Нимфа с большими понтами - Страница 5

Кира задумалась. У нее в хозяйстве имелось обычное растительное масло и гипоаллергийная французская пудра, купленная за бешеные, ну просто бешеные бабки. Рассудив, что ребенок, который, как ни крути, является ее племянником, достоин всего самого лучшего, Кира нанесла слой пудры на ватный тампон, а потом осторожно припудрила попу ребенка. Тот затих и задумался.

Кира тоже затихла, присев рядом с ним. Честно говоря, возня с ребенком уже изрядно ее утомила. И она с тоской вспоминала те золотые денечки, когда у нее еще и на горизонте не просматривалось никаких толстых вульгарных сестер и крикливых племянников. На шею у ребенка была надета синяя веревочка.

– И что это у тебя здесь? – с любопытством спросила Кира и потянула веревочку.

И на ладони у Киры оказался причудливого вида медальон.

– Ого! – произнесла Кира. – Золотой! Странно!

Фёкла говорила, что покупает только дешевые вещи. Но младенец, Кира могла в этом поклясться, одет был в дорогие качественные вещи. Не какой-то турецкий самопал с рынка. Судя по ярлычкам, одежка была итальянская. Да что ярлычки! Она и выглядела дорого.

На медальоне же имелась проба. Так что он точно был золотым. И к тому же очень красивым. Сплетенная из тонкой проволоки, вещица несла на себе причудливый геометрический узор из квадратов, треугольников и многоугольников. Со сглаженными краями. Так что никак даже случайно не могла повредить нежную кожицу ребенка.

– Занятная штучка! – польстила младенцу Кира. – Но все-таки, племянничек, где же твоя мамаша?

Тот в полном восторге замахал ногами и описался.

– Мужчина, – с удовлетворением отметила Кира.

В общем, девушке было чем заняться со своим племянником. На скуку она не жаловалась. Отнюдь!

Однако время шло, а Фёкла не появлялась. Когда прошло почти полтора часа, Кира поняла, что надо идти в магазин самой. Младенец упорно требовал еды. Кира пыталась напоить его молоком из ложечки, но оно больше проливалось. И скоро все огромное пушистое полотенце, которым Кира замотала ребенка, стало насквозь мокрым.

– Нет, так ты не наешься! – огорченно признала свое поражение Кира. – Придется нам с тобой, малыш, самим идти в магазин за рожком и соской. А твою маменьку мы ждать больше не можем. Ты как? Не против?

На улице было тепло. Стоял июнь месяц. Старенькое и порядком грязное одеяло Кира брезгливо отложила прочь. А ребенка завернула в синюю махровую купальную простынку, рассудив, что так он точно не замерзнет.

– А потом купим тебе в магазине приданое, – утешила младенца Кира.

И тот не возражал. Вообще нрав у него был спокойный. Плакал он лишь, когда его что-то беспокоило. Но сейчас малыш был чистый, сравнительно сытый, так как часть молока все же попала ему в рот, и к тому же, по словам тетки, ему предстояла прогулка. В общем, до аптеки Кира с младенцем дошла вполне благополучно. Но тут возникла неожиданная проблема.

Чтобы достать из сумки деньги и расплатиться за покупку, Кире надо было освободить обе руки. А куда деть в таком случае ребенка?

– Что же вы, мамаша, коляску-то не позаботились купить своему малышу? – услышала она недовольные голоса из очереди.

– Она сломалась! – быстро соврала Кира.

Какая-то сердобольная тетка, покачав головой, взяла у нее живой сверток. И держала, пока Кира расплачивалась за покупки.

– Спасибо, – поблагодарила Кира женщину.

Она уже направилась к выходу, но внезапно остановилась. Стоп! Аптека работает. Выбор детских товаров – сосок, рожков, присыпок, шампуней и даже кремов – в ней огромный. От дешевых и простеньких отечественных до красочных, но не слишком качественных китайских. И даже итальянские и финские были представлены в изобилии. Так что другую аптеку искать и не надо. Так где же в таком случае шляется эта горе-мать – ее сестра Фёкла? Куда она делась?

Круто развернувшись, Кира пошла обратно. В очереди ее еще помнили и заулыбались.

– Что-то забыли? – спросила у Киры девушка в окошке.

– Извините, – вздохнула Кира. – Может быть, у меня немного странный вопрос. Но очень вас прошу, постарайтесь вспомнить, к вам около часа назад не заходила такая женщина? – И заторопившись, что ее могут не понять, Кира принялась объяснять: – Ну, не очень молодая, на вид лет тридцати пяти. Довольно… м-м-м… полная и неопрятная. С ссадиной на щеке. И с крашеными волосами. У корней они сильно отросли и видно, что темные.

