Нить Ариадны. В лабиринтах археологии - Страница 76

Связанный народной фантазией с подземным огнем кузнец вступил в италийский пантеон в образе могучего этрусского бога Сефланса, соответствующего греческому Гефесту и римскому Волкану (Вулкану). Подвластное ему железо не имело себе равных на поле боя, когда закованные в него отряды сталкивались с людьми лесов, защищенными деревянными щитами, обитыми шкурами животных, и панцирями из льна, вооруженными дубинами и пращами. Железо стало пользоваться славой металла, жаждущего крови и превращающегося во взаимодействии с ней в достояние страшных богов войны. Их храмы украшались железным оружием, непредсказуемое дрожание и дребезжание которого воспринимали как призыв к войне. С железом связывали и те изменения, которые возникли в отношениях между людьми: сметающее все на своем пути стремление к наживе, непочтение к предкам, себялюбие и жестокость.

Но вместе с этим железо совершило невиданный переворот во всем образе жизни, сельском хозяйстве, ремесле, торговле, сухопутном и морском транспорте, строительстве и военном деле. Вершителями этого переворота на Апеннинском полуострове стали этруски, знакомые с железом на своей исторической родине — Малой Азии, стране мифических рудознатцев халибов, и отыскавших на новых местах своего пребывания его месторождения.

Страбон и Дионисий Галикарнасский, жившие в начале империи, когда слава и могущество этрусков остались далеко позади, сообщают, что центрами этрусского производства железа были Популония и остров Эфалия (совр. Эльба). Понулония, расположенная на берегах круглого, как чаша, залива во времена этрусского владычества славилась бронзолитейными и железоделательными мастерскими, работавшими на сырье расположенной неподалеку от берега Эфалии. Даже и во времена Страбона на мысу, где находилась Популония, хотя и обезлюдевшая за время гражданских войн конца республики, но все еще не полностью утратившая былое искусство, можно было, по его словам, видеть печи, в которых выплавлялось железо. Железо залегало и на другом островке — Джилья, а также и во многих местах полуострова. Это были небольшие месторождения, разработка которых не нарушала природной среды. Удовлетворяя потребности соседних этрусских городов, они обеспечивали нужды местных ремесленников и позволяли сохранять монополию на железо на всем полуострове. Во всяком случае, известно, что царь этрусского двенадцатиградья Порсена после победы над римлянами разрешил им употреблять железо лишь в хозяйственных нуждах. Наряду с железом занятые этрусками земли содержали медь, олово, и это позволило им превратить свою страну в мастерскую Италии.

Бронзовая подставка курителъницы для благовоний (илилампы). Конец Vв до н.э.

Во многих отраслях ремесла они достигли совершенства, которое не переставало удивлять греков, весьма чутких к любой художественной деятельности. Римлян восхищало искусство этрусских строителей, украсивших город рядом сооружений, достойных вечности. Видимо, за всеми этими достижениями стояли не только выдающиеся таланты (мы знаем имя лишь одного из них — Вулку), но и совершенная организация производства. Античная традиция отнесла создание ремесленных коллегий в Италии ко времени второго римского царя Нумы Помпилия. Видимо, это ошибка. Скорее всего, коллегии были организованы во времена этрусского владычества в Риме — при Тарквиниях. Эти коллегии перечислены в следующем порядке: музыканты, золотых дел мастера, строители, красильщики, горшечники. Археология Италии показала, что уже в VII в. до н.э. главные достижения в этих ремеслах принадлежали этрускам, ни в чем не уступавшим заморским мастерам. Странным образом, ни в XIX столетии, когда этрускология уже стала наукой и археологов волновали не одни богатые захоронения, ни даже в начале XX в. никто не проявил интереса ни к этрусской металлургии, основе ремесленного производства, ни к главному ее центру — Популонии (этр. Пуплуны).

