, фресками, витражами. Волки были повсюду - сидели, стояли, лежали, бежали, выли, скалились, спали. Дерек выглядел так, будто эти потрясающие воображение интерьеры ничуть его не волнуют, и Стайлз как-то запоздало вспомнил, что волк бывал здесь и раньше.

- Нам сюда, - Дерек повел его в одну из арок. Их шаги эхом отдавались в гулкой, пустой тишине.

Еще волки. Стайлз был словно в дурном сне. Кошмаре, от которого он не мог проснуться, но, увы, он знал, что не спит. И, находясь в этом месте, он начинал верить в Богов и существование этого Ликаона, кем бы он ни был.

Их встретила белая волчица с глазами без зрачков и радужки - одни белки, и где-то краем сознания Стайлз понял, что она не верус, а одна из жриц-людей, научившаяся принимать волчье обличие - ее выдавали глаза, о которых когда-то рассказал ему Питер.

Волчица поднялась на задние лапы и приняла свой истинный облик, становясь высокой, статной женщиной, с седыми волосами и почти черной кожей. В этот раз Стайлз даже гадать не стал, сколько ей лет. Возможно столько, что ему не захочется знать.

- Здравствуй, Теодорик, - произнесла она на неизвестном Стайлзу языке, но он каким-то образом ее понял и решил ничему не удивляться. Жрица открыла подернутые голубой поволокой слепые глаза, и парень вздрогнул, когда серебристые, расширенные зрачки вдруг скользнули по нему, словно женщина в самом деле могла его видеть. - Ты пришел не один.

- Это…

- Я знаю, кто это, - оборвала его жрица. Она стояла перед ними совершенно обнаженная, но, глядя на нее, Стайлз испытывал только суеверный трепет. Даже Дерек никогда не пугал его так сильно, как это… существо, когда-то бывшее смертной женщиной. - А ты нет.

- О чем Вы? - Дерек нахмурился.

- Узнаешь, когда время придет, - жрица отказалась отвечать на этот вопрос, и Стайлз начал сомневаться, что они вообще получат хоть какие-то ответы. - Я ждала тебя.

Она жестом пригласила их следовать за собой и повела в залу за алтарем, на котором Стайлз, вовремя успев закрыть рот рукой, увидел труп не первой свежести, кажется, принадлежавший оборотню. Точнее, наверное, еще одному незадачливому выродку. Пока они шли, жрица, ступавшая босыми ногами бесшумно, как бесплотный призрак, негромко рассказывала:

- Твоя мать, Талия, подавала большие надежды. Она была очень способной и одаренной, ее ждало прекрасное будущее. Но Круг настоял на том, что она должна уйти из послушниц, чтобы дать жизнь своим потомкам и не позволить верусам исчезнуть с лица Земли. Круг подсуетился, как и всегда, и нашел ей подходящего веруса, они вынудили ее присоединиться к его стае.

Стайлз внимательно слушал, не пропуская ни слова (и неприязнь, если не презрение, жрицы к Кругу от него не укрылась). Некоторые моменты начали проясняться, но ситуация легче от этого не становилась. Дерек был мрачен, но странно расслаблен, будто чувствовал себя здесь, как дома. Для него, волка, наверняка это так и было. Люди тоже ощущали какое-то душевное спокойствие, когда находились в священном для них месте, в церкви или мечети, например.

- Ей приснился вещий сон вдали от дома, и она поспешно вернулась сюда, рассказала мне, что увидела, - продолжала жрица, пока они шли и шли куда-то в толщу скалы, где становилось все холоднее, так что Стайлз, одетый в шубу, невольно жался к боку горячего Дерека, побрезговавшего даже курткой.

- Сон о том, как Венаторы сделали из Ричарда монстра? - робко уточнил Стайлз. Ему было как-то боязно разговаривать с этой женщиной, зная, кто она, он не хотел снискать ее гнева.

Но жрица не обратила никакого внимания на то, что к ней посмел обратиться человеческий детеныш, и спокойно ответила:

- О том, что сделал Ричард, став тем, кем он является сейчас. Богоматерь согласилась помочь нам, приведя к нам своего сына в ночь Красной Луны. Ликаон выбрал Талию своей избранницей, для нее это была огромная честь, - Стайлз с трудом умолчал о том, что думает о такой “чести”, но не ему было судить верусов и Талию в их числе, все-таки их взгляды на жизнь в некоторых аспектах различались диаметрально противоположным образом. - Талия скрыла это от нас. Мы узнали обо всем от Круга, который любезно сообщил нам о том, что Талия сбежала из стаи, когда узнала, что понесла. Она была далеко, и мы ничем не могли ей помочь. Она спрятала тебя, Теодорик, от нас и от врагов. И пока кастодиан не привез тебя к нам, мы не знали, жив ли ты.

- Почему Вы называете его Теодориком? - совсем осмелел Стайлз. Ладно, не убьют же его за излишнее любопытство, он ведь имел на него право! Их с Дереком жизни висели на волоске, тут уж не до соблюдения субординации.

- Потому что он теодорик, - ответила жрица невозмутимо, и до Стайлза дошло, что это вовсе не имя. Точнее, не совсем имя.

- Это значит “Царь”, - пояснил ему Дерек. “Волков”, - добавил мысленно парень. Талия знала, как назвать своего первенца. Только вот знала ли она, на что обрекала его, позволив появиться на свет?

Они пришли. В какую-то плохо освещенную, круглую залу, окруженную колоннами, терявшимися в клубящейся тьме, которую едва сдерживали слабо полыхающие голубые факелы. Жрица остановилась в центре и повернулась к ним. Ее слепые, блеклые глаза пристально уставились на Стайлза, и того пробрало холодом до самых костей. С губ со взволнованным, учащенным дыханием срывался пар.