Никогда, никогда - Страница 3

Я не знаю, где живу, не знаю, с кем живу и на кого похож больше – на своего отца или свою мать.

Я даже не знаю, как выглядит мое лицо.

Я резко встаю, отодвигая стол на несколько дюймов вперед. Все в классе поворачиваются ко мне – все, кроме Чарли, поскольку она и так не сводила с меня глаз с тех пор, как я сел. И ее взгляд не кажется мне ни любопытным, ни добрым.

Он кажется мне обвиняющим.

Учительница смотрит на меня сердито, но, похоже, она ничуть не удивлена тем, что внимание всех учеников приковано ко мне, а не к ней. Она просто стоит, ожидая, когда я объясню причину, по которой помешал вести урок.

Я сглатываю.

– Мне надо в туалет. – Мои губы слипаются, во рту пересохло. В мыслях царит хаос. Не ожидая разрешения, я иду к двери. И чувствую, что все смотрят на меня, когда я толкаю ее.

Я иду направо и дохожу до конца коридора, так и не найдя туалет. Затем возвращаюсь назад, прохожу мимо двери класса и иду дальше, пока не нахожу туалет. Я толкаю дверь, надеясь, что там никого не будет. Но нет, кто-то стоит у писсуара, спиной ко мне. Я поворачиваюсь к раковине, но не смотрю в зеркало, а уставляюсь на раковину, схватившись за ее края и крепко сжав их. И делаю вдох.

Если я посмотрю на себя, мое отражение, возможно, пробудит во мне какое-то воспоминание, а может, подарит мне хоть какое-то чувство того, что я себя узнаю. Хоть что-нибудь.

Парень, который несколько секунд назад стоял у писсуара, теперь стоит рядом, прислонившись к раковине и сложив руки на груди. Когда я бросаю на него взгляд, он пристально смотрит на меня. Волосы у него такие светлые, что кажутся почти белыми, а кожа такая бледная и почти просвечивающая, что он напоминает медузу.

Я помню, как выглядят медузы, но понятия не имею, что увижу, когда посмотрю на себя в зеркало?

– Погано выглядишь, Нэш, – с ухмылкой говорит он.

Нэш?

Все остальные зовут меня Сайласом. Должно быть, Нэш моя фамилия. Я бы хотел заглянуть в свой бумажник, но в кармане у меня его нет. Там лежит только пачка денег. Бумажник был в числе первых вещей, которые я попытался найти после… ну, после того, как все случилось.

– Да, чувствую я себя не очень, – ворчу я в ответ.

Несколько секунд парень не отвечает. Он просто продолжает смотреть на меня так же, как в классе смотрела Чарли, но с меньшей тревогой и с куда большей уверенностью. Он ухмыляется и, перестав прислоняться к раковине, выпрямляется, но росту в нем все равно оказывается на дюйм меньше, чем во мне. Он делает шаг вперед, и по его глазам я вижу, что он приближается ко мне не из-за беспокойства о моем здоровье.

– Мы с тобой все еще не разобрались с тем, что произошло в пятницу вечером, – говорит он мне. – Ты пришел сюда за этим? – Его ноздри раздуваются, а руки опускаются по бокам, дважды сжимая и разжимая кулаки.

Пару секунд я мысленно спорю сам с собой, понимая, что если сейчас сделаю шаг в сторону, то буду выглядеть как трус. Но мне также ясно, что если сделаю шаг вперед, то это будет означать, что я бросаю ему вызов, а мне сейчас совсем не хочется этого делать. Он явно имеет претензии ко мне, и то, что я сделал пятничным вечером, что бы это ни было, здорово разозлило его.

Я нахожу компромиссное решение и вообще никак не реагирую. Старайся выглядеть невозмутимо.

Я лениво переключаю внимание на раковину и кручу один из кранов, пока из него не начинает течь струя воды.

– Прибереги это для игры, – говорю я и тут же хочу взять свои слова обратно. Я не учел, что он, возможно, вообще не играет в американский футбол. Я предположил, что он состоит в команде, сделав такой вывод из-за его габаритов, но если это не так, то моя реплика прозвучала просто глупо. Я затаиваю дыхание и жду, что он поправит меня или вызовет на бой.

Но он не делает ни того, ни другого.

