Никогда не спорь с судьбой (СИ) - Страница 137
– Розали снова обнюхивает Джейка, – похоже, наши с Эдвардом мысли текли в одном направлении. – И он, бедняга, терпит.
– Да, после того, как я ему всё объяснила. Поначалу-то он шарахался и ничего не мог понять. Но, узнав, что к чему, благородно делает вид, что ничего не замечает.
Я улыбнулась, глядя на стоическую физиономию моего друга Рыжика. За те несколько лет, что я в юности прожила в этом доме, я сделала всё возможное, чтобы наладить отношения между вампирами и оборотнями. Кто-то должен был это сделать, и я это сделала, поскольку мне оборотни доверяли. Вмешательство гаргулий внесло свою лепту, особенно когда я рассказала квилетам легенду о небесных гаргульях, и о создании ими вампиров. Квилеты весьма зауважали моих родственников, которым по наследству перешла слава истребителей вампиров, хотя конкретно на счету моей семьи только пять оторванных голов Вольтури, причём две из них – лично на моём. Учитывая новорожденных, я одна уничтожила красноглазых раз в десять больше, чем вся моя семья, вместе взятая. И, в итоге, мне удалось-таки наладить отношения между двумя фракциями фантастических существ. Действительно, если уж в мире и даже в браке могут сосуществовать вампиры и гаргульи, то почему бы оборотням так же не поддерживать с ними добрососедские отношения.
Проще стало, когда вожаком стаи, а соответственно и вождём всего племени, стал Джейк. Оказалось, что и у них есть кое-что общее с нами. Например – то, что мы называем половинками. У оборотней такое тоже случается, только в каком-то половинчатом варианте. Например, половинок находят только некоторые из них, остальные довольствуются обычными человеческими чувствами – любовь, страсть, влечение. Как и обычные люди, они могут создавать семьи и иметь в них детей, даже если их супруги и не являются их половинками. Но некоторым всё же везёт. И вот тут – снова «половинчатость». Если у гаргулий и вампиров встречаются две, предназначенные друг другу судьбой, половинки, то они «узнают» друг друга. Притяжение у них обоюдное, не зависимо от того, понимают ли они, что именно с ними происходит, или нет. В случае с оборотнем, обнаружившим свою половинку, притяжение чувствует только он сам. Они называют это запечатлением на ком-то. Сам же объект запечатления этого не чувствует. Оборотню приходится завоёвывать любовь своей пары, что порой бывает весьма не просто. Всё же интересно, каким же образом оборотни получили такую частичную особенность гаргулий? И какую роль в самом их появлении сыграли гаргульи или вампиры? В нашей семье никаких рассказов о чём-то подобном нет. Легенды квилетов тоже мало что объясняют. Но каким-то же образом лишний ген попал в их генофонд, и я более чем уверена – он тоже неземного происхождения. Впрочем, это не так уж и важно. Мы все просто есть, мы все немножечко инопланетяне, ну и ладно. Не стоит ломать голову над тем, чего нам никогда не узнать.
Ещё одной, схожей с нами, особенностью оборотней было то, что в каком-то смысле они тоже были бессмертны. Ну, условно бессмертны. Во-первых, регенерация, почти такая же, как у меня, не давала им погибнуть от разных ран и несчастных случаев, которые для человека были бы смертельными. А во-вторых, при желании, они могли не стареть. Пока оборотень продолжает превращаться – он остаётся молодым, его организм, по-видимому, обновляется, или что-то ещё происходит. В общем, если хотят, оборотни могут жить практически вечно. Но те, кто обрёл своих истинных половинок, не хотели жить после их смерти. У гаргулий в этом плане выбора не было, а у оборотней он был. Они просто переставали обращаться, после чего старились и умирали вместе со своими половинками. Так и поступил в своё время Сэм. Спустя лет десять после нашей первой встречи он передал свои полномочия Джейку и покинул стаю. А Джейк, видя нашу семью воочию, видя своих запечатлённых собратьев, читая их мысли, пришёл к решению – не довольствоваться суррогатной заменой, а ждать свою истинную половинку. Времени для этого у него хоть отбавляй, нужно лишь запастись терпением. Поэтому, даже сейчас, он оставался таким же молодым, как в день нашей первой встречи. Точнее – третьей, Рыжик всё же не в счёт. Только глаза выдавали его зрелость и мудрость, но всё равно в них частенько плескались смешинки, которые мне так нравились раньше. Джейк до сих пор мой лучший друг. Мы частенько перезваниваемся и общаемся в интернете. И я рада, что теперь могу снова встретить воочию его – бессменного альфу квилетских оборотней.
