Ниндзя - Страница 104

— У меня этого и в мыслях не было. Я сам рад, что все позади. Я хочу жить своей жизнью, хочу увидеть Жюстину.

— Почему он выпрыгнул?

— Он был воином. Он жил для того, чтобы умереть в бою.

— Я не понимаю этой философии. Николас невозмутимо пожал плечами. — Это не имеет значения. — Он посмотрел по сторонам. — Вы нашли его катана? Я хотел бы взять его себе.

— Его — что?

— Меч.

— Пока нет. Но он где-то здесь, мы найдем.

— Это не так уж важно.

Взгляд Кроукера скользнул через плечо Николаса.

— Кажется, твой босс тебя ждет.

Николас обернулся и ответил с улыбкой:

— Ты хочешь сказать, бывший босс.

Томкин, в потрепанном костюме, стоял у своего лимузина. Шофер Том услужливо держал дверцу. Сирены громко оплакивали мертвых, и ночь казалась светлой в огнях фар.

— Послушай, — Кроукер отвел Николаса на несколько шагов в сторону. — Я хочу, чтобы ты был в курсе. Я дождался того звонка и теперь знаю, где найти женщину, которая была в квартире Анджелы Дидион в день убийства.

Николас посмотрел на Кроукера, потом оглянулся на Томкина, который молча дожидался его у лимузина.

— Значит, ты этого не оставишь?

— Не могу. Пойми, я должен его прижать. Это дело чести; кроме меня, никто не сможет это сделать.

— Но ты уверен, что у тебя в руках действительно что-то серьезное?

Глаза Кроукера потемнели; на его лице, казалось, прибавилось морщин, но, возможно, все дело было в освещении. Он пересказал Николасу свой разговор с осведомителем.

— Ты что, думаешь, я просто трепал языком? Я пока не выяснил, кто там еще крутится вокруг этой девки, но готов биться об заклад: это Фрэнк. Ты видел его в последние дни? Нет? Почему бы тебе не поинтересоваться у своего бывшего шефа?

— Ты ничего не можешь утверждать, пока не поговоришь с этой женщиной, верно?

— Верно. Именно поэтому я сейчас же лечу во Флориду. Разумеется, для начальства я в отпуске.

— Надеюсь, ты понимаешь, на что идешь.

С громким воем сирены отъехала последняя машина скорой помощи; ее красный маячок на мгновение выхватил Николаса и Кроукера из полумрака, и снова опустилась ночь.

— Мне странно слышать это от тебя, Ник.

— Ник! Ты идешь? — послышался голос Томкина.

— Еще минуту, — ответил Николас не оборачиваясь. — Ты увидишь Гелду перед отъездом? — спросил он у Кроукера.

— Нет времени. Я ей позвоню. — Лейтенант посмотрел себе под ноги. — Просто скажу ей, что у меня все в порядке.

Николас уже собрался уходить, когда Кроукер окликнул его:

— Слушай, ты должен сделать то же самое. Жюстина, наверно, места себе не находит.

Увидев приближающегося Николаса, Томкин нырнул в лимузин. Том дождался, пока Николас сядет в машину и захлопнул за ним дверь.

Все ночные звуки отступили в тишине салона; успокаивающе гудел мотор, и кондиционер дарил долгожданную прохладу.

У полиции было еще много работы. Николас видел через окно, как Кроукер разговаривает с молоденьким патрульным: он отрицательно покачал головой и показал рукой на вход в здание.

— Я благодарен тебе. Ник. — Томкин облокотился на спинку заднего сидения, поглаживая ее толстыми пальцами. — И это не пустые слова. Завтра ты придешь ко мне и получишь чек — больше, чем мы договаривались. Ты это заслужил.

Николас молчал; у него на коленях лежал меч в ножнах. Он откинул голову и закрыл глаза.

— И мы сможем обсудить, — продолжал Томкин, — твою дальнейшую работу в фирме.

— Мне это ни к чему, — сказал Николас. — Также, как и ваша благодарность.

— Я бы на твоем месте подумал. — В глубоком голосе Томкина звучало дружелюбие. — Твои замечательные способности могли бы мне пригодиться. — Томкин замолчал; Николас, даже с закрытыми глазами, знал, что Томкин пристально на него смотрит. — Ты не хотел бы вернуться в Японию?

Николас открыл глаза и посмотрел прямо перед собой, на пластиковую перегородку.

— Это я могу сделать и без вас.