Впервые на территорию древней Популонии в интересующем нас плане обратили внимание не историки, а дельцы, возможно, и не слышавшие ни об этрусках, ни о городе Популонии, но заинтересовавшиеся прибрежными холмами, имевшими явно искусственное происхождение. И интерес этот был чисто практическим. Только что окончилась Первая мировая война, и цены на металл были высоки. По внешнему виду холмы эти мало отличались от тех, что расположены к югу. Такая же слежавшаяся земля. Только, кажется, немного темнее. Лабораторный анализ показал присутствие железа. Его было меньше, чем в рудах той же Тосканы, где-нибудь в долине Фучинайя или в горных районах Кампильере. Но там нужно было рыть шахты, а здесь руда находилась прямо на поверхности. К удивительным холмам было привлечено внимание специалистов, и вскоре стало ясно, что они сложены из шлака, содержащего довольно высокий процент железа.

И как только в 60-х гг. XX в. открылись эти следы этрусского металлургического производства, итальянские археологи приступили к изучению древних рудников. И в самой Популонии, и в прилегающей к ней Val Fucinaia удалось обнаружить остатки печей, среди которых, возможно, были и те, которые видел почти два тысячелетия назад Страбон. Это были сооружения из камня с отверстием в нижней части. В них засыпалась руда, а сверху ее уголь. При его горении выделялся металл, вытекавший наружу. В ходе раскопок 1977—1980 гг. выявлены и металлургические мастерские, функционировавшие с начала VI в. до н.э. приблизительно до 280 г. до н.э. Но главным источником при изучении деятельности популонских металлургов продолжают оставаться горы отработанного шлака, накопившиеся за столетия деятельности древних металлургов. По приблизительным подсчетам, в самой Популонии их не менее 20 ООО ООО тонн, сосредоточившихся в холмах, занимающих около 10 ООО кв. м, и к этому еще можно добавить ок. 50 000 в долине Фучинайи, ок. 15 000 — в Val Lungo. Даже наиболее древние могилы, находящиеся на противоположной стороне мыса, и те покрыты мощными слоями все того же шлака. И до сих пор на значительном пространстве вокруг Популонии то тут, то там выступают из земли обожженные камни, когда-то составлявшие части печей, и глиняные обломки форм, использовавшихся для производства металла.

Могилы Популонии являются своего рода зеркалом процветания и богатства, обеспечиваемого продажей продукцией ее мастерских. Самые богатые погребения относятся к середине VII в. до н.э. Это «Великая гробница больших колесниц», обнаруженная в 1797 г. и раскопанная между 1908 и 1921 гг. Она имела диаметр 28 м и каменное основание свыше 1 м. Вместе с покойником погребены были его колесница, оружие, предметы домашнего обихода восточного происхождения. Купольные гробницы Популонии VI и V вв. до н.э. по своей архитектуре и богатству мало чем отличались друг от друга и от гробниц того же типа в других частях Этрурии. Но с IV в. до н.э. в некрополях Популонии более не встречается богатых захоронений. Местные магнаты утрачивают коммерческое могущество.

Если мастерские Популонии работали на привозном металле, то остров Эльба (Эфалия), богатый минералами, имел для выплавки металла собственную руду. Согласно традиции, первоначально на острове добывали медь и, лишь истощив ее запасы, перешли на железо. Залежи железных руд были столь неистощимы, что даже сложилось предание о способности рудников к самопроизвольному восстановлению богатств по мере их истощения. Над островом никогда не исчезал густой дым плавильных печей, откуда и само его греческое название — AiOalia (Дымная). Эфалия была не только местом производства, но и гигантским рудником, обеспечивавшим металлом Популонию, подчинившую ее, скорее всего, уже в начале V в. до н.э.

В 1884 г. французские археологи Жан Кузен и Франсуа Дюрбах нашли на острове Лемносе (близ деревни Каминии) погребальную стелу, памятник, занимающий на протяжении ста двадцати лет одно из центральных мест в спорах о происхождении этрусков.