Никогда Никогда. Часть 2 - Страница 2
Снова беру бумаги, с каждым предложением читать становится все труднее. Руки дрожат. Мысли разбегаются. Я узнаю, что меня действительно зовут Сайлас, а Чарли на самом деле девушка. Интересно, это она пропала? Я продолжаю, хоть и не могу поверить в то, что читаю. Не знаю почему: все здесь написаное, совпадает с тем фактом, что у меня нет никаких воспоминаний. Дело в том, что если я в это поверю, то должен буду признать возможность происходящего. Судя по этим записям, я теряю память четвертый раз подряд.
Я судорожно дышу под хаотичный стук дождя по крыше. Поднимаю левую руку к затылку и сжимаю шею, читая последний абзац. Который, по-видимому, я написал десять минут назад.
Вчера Чарли села в такси на Бурбон-стрит, с тех пор ее никто не видел. Она не знает о письме. Найди ее. Первым же делом. Пожалуйста.
Последние слова написаны коряво, едва читабельно, словно у меня заканчивалось время. Я откладываю письмо, обдумывая все, что только что узнал. Информация поступает быстрее, чем бьется мое сердце. Хватаюсь за руль и вдыхаю через нос. Что-то мне подсказывает, что это должно возыметь успокаивающий эффект. Поначалу данный способ не срабатывает, но я продолжаю сидеть так пару минут, переваривая новые факты. «Бурбон-стрит, Чарли, брат, Креветка, чтение по картам таро, татуировки, моя страсть к фотографии». Почему ничего из этого не кажется знакомым? Это какая-то шутка. Наверное, речь идет о ком-то другом. Я не могу быть Сайласом. Иначе я бы чувствовал себя им. Человек, которым я должен быть, не может казаться мне полным незнакомцем.
Я снова беру телефон и открываю приложение с камерой. Наклоняюсь вперед и тянусь рукой за спину, чтобы снять футболку. Подношу камеру к затылку и фотографирую спину, затем одеваюсь и смотрю на экран.
Жемчужины.
На моей спине набито жемчужное ожерелье, как и сказано в письме.
– Черт, – шепчу я, глядя на картинку.
Живот крутит. Кажется, меня сейчас…
В последнюю секунду я успеваю открыть дверь. Содержимое моего желудка теперь заливает асфальт у ног. Пока я жду, когда пройдет тошнота, одежда намокает под ливнем. Придя к выводу, что худшее уже позади, сажусь обратно в машину.
Смотрю на часы: 11:11
Я все еще не знаю, чему верить, но чем дольше я пребываю в беспамятстве, тем больше задумываюсь над мыслью, что примерно через сорок семь часов это может повториться вновь.
Тянусь к бардачку. Понятия не имею, что ищу, но сидеть без дела кажется пустой тратой времени. Достаю содержимое, откидывая документы на автомобиль и страховку. Нахожу конверт с нашими именами. Копия всего, что я только что прочитал. Продолжаю переворачивать страницы, пока не нахожу сложенный лист бумаги, спрятанный на дне бардачка. Сверху написано мое имя. Я распрямляю его, сразу опуская взгляд к подписи внизу. Это письмо от Чарли. Поднимаюсь к началу и читаю:
Дорогой Сайлас!
Это не любовное послание, ясно? Как бы ты ни пытался убедить себя в обратном… это не оно. Я не такая. Ненавижу девчонок, которые теряют голову от любви – они отвратительны. Фу!
В общем, это антилюбовное послание. К примеру, мне не нравится то, что ты принес мне апельсиновый сок и лекарства на прошлой неделе, когда я болела. А твоя записка? Надеешься, что мне станет лучше, и любишь меня? Пф-ф.
И я определенно не люблю, когда ты притворяешься, будто умеешь танцевать, хотя на самом деле выглядишь как робот, которого закоротило. Это отнюдь не мило и вовсе не вызывает у меня смех.
О, а когда ты прерываешь наш поцелуй, чтобы сказать, что я красивая? Мне это совсем не нравится. Почему ты не можешь быть нормальным парнем, игнорирующим свою девушку? Почему я должна это терпеть? Несправедливо!
Кстати говоря, ты все делаешь неправильно! Помнишь, как я потянула спину во время тренировки? И ты пропустил вечеринку Дэвида, чтобы намазать меня мазью и посмотреть со мной «Красотку»? Это явный признак того, что ты жуткий эгоист. Не стыдно тебе, Сайлас?!