Я уже точно решила – когда Джейк, наконец, найдёт свою половинку, я сделаю всё возможное, чтобы продлить ей жизнь, а значит, и ему. Я лично буду давать ей свою кровь – для друга ничего не жалко. Я пока не говорила ему об этом, пусть сначала найдёт, но я уверена, что он не откажется. Хотя, кто знает, какие выверты судьбы могут произойти? Джейк вполне может найти свою половинку среди бессмертных – это было бы великолепным вариантом. Но пока Джейк в поиске. И этот поиск может длиться веками.
В это время народ на поляне зашевелился и стал стягиваться к крыльцу, окружая его полукругом. В комнату вбежала Лиззи.
– Мама, пора!
С этими словами она влетела в мои распахнутые объятия и обхватила меня выше выпирающего живота.
– Все ждут.
– Мы уже идём, малышка, – я говорила это, зарывшись носом в каштановые волосы дочери, точно такие же, как у её отца. И она, и Доминик унаследовали прекрасные волосы Эдварда, соблюдая традицию нашей семьи – от родителя-«негаргульи» наследуется только цвет волос. В остальном малышка была моей точной копией, к счастью, семейный подбородок обошёл её, так же, как и меня.
– Мама, я давно уже не малышка! Мне же уже тридцать пять!
– Ты и в триста пятьдесят останешься моей малышкой. И в тридцать пять тысяч. Смирись, доченька.
– Скорее бы уже этот ребёночек родился! Тогда ты будешь трястись уже над ним, а не надо мной.
– Даже и не надейся на это, – улыбнулся Эдвард. – Нас хватит на вас троих. И на младенца, и на тебя, и на Доминика.
– Когда же я уже вырасту-то, наконец? – тяжело вздохнула Лиззи, слегка переигрывая.
– Не торопись взрослеть, доченька, – покачала я головой. – Взрослой ты будешь вечно, а ребёнком – уже больше никогда. Наслаждайся, пока можешь. Когда-то давно дедушка Карлайл сказал мне нечто подобное, когда я тоже переживала из-за слишком юной внешности. И только став, наконец, взрослой, я поняла, как же он был прав. Со временем поймёшь и ты.
– Кнопка, а нельзя ли немного отложить лекцию о радостях детства? Мы тут вообще-то уже заждались. Ты выйдешь, наконец, или нет?
– Уже иду! – откликнулась я, и обнимаемая с двух сторон мужем и дочерью, вышла, наконец, к гостям.
И были объятия, поцелуи, поздравления и подарки. Шутки, смех и веселье. Огромный торт, на котором я задула ровно сто свечей. Ломящиеся от вкусной еды столы, хотя часть гостей и не смогла отдать должное кулинарным изыскам. Впрочем, под обалдевшими взглядами гостей, Розали съела огромный кусок торта.
– Он же у неё не переварится! – ошеломлённо прошептал Эдвард мне на ухо.
– Ничего, вытошнит потом, – я равнодушно пожала плечами, жуя очередную морковь. – Для беременных это нормально. Зато сейчас ей вкусно. Пусть хоть весь съест. Точнее, всё, что осталось.
А гораздо позже, когда праздник близился к завершению, и я неторопливо покачивалась в объятиях Эдварда под медленную музыку, над лесом раздался стрёкот вертолёта. Все отвлеклись от танцев и разговоров и стали наблюдать, как небольшой серебристый вертолётик собирается приземлиться на краю поляны. По команде Элис, все дружно ухватились за ближайшие скатерти, и этим уберегли посуду и остатки закусок от сдувания. Цветочным гирляндам повезло меньше, но их всё равно вскоре нужно было бы убирать, так что, ничего особо непоправимого не произошло.
Из вертолёта, у которого ещё продолжали медленно вращаться лопасти, выпрыгнул Дэн. Ему очень шла новая стрижка, на плечи была небрежно наброшена джинсовая куртка, не скрывавшая надпись на футболке: «Ищу врага, который будет отдавать мне свой ужин». Первым делом он отыскал глазами Эвиту и просиял совершенно солнечной улыбкой. Впрочем, он вообще был весь какой-то сияющий. Потом повернулся ко мне.