Ночь человека - Страница 3

– Давай по порядку. Какие Вальзиоры и какой герцог?

– Неважно. Ты должен мне помочь. Помоги, я тебе все объясню потом.

– Чем помочь? Неужели я могу чем-то помочь наследнице трона, кроме труда на благо королевства?

– Не повторяй лозунгов. Я должна покинуть дворец. Навсегда. Просто скрыться, и все.

– Ты предлагаешь мне похитить тебя ночью на горячем скакуне? У меня, во-первых, нет скакуна, во-вторых, я ездил в своей жизни на лошади десять минут. Это была колхозная кобыла Сирота. Она мне потом на ногу наступила. Больно. В-третьих, королевские флаеры догонят нас через две минуты, — от досады я нес какую-то чушь. По-моему, Хельга понимала моё состояние и терпеливо ждала окончания тирады.

– В скале, обрамляющей бухту справа, есть громадный ангар. Там стоят гвардейские флаеры. Там же стоит секретная яхта короля. Она самая быстроходная во флоте. И у неё есть стелс-режим. Ты должен её пригнать к ступенькам парадного выхода из дворца завтра на рассвете.

– Ага. Я сейчас сбегаю в свой домик, возьму лазерный меч. Потом перемолочу половину охраны. Я же обычно по утрам люблю рубиться с гвардейцами. Хобби у меня такое. А потом лихо заверну вираж на королевской яхте, и буду ждать. Пойдем быстрее. Мне ещё сегодня надо спасти две галактики, могу не успеть, — меня все это начало почему-то сильно раздражать.

– Извини, но только ты мне можешь помочь, — терпеливо продолжала Хельга. — В гвардейский ангар можно проникнуть через морской шлюз, с моря. Он не охраняется. Но надо нырнуть глубоко. Ты хорошо ныряешь. Яхту узнаешь сразу, там остальные — только гвардейские флаеры. В шесть утра у гвардейцев строевой смотр, и в ангаре никого. Яхтой управлять не надо. Как только ты закроешь фонарь, она сама выйдет к нужному месту. Это обычный ритуал. Сама я не могу пройти в ангар. Помоги мне.

– Так я тебе был нужен только как ныряльщик? — обиделся я.

– С утра да. Прости. И помоги. Если я не скроюсь из дворца…

– Ладно, не надо объяснять. Меньше знаешь, дольше спишь, — я, действительно, обиделся. — А кстати, нас ведь видят и слышат сейчас? Ты же сама про камеры говорила.

– В миндальной роще только визуальное наблюдение. Звук вчера поломался почему-то. Приходи утром к королевскому пляжу. Я предупрежу, что ты мой товарищ, и мы отныне вместе купаемся по утрам. Тебе надо проплыть к бую и нырнуть, проплыть под водой до скалы, а потом, второй раз — в глубину. Прямо у границы пляжа. Вода прозрачная, шлюз ты увидишь….

Утром Хельга ждала меня на спускающихся прямо к пляжу ступеньках королевского выхода. Её легкомысленный купальник не вязался с тяжелыми ластами и черной маской, которые я держал в руках. Поплевав на маску чтобы не потела, потратив много времени на вытряхивание песка из ласт, я сделал первый нырок — привыкнуть к воде. Высунул голову из воды и увидел, как Хельгу держат за руки непонятно откуда взявшиеся гвардейцы. Неслышимый из-под воды её крик опять и опять звенел над утренней бухтой — «Уходи, беги!». Среди гвардейцев двое были в полном подводном снаряжении, вооруженные угрожающего вида подводными метателями. Они ринулись в воду, за мной. Не раздумывая, я ушел в глубокий нырок, надеясь ещё доплыть до дока. Хотя понятно, что и там меня ждут. Щелчок спускаемой метателем стрелы стукнул по ушам и, оглянувшись в воде, я даже успел заметить стрелу…

Опять этот ночной бред… Красиво, но непонятно. Какие, к гоблинам, принцессы? Какие короли и гвардейцы? Я когда-нибудь сойду с ума с этими снами. Хотя Хельгу жалко. Может, это кто-то кино мне в мозги по ночам транслирует? Самое ужасное, что просыпаться после этих снов тяжело. Как будто разрываешь связь с чем-то важным. Ладно, вставать все равно надо.

Ой, а сегодня к директору.