– Я на лица-то обычно и не смотрю, – довольно любезно ответила ей девушка. – Мне в окошко только руки и видны.

– А у нее был такой приметный кошелек! – поспешно произнесла Кира, всерьез опасаясь, что ее сейчас просто прогонят. – Яркий с блестящими попугаями!

– И во что она была одета? – спросила у Киры фармацевт, на лице которой мелькнуло странное выражение тревоги.

Но Кире сейчас было не до физиогномических наблюдений. Младенец у нее на руках беспокойно зашевелился. И снова жалобно закряхтел. Похоже, выпитое им молочко было не такой уж безопасной штукой, как уверяла Фёкла.

– На ней была светлая, только очень сильно испачканная юбка, блузка голубенькая в цветочек и темная вязаная кофта, – сказала Кира, не сочтя нужным упомянуть, что и то, и другое, и третье было уже Фёкле здорово мало.

Этого и не понадобилось. Услышав описание Фёклы, провизорша всплеснула руками:

– Ой! Так это же вашу знакомую тут на дороге и сбили!

– Как? – прошептала Кира в одночасье онемевшими губами. – Как сбили?

– Очень просто! – округлив глаза, ответила ей провизорша. – Машиной! Прямо перед нашей витриной и сбили. И к нам принесли, пока «Скорую» ждали.

– Так она жива? – обрадовалась Кира.

– Какое там жива! – печально вздохнула провизорша. – Скончалась. Можно сказать, вот на этом самом диванчике и скончалась.

И она ткнула пальцем в обитую красным дерматином лавочку. У Киры потемнело в глазах. Младенец у нее на руках, разом превратившийся в сироту, внезапно потяжелел. Откуда-то издалека до Киры донеслись возмущенные голоса, потом ее подхватили, рукам стало неожиданно легко, и Кира уплыла в небытие.

Очнулась она от резкого запаха и ужасной мысли.

– Ребенок! – завопила Кира, поднимаясь. – Где ребенок?

– Да вот он! – сказала какая-то женщина и показала синий сверток с торчащими оттуда ручками и головой в шапочке. – Все с ним в порядке. Ты-то сама как?

– Вроде бы ничего, – приложив руку к голове, ответила Кира.

– Это надо же людям такие новости без всякой подготовки сообщать! – возмутилась женщина, увидев, что Кира в самом деле пришла в себя. – Тут и у молодых сердце отказать может.

– Она вам кто была? – спросил мужчина.

– Кто?

– Ну, эта женщина, которая погибла?

– Сестра, – прошептала Кира, не в силах поверить, что все это в самом деле происходит именно с ней.

В один день она обрела родственницу, можно сказать, единственную близкую родню. И тут же умудрилась ее потерять. Это же надо! Внезапно Кире стало ужасно, просто до горючих слез жалко свою сестру. При жизни она ее никогда не знала и даже не слышала о ее существовании. Когда та неожиданно появилась да еще с грудным младенцем на руках, Кира не обрадовалась, а лишь была ошарашена свалившимися на нее проблемами. И вот теперь до нее внезапно дошло, что эта Фёкла могла стать самым близким ей человеком.

Ну и что с того, что она была на редкость малообразованной? Не в десяти классах школы счастье! Может быть, душа у Фёклы была золотая. Да наверняка. Золотая! Но теперь-то уж не узнать этого Кире никогда! Нет, не узнать! И так Кире стало жалко свою сестру, что из глаз ее сами собой потекли слезы.

– Ну! Не реви! Не реви! – засуетились вокруг нее люди. – Ребенок-то не виноват. А он и есть хочет! Домой иди! Покорми хоть его. Да и другим родственникам сообщи, что с сестрой-то случилось. Похороны там надо организовать. И все такое.

Кира покивала головой и послушно поплелась домой. Там она машинально прочитала инструкцию на купленной в аптеке упаковке с молочной смесью, приготовила питание для ребенка. Для чего сначала вскипятила чайник, потом ошпарила новенькую бутылочку, которая хоть и продавалась в стерильной упаковке, но в аптеке Кире предложили не пренебрегать дополнительными средствами гигиены. И сунув наконец ребенку рожок, в который тот жадно вцепился, придерживая бутылочку, другой рукой набрала знакомый номер.