Ниже ада - Страница 37

Смутное чувство тревоги нахлынуло внезапно. Казалось, что в голове не просто зазвенели, а прямо-таки взвыли все сигнальные системы, которые только существуют в нашем сознании. Я взмыл в воздух и инстинктивно принял защитную стойку, разворачиваясь лицом к лицу к Плужникову.

Он с любопытством рассматривал меня, словно диковинное насекомое, не предпринимая ровным счетом никаких угрожающих действий. Вот только обстановка! Как бы это помягче?..

В общем, все вокруг изменилось до неузнаваемости! Да-да! Секунду назад я был (точно помню!) в бетонном бункере, а сейчас я стоял в небольшом гроте, примыкающем к гигантской пещере, подсвеченной крупными голубыми звездами, которые красиво отражались в воде огромного подземного озера. Стоп! Что за чушь — откуда здесь озеро? Но глаза упрямо твердили, что, мол, хочешь — верь, хочешь — не верь, а вода присутствует. Вон и дорожка лунная имеется.

Я потряс головой, стараясь отогнать дурацкое наваждение. Еще и луна! Так пойдет — скоро летающие тарелочки с зелеными человечками на огонек заглянут!

Блин! Во накаркал — у ног Плужникова, который, как оказалось, сидел вовсе не на диване, а на каменной скамье с массивными ножками, потихоньку разгорался небольшой костерок, не дающий, впрочем, никакого дыма.

Местный «голова» вновь пригласил меня жестом присаживаться рядом, и я испытал чувство легкого дежавю. Разве что приведшей меня на «разбор полетов» к руководству бравой троицы пока не наблюдалось…

Так, стоп! А когда я встать успел?

Плужников взирал на меня с легкой улыбкой.

— Может быть, вернуть все назад?

— А что, можно? — Я ухватился за это предложение, как утопающий цепляется за соломинку. А что еще оставалось — моя бедная крыша всерьез собиралась съехать от обилия нездоровых сенсаций.

— Так сделай это! — требовательно бросил Плужников. Лицо его затвердело, а взгляд стал жестким. Руководитель подпольщиков подобрался, словно хищный зверь перед прыжком, и подался вперед. Он ждал от меня каких-то действий, а я тупо смотрел на него, и в голове не было ровным счетом никаких конструктивных мыслей.

Плужников разочарованно вздохнул и откинулся обратно на высокую спинку… ДИВАНА?!!

Да-да — мы опять были в прежнем бункере! Но, черт побери, как?! Этот традиционный для доктора Ватсона вопрос появился в моем опустошенном мозге и принялся долбить черепушку.

Я глубоко вздохнул и попробовал сосредоточиться. Что-то ведь эдакое я краешком сознания все же зацепил, когда произошла «смена декораций». Но что? Эх, помог бы кто, что ли! Я покосился на безмятежно попивающего пиво (во гад!) Плужникова. Нет — он точно не подскажет, что надо делать. Как всегда, все придется делать самому!

Следующие десять минут я честно пытался разгадать механизм изменения реальности. В конце концов пришлось смириться с тем, что колдун (или как это здесь называется?) из меня никудышный!

Я подошел к дивану и плюхнулся рядом с руководителем Сопротивления. А вот, кстати, почему именно «Сопротивление»? Не могли придумать что-нибудь пооригинальнее — «Фронт освобождения призраков»? Или «Лига защиты духов»?

— Видите ли, термин «Сопротивление» был близок одному из основателей нашего движения — во время Второй мировой он воевал во Франции, — мягко сказал Плужников. Мои мысли были для него, похоже, открытой книгой.

— На чьей стороне? — нахально поинтересовался я.

— На правильной, — спокойно ответил подпольщик.

Так, вывести его из себя, похоже, не удастся — срочно требуется другой вариант.

— Скажите, Виктор…

— Павлович!

— Да, конечно, Павлович! Так вот, Виктор Павлович, а, собственно, сможете ли вы мне наконец объяснить, что здесь, — я показал наверх, где, по моему разумению, должен был находиться Город, — у вас происходит? Люди, жующие медные монеты, призраки, которые в свою очередь жуют людей, гэбэшники, бегающие со странным оружием, сам город, из которого нет выхода, детишки эти… недружелюбные?!

