Никола Тесла: ложь и правда о великом изобретателе - Страница 16

И великий изобретатель обосновывал свои убеждения собственным поведением и привычками. Например, он всегда элегантно выглядел и одевался по высшему классу, хотя далеко не всегда мог себе это позволить. Был остроумен в общении, во времена относительного богатства жил в лучшей гостинице Нью-Йорка "Уолдорф-Астория", куда приглашал на ужин цвет нью-йоркского общества. Эти ужины (называемые в Америке обедами) славились изысканными блюдами и остроумными разговорами, бесспорной звездой которых был сам Тесла. Так между переменой блюд он перезнакомился со всей элитой города, к которой тогда причисляли примадонн, писателей и прочих деятелей искусства и воротил большого бизнеса. Впрочем, так происходит и сейчас, и в том числе в России, — а вот представить себе на светском приеме по случаю награждения группы "ТАТУ" гениального лингвиста Андрея Зализняка совершенно невозможно.

Семья Джонсонов входила в высший свет нью-йоркского общества, принимала у себя будущего президента Теодора Рузвельта, актрису Элеонору Дузе, знаменитых писателей Марка Твена и Редьярда Киплинга. В этот круг Теслу ввел его соавтор по некоторым научно-популярным статьям, но "своим" здесь он стал благодаря исключительно впечатлению, которое он производил на окружающих и своей славе выдающегося изобретателя. Особенно большое восхищение вызвал "балканский волшебник" у Кэтрин Джонсон, которая с тех пор неизменно лоббировала его интересы и поддерживала в сложные периоды жизни. Причем ее мужу не в чем было упрекнуть жену и тем более Теслу, который однажды прочел и перевел с сербскохорватского на английский поэму Йовановича под названием "Лука Филипов" — это такой региональный победитель турок, местный сербский герой. Роберт Джонсон превратил подстрочный перевод Теслы в поэтический и даже опубликовал поэму в каком-то журнале, и в результате сам Джонсон был переименован в дорогого Луку, а Кэтрин — в миссис Филипов. И с этой Филипов у изобретателя ничего не было!

Как, впрочем, и с остальными. В принципе при обсуждении вклада Николы Теслы в научно-технический прогресс можно было бы не обсуждать его личные причуды и предпочтения, однако в данном случае они явно сыграли немалую роль в судьбе ученого. Поддержанный мнением Вивекананды о правилах поведения с женщинами, Тесла так никогда и не женился, и похоже, что никогда не имел и возлюбленных. Однако гомосексуалистом, как намекали "в свете" и в газетах, он тоже не был. Что касается учения Вивекананды о жизненной силе (пране) и некоем пронизывающем Вселенную эфире (акасе), то Тесла безоговорочно принял на веру всю эту чепуху и даже считал, что теория (если можно так назвать эти выдумки) индийского сидельца в позе лотоса может быть доказана математически на основе энергетических представлений о материи и взаимодействии частиц.

Как и многие другие великие ученые, Тесла интересовался всякого рода философией, например трудами Герберта Спенсера и различных буддистов, и многие рассуждения в его популярных статьях (ни в коем случае не в его гениальных патентах!) выдают знакомство с этими философами. Еще в период обучения в Пражском университете Тесла усвоил идеи своего преподавателя Карла Штумпфа, который считал, что в момент появления на свет разум человека представляет собой "табула раса" — чистую доску, на которую постепенно записываются все знания о мире, а сам разум представляет собой набор причинно-следственных связей, не более. Поразительно, как не имеющие никакого представления о естественных науках, живущие во времена лишь начавшихся экспериментальных исследований, все эти штумпфы, юмы, спенсеры и прочие гуссерли имели наглость рассуждать о серьезных, совершенно неизвестных тогда вещах. Причем с уверенностью выдвигать гипотезы на абсолютно пустом месте, гордо именуя их теориями, да еще и безусловно верными. (Автора этой книги всегда поражало также, что за этот бездоказательный бред еще и платили! Кажется, платят и сейчас — но, слава пране и асури, уже немного.)

