Ночь Аиды - Страница 3
Не помню, сколько я рыдала, захлебываясь отчаяньем. В какой-то момент мне показалось, что Коб-Ор пахнет Лешкиным гелем для душа, и я заскулила еще сильней и отчаянней. Перед глазами мелькали разноцветные пятна и куски земной жизни.
Я изо всех сил пыталась зацепиться за земную реальность и вынырнуть из истерики. Задыхаясь от жалости к самой себе, судорожно глотала воздух, отрывая ненадолго голову от мужской груди. Но стоило скосить глаза в сторону Наташки, по-прежнему неподвижной куклой лежащей на кровати, как новая волна страха, непонимания, вины накрывала меня с головой.
«Да прекрати ты нюни распускать!» – рявкнуло мое сознание голосом подруги.
От неожиданности я подавилась воздухом и начала икать. «Боже, еще и это!» – застонала я вслух, отстраняясь от Коб-Ора. Утерев лицо руками, постаралась отодвинуться подальше от соблазна вновь уткнуться в такую надежную мужскую грудь и позволить мужчине, пусть и чужому, решать все проблемы и беды и мои, и этого мира.
Но, увы, я прекрасно осознавала даже сквозь истерику, что мечта совершенна не исполнима. В башне Аиды Ведо богиня четко дала понять: если путь Змеи не будет пройден нами до конца, на землю нам не вернуться.
И вот теперь все, как в плохом фэнтезийном романе: плюшки и рояли из кустов, щедро сдобренные непонятными интригами, войнами, спасением миров. И ведь никто не говорит правду!
«Тьма тебя подери! Да прекрати ты стенать, в конце концов!» – вновь раздался в голове Наташкин голос. Я дернулась и пребольно ударилась затылком о стену. Зашипев от боли, я глянула в сторону подруги и обомлела. Она все еще неподвижно лежала в кровати. Но лицо ее порозовело и словно засветилось изнутри.
– Что… – начал было Коб-Ор но я зашипела на него и молча указала на Натку.
А спустя мгновение меня выгнуло дугой от раздирающей внутренности боли. Я закричала, срывая голос. Сквозь темную пелену, застившую глаза, я едва ощущала попытки Коб-Ора удержать меня на месте. В дверь заколотили. Тяжелый гул испуганных голосов разорвал мои барабанные перепонки, а попытка взломать вход в нашу комнату взорвалась в моей многострадальной голове ядерным взрывом.
– Не держи ее! – раздался чей-то голос.
– Нат-т-а! Чт-то… дел-ешь… – выдавила я из себя, осознав, что слышу голос подруги. Все происходящее напоминала мне худшую из постановок фильма «Изгоняющий дьявола», где в роли одержимой оказалась я.
– Т-с-с-с-с! – пропела Наташка, и что-то прохладное коснулось моего разгоряченного разума.
Неожиданно ко мне вернулось драконье зрение, и я увидела все происходящее словно со стороны. Мой солар слабо пульсировал золотисто-зеленым светом. Остатки щупалец и колючки-крючки кровоточили чернильно-фиолетовой субстанцией, мерзкой с виду и отвратительной по запаху. Напротив меня парила почти прозрачная Наташка.
Все ее тело излучало нежно-голубые лучи. Со всех сторон они тянулись к моему солнечному сплетению, и спустя минуту я оказалась в уютном коконе. Прикосновения были приятными и прохладными. Наташкины нити, словно родниковые струи, бережно омывали мое тело, очищая солар, вымывая колючки из ран, заживляя разорванную плоть.
Я благодарно застонала, чувствую облегчение. Боль отступала, разум возвращался ко мне вместе с памятью и разорванным в клочья сознанием, отравленным ядом иллюзия Сладкого плена. Вместе со всеми чувствами вернулась злость и жажда порвать на куски того, кто все это устроил. Теперь я знала, что такое сайхан халди. Воспоминания рода проснулись во мне, даря ответы на вопросы, которые я пыталась задать Коб-Ору.
Сайхан (сладкий) халди (плен) – Сладкий плен – экзотическое растение из давно забытого мира За-Гранья с серебристо-серыми цветами. Очень редкое и очень опасное. Практически разумное. В умелых руках, знающих, верные слова, убийственно оружие. Точнее, отличное средство порабощения человека, всех его ипостасей.