Плужников вздохнул и достал из воздуха коробку с полузабытой надписью «Герцеговина Флор». Затем он вынул одну папиросу и, затейливо сплющив мундштук, рассеянно прикурил. Сказать по правде, я думал, что он добудет огонь из пальца или выдохнет пламя изо рта, но все оказалось гораздо прозаичнее — Плужников просто достал из кармана брюк коробок спичек.

— Видите ли, Алексей (я твердо решил не удивляться его всезнайству!), это очень сложные, я бы даже сказал, непростые вопросы. И чтобы дать вам более-менее вразумительную информацию, мне потребуется довольно много времени. Конечно, это при условии обычногообщения!

Я задумался. Нет, конечно, после всего того, чему я уже успел стать свидетелем, вариант получения информации каким-нибудь неожиданным способом уже не мог стать чем-то из ряда вон выходящим. Но смущало, что Плужников как-то по-особому выделил этот самый факт необычности! И это навевало смутные подозрения! Вдруг для того, чтобы передать мне ответы на вопросы, ему нужно, к примеру, отведать моей крови или вскрыть черепушку?!

— Пожалуй, я пока воздержусь от экспериментов!

— Хорошо, — неожиданно легко принял мой отказ Плужников, — тогда, быть может, отужинаете? Заодно и поговорим?

Хм, а что — мысль хорошая! После нервотрепки последних часов организм настойчиво требовал подпитки.

Приняв мое задумчивое молчание за знак согласия, Плужников легко поднялся с дивана и, подойдя к столу, снял трубку старомодного телефонного аппарата (когда он успел там появиться?!) и негромко отдал несколько распоряжений.

— Вы не будете возражать, Алексей, если к нам присоединятся мои помощники? — спросил он, закончив разговор с невидимым собеседником.

Я насторожился.

— Именно «помощники» или…

— Да помощники, помощники, — всплеснул руками Виктор Павлович, — что за манера подозревать всех и вся? Подумайте сами — если бы мне потребовалось совершить над вами, гм, ну, скажем, некое насильственное действие — неужели я не справился бы с этим самостоятельно? Уж поверьте — ваши способности пока мало сравнимы с тем, чем владею я. Хотя, не скрою, есть пара моментов, которые заставляют относиться к ним с должным уважением. Люблю, знаете ли, учиться! Ну, так вот, я хотел бы пригласить своих помощников, чтобы они помогли мне разобраться как раз с этими… неясностями, что ли?

— Да понял, понял, — сконфуженно пробормотал я. — Зовите кого нужно — мне скрывать нечего.

— А вот это вы зря, — посерьезнел Плужников, — всем нам есть что скрывать. Вопрос в нашем случае исключительно в умении это делать!

В этот момент его прервало деликатное покашливание. На пороге стоял Игорь, который, заметив, что начальство обратило на него свое внимание, заговорил:

— Все готово, Виктор Палыч! Мы в соседней… то есть в соседнем отсеке накрыли.

Плужников кивнул ему и вновь повернулся ко мне:

— Пойдемте, Алексей.

Уже направляясь к выходу, поймал себя на мысли — а когда, собственно, я называл ему свое имя?

В бункере по соседству нас ждал стол со скромным ужином: старинная фарфоровая супница, доверху заполненная перловой кашей, щедро приправленной тушенкой. Рядом нарезанная буханка черного хлеба, а как украшение стола — миска с квашеной капустой! И как она умудрилась сохраниться за шестьдесят с лишним лет? Или они и капусту здесь умудряются выращивать? Из напитков было пиво и простая вода.

Возле стола о чем-то оживленно разговаривали уже знакомые мне старички. Игоря не было — видимо, позвав нас, он ушел по каким-то другим делам. Увидев нас, Сергеич и Федор оборвали свою беседу и, как мне показалось, вопросительно уставились на Плужникова. Но Виктор Павлович спокойно прошел во главу стола.

Мы чинно расселись. Я оказался рядом с Федором, а Сергеич расположился напротив. Некоторое время мы молча накладывали на тарелки кашу. Я осторожно попробовал — неплохо! Доисторическая крупа вкупе с доисторической тушенкой легко проскочила в мой желудок. Я на секунду сжался, ожидая реакции. Но все обошлось — желудок благодарно заурчал, начав процесс пищеварения. Я не замедлил подкинуть ему нового материала и вскоре очистил свою миску. Впрочем, от капусты я благоразумно отказался.