А вот Тесла всерьез уверовал в "табулу расу" и всю жизнь считал, что все его открытия он не придумал, а как-то извлек, почерпнул из окружающего мира, а себя считал самодвижущимся автоматом, управляемым внешними воздействиями. Вот как он сам об этом пишет в своей книге "Мои изобретения" (перевод с сербскохорватского Л. Поликарповой):

"В тот момент, когда изобретатель конструирует какое-либо устройство, чтобы осуществить незрелую идею, он неизбежно оказывается в полной власти своих мыслей о деталях и несовершенствах механизма. Пока он занимается исправлениями и переделками, он отвлекается, и из его поля зрения уходит важнейшая идея, заложенная первоначально. Результат может быть достигнут, но всегда ценой потери качества.

Мой метод иной. Я не спешу приступить к практической работе. Когда у меня рождается идея, я сразу же начинаю развивать ее в своем воображении. Я меняю конструкцию, вношу улучшения и мысленно привожу механизм в движение. Для меня абсолютно неважно, управляю я своей турбиной в мыслях или испытываю ее в мастерской. Я даже замечаю, что нарушилась ее балансировка. Не имеет никакого значения тип механизма, результат будет тот же. Таким образом, я могу быстро развивать и совершенствовать концепцию, не прикасаясь ни к чему.

Когда учтены все возможные и мыслимые усовершенствования изобретения и не видно никаких слабых мест, я придаю этому конечному продукту моей мыслительной деятельности конкретную форму. Изобретенное мной устройство неизменно работает так, как, по моим представлениям, ему надлежит работать, и опыт проходит точно так, как я планировал. За двадцать лет не было ни одного исключения. Почему должно быть по-другому? Инженерной работе в области электричества и механики свойственны точные результаты. Едва ли существует объект, который невозможно представить математически, и последствия, которые нельзя просчитать, или результаты, которые невозможно определить заранее, исходя из доступных теоретических и практических сведений. Осуществление на практике незрелой идеи, как это делается в большинстве случаев, является, считаю, не чем иным, как пустой тратой энергии, денег и времени.

Непрерывная работа мысли способствовала развитию моих наблюдательных способностей и дала мне возможность познать истину огромной важности. Я замечал, что появлению мыслеобразов всегда предшествовали реальные картины, увиденные при определенных и, как правило, исключительных условиях, и каждый раз мне приходилось определять местонахождение первоисточника. Через некоторое время это стало происходить без усилия, почти автоматически, и я обрел необыкновенную легкость в увязывании причины и следствия. Вскоре я, к своему удивлению, осознал, что всякая мысль, зарождавшаяся у меня, подсказывалась впечатлением извне. Не только эти, но все мои поступки были внушены подобным образом. С течением времени для меня стало совершенно очевидным, что я был просто автоматом, наделенным способностью к движению, реагирующим на сигналы органов и мыслящим и действующим соответственно".

Тесла никогда не упускал случая изложить свои странноватые представления о природе и эволюции в печатном виде. Однажды, в 1900 году, он прислал в редакцию "Сенчури" статью размером в 1000 строк (это примерно 30 страниц) о возможности создания искусственного разума, о развитии человеческой расы, о возможности существования живых организмов без твердой пищи, заодно лишь упомянув про свои телеавтоматы и беспроводную радиосвязь — т. е. именно про то, что от него хотели прагматичные издатели. И уж конечно они совершенно не ожидали увидеть в труде Теслы ссылки на прану и асури.

Полностью пренебрегая советами издателей, которые все-таки напечатали его увесистый труд, лишь только разбив его на главы и снабдив подзаголовками, Тесла умудрился вставить в статью оригинальные рассуждения о расчете полной энергии человечества на планете Земля (о чем-то похожем рассуждал потом наш Вернадский в своей теории о ноосфере). Используя комбинацию массы, скорости технологического и социального прогресса, он вывел примитивную формулу, по которой все равно ничего рассчитать невозможно, поскольку все переменные заведомо неизвестны. Неудивительно, что статья вызвала целый залп совершенно справедливой саркастической критики.