Ниндзя с Лубянки - Страница 10

Москва, Зубовский бульвар, 1964 год

– Ниндзя существуют. Почему бы и нет? Или не существуют. Нет проблемы в том, что ниндзя есть или их нет. Есть проблема в том, что мы имеем в виду под этим понятием, – хозяин квартиры с улыбкой, но, не глядя ни на кого, долил себе в маленькую, очень чистую чашечку из старого и на вид очень грязного, закопченного металлического чайника светло-зеленую жидкость с запахом рыбьей чешуи, с наслаждением втянул ее, чуть пришлепывая губами, в себя. Умиротворенно прикрыл глаза. На вид ему было от 60 до 70 лет – никак не представлялось возможным установить точно возраст хозяина квартиры. Виной тому была его ярко выраженная восточная внешность и странная для этого места и времени манера одеваться. Он был высок ростом, очень худ, но широк в плечах, как это часто бывает у дальневосточных народов. Если бы не слишком маленький нос, лицо его – очень интеллигентное, с высоким и широким лбом – походило бы на лицо вождя племени апачей из американских фильмов.

Несмотря на жару и тот факт, что хозяин принимал гостей в своей квартире – по-домашнему, без изысков, – одет он был в светло-серую пиджачную пару, отглаженную так, что сама возможность двигаться в таком костюме, не смяв при этом ни одной бритвенно острой стрелки, вызывала серьезные сомнения. Под пиджаком сияла белая сорочка из тех, какие нынче можно увидеть либо в музее, либо на дирижере из консерватории, а жилистая желтая шея была увенчана галстуком-бабочкой, цвет и рисунок которого соответствовали расцветке платка, кокетливо торчавшего из нагрудного кармана пиджака, и рождала у гостей один и тот же эпитет: «благородный».

Гостям было неуютно. Несмотря на то что комната в квартире была немаленькая и проходная, а окна, распахнутые на Зубовский бульвар, давали сквозняк, все равно было жарко. Гости скромно молчали, но втайне хранили уверенность, что виной всему был отвратительный на вкус и на запах зеленый чай. Трое молодых аспирантов, специализирующихся на переводах древних литературных трактатов с японского языка, никогда не бывавших в Японии и не видевших никаких перспектив посетить эту страну до победы мирового коммунизма, пили чай непрерывно, столь же непрерывно покрываясь мелкими бисеринками пота на здоровых и высоких молодых лбах. Молоденькая красотка южных, закавказских корней с интересом, но несколько рассеянно разглядывала комнату, главным украшением которой были бесконечные книжные стеллажи, шкафы и даже какие-то мини-полки с книгами. На некоторых полочках умещалось всего по два-три томика в черных и коричневых кожаных обложечках со следами золотого тиснения на корешках и торчащими с боков закладками, а поверх обязательно лежали какие-то похожие на тетради светло-голубые книжечки с иероглифами на обратной стороне обложки. От обилия красивой и дорогой печатной продукции казалось, что комната заполнена ею доверху, и в какой-то момент книги, как волны через палубу, перехлестнут через окно и выплеснутся наружу, в знойный московский день.

Только один из приглашенных – а все они были созваны в гости к знаменитому советскому писателю-детективщику после его диспута в Библиотеке имени Ленина, – пухлый и начинающий лысеть, но очень жизнелюбивый на вид, активный, небритый молодой человек лет тридцати в распахнутой на волосатой груди рубашке с короткими рукавами, непрерывно строчил что-то у себя в блокноте дорогой авторучкой, время от времени задавая хозяину уточняющие вопросы.

– Что вы имеете в виду, Арсений Тимофеевич? – снова спросил он мужчину в уникальном костюме, к восточной внешности которого ужасно не шло это русское имя.