Я говорил про дефолиант. Так вот, узнал от одного бывшего прапорщика — нельзя его купить. Тот точно знает, он его раньше продавал. А липы просто озверели. Пока отмоешь машину, три раза станешь вегетарианцем. Не в том смысле, что животных будешь любить. Станешь растительность ненавидеть. Особенно когда тронувшись в дорогу, попадаешь под приступ аллергии. Вот и гаец участливо подошел к моей, остановившейся напротив суда машине, гадая по судорожным прыжкам кузова — что там средь бела дня? Не обломится тебе, служивый, чихаю, чихаю я тут в одиночестве…. Опять набившая оскомину дорога мимо царского парка, мимо всяких подозрительных контор, на шоссе. Тут можно расслабиться. Даже попеть — «Я, хозяин дорог!». Что за козел мигает в спину? Я в среднем ряду. Ну и что, что у тебя номера президентской прислуги. А у меня аллергия, чихать я на них хотел. Демонстративно сокращаю дистанцию. И резкий, микроскопический толчок ногой в педаль тормоза. Прислужная машина тормозит с визгом и истерикой, а я, выжав педаль газа в пол, улетаю на недоступной ему скорости вперед. Есть международный знак пальцами, левой рукой из окна машины. Это ему на прощание. Проходная, собаки, офис. А к директору все равно идти.

– Можно, господин Куто? — всовываю я нос в его кабинет. Ну ведь только что позвонил, спросил то же самое — ан нет. Ведь плевать мне на такие подхалимские формальности, есть же нормальные правила. Но все равно, соблюдаю негласные унизительные традиции.

– А, заходи, заходи! Я сейчас, тут дела, — и директор продолжил чтение каких-то мейлов. Закончив, произнес:

– Я вот что спросить хотел, как ты жить дальше собираешься?

– Как и раньше, молча, — не поняв подтекста в вопросе, ответил я.

– В смысле, ты когда прекратишь свои поездки за границу? На месте работать надо!

– Ты знаешь, Леша, я рад работать дома, но ведь ты сам мне не платишь деньги, вот и приходится мотаться.

– Я бы тебе платил, но ты все равно умотаешь!

– Ну, если честно, сначала ты перестал мне платить, а уже потом я стал работать за границей.

– Не надо передергивать, — Куто стал нервничать, и полоска лба на границе волос густо покраснела.

– Я не передергиваю, ты сам знаешь, что я постоянно подаю проекты на конкурсы. Выиграю — никуда ездить не буду. А пока все в твоих руках. Плати, и буду здесь работать.

– Ладно, договорились. Я вообще не за этим тебя звал. Почему не сказал, что по проекту «Савой» работа все-таки пошла? Ты же говорил, что партнеры все застопорили.

– Ты, по-моему, писем не читаешь, стопорили вначале, а потом самим нужно стало. Вот в мою последнюю поездку и получилось. Я тебе несколько раз писал. И результаты рассказывал.

– Я ничего такого не помню! Ты должен понять — это моя идея, и я первый с партнерами обсуждал этот проект!

Ага, конечно, обсуждал. После многочасовых дискуссий со мной. Ну и жук.

– Так вот, я тебе отныне запрещаю работать по этой тематике! Это сфера моих интересов!

Да, загнул директор. Такой наглости я не ожидал. Было заметно, что к этому разговору он готовился давно и ждал моего сопротивления. Заранее отработанная поза в кресле, отрепетированные фразы. А ну тебя на фиг.

– Да ради бога, занимайся сам. Только от меня уже ничего не требуй.

– Договорились. И впредь будь крайне аккуратен в такого рода делах. Ты должен понимать, что для ведения таких проектов необходима жесткая дисциплина.

А что возразить? Очень трудно добиваться на каждое свое сказанное слово справки о том, что ты его сказал. На каждое письмо — заверенного ответа. Однако надо. Надо всегда четко представлять, с кем имеешь дело. Надо было, конечно, рогом упереться, поднять скандал, выступить на ученом совете. Надо. Но кому?

В офисе меня ждал запрос из министерства, требовали срочно принести подписанные документы. Придется опять к директору и главному санврачу — подпись на предмет отсутствия тараканов в учреждении. После двухчасовой суеты гордо покатил в министерство. Госпожа Перченко, принявшая меня после повторившейся дискуссии с охраной, бегло просмотрела документы и отправила меня за визой старшего клерка. Госпожи Отруты. Такое ощущение, что они берут на работу дам только благодаря их фамилиям.