— Разумеется, — согласился Томкин. — Ты можешь сегодня же сесть на самолет и очутиться там через десять часов. Но если ты полетишь со мной, это будет означать как минимум... ну, скажем... четверть миллиона долларов.

Николас посмотрел на Томкина.

— Я говорю вполне серьезно. С этим ниндзя мои проблемы не кончаются. Отнюдь. Мне нужен специалист, который... — Николас махнул рукой.

— Мне жаль, Томкин. — Тот пожал плечами.

— Во всяком случае, подумай об этом. У тебя теперь много времени.

Николас видел, как Кроукер садится в машину. Томкин обратился к Тому:

— Поезжай на Третью авеню. Надо что-нибудь перекусить. Лимузин тронулся и выехал на Парк-авеню. Кроукер двинулся вслед за ними: прежде чем отправиться в аэропорт, ему нужно было оставить в управлении отчет.

— Как дела у Жюстины? — поинтересовался Томкин. “Он действительно подонок”, — подумал Николас. Ему теперь хотелось поскорее добраться до дома и позвонить ей.

— Вы шпионили за мной в дискотеке? Томкин попытался засмеяться.

— Нет-нет. Мне бы это не удалось. Нет — просто отцовское чутье.

“Это было бы смешно, когда бы не было так грустно, — сказал себе Николас. — Он просто не понимает”.

— У нее все в порядке.

— Рад это слышать.

Томкин откашлялся. Он уже собирался что-то сказать, но передумал. Теперь они объезжали башню с другой стороны. Последние полицейские стояли группками на взломанном тротуаре.

— Ник, я знаю, что ты меня недолюбливаешь, и все-таки хочу тебя попросить об одной услуге. Николас молча смотрел в окно.

— Я хочу... вернее, я не хочу, чтобы Жюстина отдалялась от меня. Я... в общем, я уже не знаю, что делать... Я подумал, что ты поможешь... поможешь нам помириться.

С этой стороны здания вся площадка была заполнена грузовиками; над улицей, на уровне третьего этажа, нависала платформа, которая использовалась для разгрузки огромных панелей из цветного стекла.

— Мне кажется, — ответил Николас, — это касается только вас двоих.

— Но ты уже не посторонний, — многозначительно заметил Томкин.

Николас отвернулся от окна и посмотрел на него.

— Кстати, я уже несколько дней не вижу Фрэнка. Где он? — В эту минуту лобовое стекло с громким треском разлетелось на куски. Тома отбросило назад с такой силой, что треснула пластиковая перегородка. Его руки трепетали как крылья, и Николас, услышал слабый стон, какой бывает у больного ребенка. Внезапно пиджак Тома треснул на спине, и оттуда показалось стальное лезвие. Фонтаном брызнула кровь, и салон наполнился тошнотворным запахом.

— О Господи! Что это? — Лицо Томкина стало мертвенно бледным.

Лимузин продолжал двигаться вперед. Спереди доносился страшный шум. Том уже не стонал. Кто-то пробивался в машину через большую дыру в лобовом стекле.

Потерявший управление лимузин занесло влево. Он проехал по тротуару и врезался в фонарный столб. В салоне стало совершенно темно.

Николас держал катанав левой руке; доставать его из ножен в такой тесноте было бессмысленно. Томкин дергал дверную ручку, но тщетно: автоматические замки управлялись с переднего сидения. Теперь Томкин проклинал эту меру предосторожности.

Тело Тома наклонилось в сторону, и раздались мощные удары в перегородку. Николас выждал, оттолкнулся и изо всех сил ударил обеими ногами — перегородка разлетелась, и он оказался на переднем сидении.

Сайго по узкому карнизу, с которого сбросил труп, перешел на другую сторону здания.

Он оставался там достаточно долго, чтобы убедиться, что его хитрость сработала. Затем начал осторожно спускаться. Только Николас смог бы заметить его в темноте — если бы он был в это время на улице.

Прижимаясь к стене, Сайго молча выругался; ему вдруг стало страшно. Николас — ниндзя! У него закружилась голова, и он взял в рот еще один коричневый кубик. Чтобы наркотик подействовал быстрее, Сайго его разжевал.

Вскоре ночь ярко осветилась, и его мышцы налились силой; он купался в энергии. В левом ухе послышались голоса, и Сайго поправил указательным пальцем крошечный приемник. Он услышал, как Томкин назвал Третью авеню, и немедленно двинулся к южной стене, где платформа выходила прямо на улицу. Когда лимузин поравнялся с ним, Сайго прыгнул на крышу так тихо, что никто в салоне этого не заметил.