Достаточно одного зернышка, по всем правилам брошенного вечером на закате в землю, чтобы к утру чужемирный монстр вырос до взрослых размеров и был готов к выполнению воли хозяина.
Сайхан способен подавить волю и разум по воле хозяина, который посадит семя под окнами человека, душу, зверя и солар которого хочет поработить. Прекрасный снаружи с дивным ароматом, цветок всегда привлекает внимание именно того, для кого высажен.
Случайные прохожие во время его охоты совершенно безопасно смогут наслаждаться его красотой и чудесным запахом. Его неслышимый человеческому уху зов привлекает выбранную жертву. А дальше все идет по сценарию: благоухание проникает в разум существа. Затем яд проникает в кровь, вгрызается в солар всеми щупальцами, разрывая связь с За-Гранем когтями-крючками.
Проникновение сродни инопланетной экспансии, в результат которой человек или другое существо оказывается полностью во власти ядовитых иллюзий Сладкого плена. В конце концов, жертва перестает осознавать себя цельной личностью и оказывается рабом дурмана и того, кто высадил цветок. А чтобы разум не очистился, семечко из бутона в оправе из растительных стеблей, необходимо надеть на шею порабощенного в течение суток.
И тогда спасения нет. Ты становишься абсолютным рабом хозяина цветка. И никто никогда не догадается, что ты – это уже не ты. А твои поступки и действия – чужая воля. Сегодня чьей-то мишенью оказалась я.
Я купалась в родниковых струях, исходящих от Танцующей-На-Гранях, и впитывала древние знания своих неизвестных предков. Сайхан халди невозможно обнаружить, если не знать, что ищешь. А потому шансы на спасения мизерны.
Либо успеть вырвать цветок с корнями до того, как ядовитые щупальца полностью поработят все три жизненных составляющих человека: разум, солар и ипостась. Либо необходимо… поцеловать жертву, одурманенную ядом. Казалось бы, чего проще. Но всегда есть «но».
Пресловутый поцелуй любви, как в старых сказках про Белоснежку и Спящую красавицу. Хотя в данном случае лобзания могут и ненавистью отдавать, лишь бы искренней, наполненной неподдельными чувствами. Сайхан халди не терпит истинных эмоций. Его стихия – мир отравленных иллюзий.
А где вы встретите врага, готового ради вас пожертвовать жизнью? Ибо велика вероятность того, что разум спасителя поддастся дурману, и благородный рыцарь превратится в ходячего мертвеца. Живым-то он останется. Но вот эмоции и чувства Сладкий пен с удовольствием высосет до донышка, оставив лишь пустую оболочку.
Истинный поцелуй жарким пламенем выжигает яд и разрушает саму суть сайхан халди.
«Твою дивизию, – выругалась я от души, осознав, что только что произошло. – Коб-Ор… Только не это!»
«Все, очухалась? – тяжело дыша, выдохнула Наташка, и в ту же секунду меня вырвало из За-Гранья.
Очнулась я головой на коленях у Коб-Ора, лежа затылком в его ладонях. Воин сидел, опираясь о стену, с закрытыми глазами, хрипло дыша, но при этом пересохшими губами продолжал шептать все то же: «Все хорошо, маалу, все хорошо!»
Мужские руки подрагивали, и я ощутила, как капля за каплей уходит его сила, ослабленная борьбой с ядом. Острая жалость разорвала мой солар на тысячу мелких кусочков, я, наконец осознала и признала, какое из чувств двигало Коб-Ором, когда он кинулся спасть меня от сайхан халди. И это точно была не ненависть.
И вот теперь спасителя самого необходимо спасать. Я чувствовала, как шипит его ипостась, извиваясь почти в предсмертной агонии. А моих драконов след простыл. И я знать не знала, ведать не ведала, когда они вернуться.
С трудом повернув голову в сторону Наташкиной кровати, обнаружила подругу на том же месте, но уже похожую на человека, а не на живую куклу.
– Нат… – чужой сиплый голос разрезал тишину комнаты, мне понадобилась минута, чтобы понять – это сказала я. – Нат, ты как?
– Относительно… – проскрипело с соседней кровати. – Сама как?
– Лучше, чем до этого… Нат… Коб-Ор… Его надо спасать… Драконов нет… Поможешь?
– Сколько времени осталось? – помолчав, уже нормальным голосом поинтересовалась Натка.
– С полчаса, может меньше. Я чувствую агонию его зверя.