– Я имею в виду, что феномен ниндзя можно рассматривать с историко-культурной точки зрения, – он внимательно посмотрел на аспирантов. Те подобрались. – А можно с точки зрения специальной, со стороны тайных служб или, например, авторов детективов. В первом случае мы будем говорить о представителях тайных японских кланов. Тех, что за деньги нанимались на службу японским феодалам и занимались по их заданию шпионажем, слежкой и даже тайными убийствами. У таких – традиционных, назовем их так – ниндзя существовала соответствующая экипировка. Может быть, даже специальные костюмы и маски, специальное снаряжение, не применявшееся больше никем, кроме, пожалуй, профессиональных воров. Кстати, это вполне объяснимо. Ведь кража есть кража – секретов ли, денег – все равно это воровство. Просто заказчики разные и разная цена победы. А главное – цена поражения… И сама по себе тактика боя тоже соответствовала целям и задачам синоби – так правильнее будет называть ниндзя. Тихое убийство, которое не привлекает внимания или же вообще не замечается никем, потому что правильно исполнено и замаскировано под отравление, например. Или специально совершенствуемое умение определить, где у нужного человека в доме тайник, как найти его и вскрыть так, чтобы хозяин это не заметил. А вскрыв, суметь быстро прочитать, очень точно запомнить, а при необходимости и дешифровать важный текст, чтобы потом, наоборот, зашифровать его уже своей, неизвестной более никому системой тайных знаков и отправить нанимателю.

– Интересно, – пухлый жизнелюб погрыз кончик «Паркера», брезгливо глянул в чашку с зеленым чаем и внимательно посмотрел на хозяина квартиры, – но что-то это все напоминает.

– Разумеется, – невесело усмехнулся Арсений Тимофеевич и бросил печальный взгляд на потную волосатую грудь собеседника, – разумеется, напоминает. Ведь если убрать особой формы мечи, черные костюмы и умение вскарабкиваться по стенам японских замков, что, скорее всего, лишь легенды, сложенные нашими современниками, а не реальная история синоби, то окажется, что ровно те же самые навыки необходимы представителям любой тайной службы. И чем непрофессиональнее эта служба, тем более ей необходимы именно атрибуты, а не тихая, незаметная и совсем неромантичная работа в кабинете. Ручка, вот вроде вашего «Паркера», а не меч, сообразительность, а не стрельба по-македонски – вот отличительные признаки профессионализма спецслужбы!

– Не понял, – удивился молодой мужчина с дорогой авторучкой, – почему? Разве наличие в органах госбезопасности такого подразделения специального назначения, пусть они называются ниндзя, не важно, где люди умеют драться, владеть любым видом оружия, не свидетельствует о высоком уровне его подготовки?

– Наличие такого подразделения будет свидетельствовать о неспособности этой службы, а шире – государства грамотно отслеживать действия своих противников и предотвращать возможные активные мероприятия силами разведки. Предотвращать! В крайнем случае это будет говорить о том, что государство не в состоянии это делать по объективным причинам, например во время войны. Тут не до сантиментов. Но разведка – настоящая элита тайной службы. Если синоби, или пусть они будут ниндзя, и существуют сегодня, то речь может идти только о разведчиках, а не о героях типа великобританского Джеймса Бонда или еще кого-нибудь в том же духе, которых так любите вы, журналисты, – и Арсений Тимофеевич широко улыбнулся, но почему-то не молодому человеку, а начавшей клевать носом от слишком мужской темы разговора красавице армянке. – Правда, это будут очень хорошие разведчики, с широкими возможностями, которые дадут им разнообразные профессиональные навыки. Я уж не говорю об особом складе характера, который нужен для этой профессии, – не авантюрном, но… Я называю таких людей игровиками.

– Ну, я не очень люблю Бонда, это не мой профиль, – неожиданно столь же обаятельно, как и хозяин квартиры, улыбнувшись, ответил молодой человек, профессия которого, наконец, прояснилась, – и потом я не только журналист. Я ведь отчасти ваш коллега – восточник. Тоже окончил институт востоковедения. Только моя специальность – Ближний Восток, а не Дальний. Но неужели вы верите, Арсений Тимофеевич, в возможность существования таких подразделений, допустим, в вашей любимой Японии? Сегодня, когда там принята мирная конституция, запрещающая даже думать о войне? Неужели там есть такие «игровики» в черных масках? Я понимаю, еще во времена японской оккупации нашего советского Дальнего Востока – это да. Вы же, кстати, из Владивостока, правильно? А вы были там во время оккупации? Видели ниндзя?