Еще я больше не намерена терпеть то, что ты болтаешь обо мне нашим друзьям. Когда Эбби рассмеялась над моим нарядом, ты сказал, что я могу прийти хоть в мешке и выглядеть бесподобно – это было уж слишком. А еще хуже стало, когда ты отвез Джанет к окулисту, потому что у нее постоянно болела голова. Возьми себя в руки! Вся эта забота и внимание совсем неуместны.
Итак, я хочу сказать, что не люблю тебя больше, чем любого другого человека на планете. И что когда ты заходишь в комнату, я чувствую отнюдь не бабочек в животе, а тошнотворных, однокрылых, пьяных молей. А еще ты очень-очень непривлекательный. Меня передергивает всякий раз, как я вижу твою безупречную кожу и думаю: «Господи, этот парень был бы куда симпатичнее с парочкой прыщей и кривыми зубами». Да, ты мерзок, Сайлас.
Не люблю тебя.
Совсем.
Никогда-никогда.
Я смотрю на ее подпись и еще пару раз перечитываю последние слова:
Не люблю тебя.
Совсем.
Никогда-никогда.
Чарли.
Затем переворачиваю записку, надеясь найти дату. Ничто не выдает, когда она была написана. Если эта девушка писала мне такие письма, то как все, что я прочел в записях о нынешнем положении наших отношений, может быть правдой? Я определенно влюблен в нее. По крайней мере, был.
Что с нами случилось?
Что с ней случилось?
Складываю письмо и возвращаю его на место. Первым делом решаю поехать по адресу, указанному в бумагах, – домой к Чарли. Если не найду девушку там, то хотя бы расспрошу ее мать или поищу какую-нибудь информацию, которую мы упустили прежде.
Я паркуюсь у ее дома и замечаю, что дверь в гараж закрыта. Не ясно, есть ли кто внутри. Это место уютным не назовешь – у тротуара опрокинут чей-то мусорный бак, из которого вывалилось все содержимое, а кошка пытается разодрать мешок. Когда я выхожу из машины, она убегает. Оглядываюсь и иду к двери. В округе никого не видно, соседские окна и двери тоже закрыты. Пару раз стучу, но мне не отвечают.
Осматриваюсь в последний раз и поворачиваю ручку. Открыто. Тихо распахиваю дверь.
В письмах пару раз упоминался чердак Чарли, потому туда я и направляюсь первым делом. Чердак Чарли. Его я увижу раньше, чем саму девушку. В коридоре одна дверь открыта нараспашку. Я захожу внутрь и вижу пустую спальню. Две кровати – наверное, тут спят сестры.
Подхожу к шкафу и поднимаю взгляд к потолку, находя вход на чердак. Убираю одежду, при этом отмечая какой-то запах. Ее? Цветочный. Он кажется знакомым, но это невозможно, верно? Если я не могу вспомнить Чарли, то что уж говорить о ее аромате? Использую полки как ступеньки и забираюсь наверх.
Единственный свет поступает на чердак через окно в другой части комнаты. Этого достаточно, чтобы освещать дорогу, но я все равно достаю телефон и включаю фонарик.
Резко останавливаюсь и пялюсь на него. Откуда я знаю, как его включать? Хотел бы я, чтобы была какая-то разумная причина тому, что наша память работает так выборочно. Пытаюсь найти связь в воспоминаниях, но впустую.
Приходится согнуться – потолок слишком низкий для меня. Продолжаю брести к самодельному уютному уголку в дальней части помещения. На полу лежит груда подушек и одеял.
Она что, спит здесь?
Меня передергивает от мысли, что кто-то добровольно проводит время в таком изолированном месте. Наверное, она по жизни одиночка.
Приходится еще больше согнуться, чтобы не задеть головой стропила. Дойдя до ее уголка, я осматриваюсь. Рядом с подушкой лежит стопка книг. Некоторые из них используются в качестве подставок для рамок.
Десятки книг. Интересно, прочла ли она их или они служат лишь предметом декора? А возможно, они – ее способ сбежать от реальности. Ее можно понять, в таком-то доме…
Наклоняюсь и поднимаю одну. Обложка темная, с домом и девушкой, сливающимися воедино[1]. Мрачноватая. Не могу представить, как она сидит здесь одна и читает такие книги в темноте.