Он пялится на меня еще несколько секунд, затем выходит за дверь, по дороге нарочно толкнув меня плечом. Я набираю воды в ладони и пью. Затем вытираю рот тыльной стороной руки и смотрю в зеркало. На себя самого.

На Сайласа Нэша.

Ну что это за имя, черт возьми?

Я без всяких эмоций гляжу в незнакомые мне темные глаза. У меня такое чувство, будто прежде я никогда их не видел, хотя наверняка смотрел в эти глаза каждый день с тех самых пор, как достаточно подрос, чтобы доставать до зеркала.

Этот человек в зеркале мне так же незнаком, как и девушка, которую я – по словам парня по имени Эндрю – «трахаю» уже два года.

– Кто ты? – шепчу я ему.

Дверь туалета начинает медленно открываться, и мой взгляд перемещается с моего отражение на отражение двери. Появляется рука, держащая ее. Узнаю блестящий красный лак на ногтях. Девушка, которую я «трахаю» уже два года.

– Сайлас?

Я выпрямляюсь и поворачиваюсь лицом к двери, когда Чарли заглядывает внутрь. Она встречается со мной взглядом, но только на две секунды, затем отводит глаза и оглядывает остальную часть туалета.

– Тут нет никого, кроме меня, – говорю я. Она кивает и заходит, хотя и крайне нерешительно. Мне бы очень хотелось знать, как успокоить ее, как сказать, что все в порядке, чтобы она ничего не заподозрила. Мне также хотелось бы, чтобы я помнил ее. Чтобы помнил хоть что-то о наших отношениях, потому что я хочу сказать ей, что произошло. Мне это необходимо, необходимо, чтобы кто-то знал и чтобы я мог задать этому человеку вопросы.

Но как парень может сказать своей девушке, что он понятия не имеет, кто она такая? И кто такой он сам?

Он не станет ничего ей говорить. Он будет притворяться, как притворяется и со всеми остальными.

В ее глазах читаются вопросы, сотня немых вопросов, и мне хочется уклониться от них всех.

– Со мной все в порядке, Чарли. – Я улыбаюсь, потому что вроде должен ей улыбаться. – Просто сейчас я чувствую себя не самым лучшим образом. Возвращайся на урок.

Она не двигается с места. И не улыбается.

Чарли продолжает стоять, будто не слышала меня. Она напоминает мне фигурку животного на пружине, на которых дети катаются на площадках для игр. Нажимаешь на такую, а она сразу же снова занимает свое прежнее положение. Вот и Чарли такая же – мне кажется, что если надавить спереди на ее плечи, она отклонится назад, стоя на том же месте, и сразу же подастся обратно вперед.

Я не помню, как называются подобные штуки, но отмечаю про себя, что каким-то образом помню их. За последние три часа я много чего отметил про себя.

Я учусь в выпускном классе старшей школы.

Меня зовут Сайлас.

Возможно, моя фамилия Нэш. Мою девушку зовут Чарли. Я игрок школьной команды по американскому футболу.

Я знаю, как выглядят медузы.

Чарли закидывает голову назад, и уголок ее рта слегка дергается. Губы на мгновение приоткрываются, и я слышу ее нервное дыхание. Когда она наконец начинает произносить слова, мне хочется спрятаться от них. Хочется попросить ее закрыть глаза и досчитать до двадцати, чтобы я мог убраться туда, где не буду слышать ее вопроса.

– Как моя фамилия, Сайлас?

Ее голос подобен дыму. Мягкий и едва уловимый, а затем исчезающий.

Не знаю, то ли дело в том, что у нее очень хорошо развита интуиция, или в том, что мне плохо удается скрывать тот факт, что я ничего о ней не знаю. Секунду раздумываю над тем, говорить ей о том, что со мной произошло, или нет. Если скажу ей и она мне поверит, то, возможно, сможет ответить на многие мои вопросы. Но если я ей скажу, а она не поверит…

– Детка, – говорю я, небрежно смеясь. Называю ли я ее деткой? – Какой странный вопрос.

Она поднимает ногу, которая, как мне казалось, прилипла к полу, и делает шаг вперед. Затем еще. Она идет ко мне и останавливается примерно в футе от меня; достаточно близко, чтобы я мог ощутить ее запах.

Аромат лилий.

От нее пахнет так же, как от лилий, и я не понимаю, как могу помнить, как пахнут лилии, и не помнить человека, стоящего передо мной и пахнущего ими.