Никакой магии - Страница 5

– Разумеется, вы имеете на это полное и неоспоримое право. – Легкая усмешка полковника Карда свидетельствовала, что доклад, вне зависимости от адресата, вряд ли минует мусорную корзину. – При условии, что «немедленно», будет означать «как только вы окажетесь за оградой».

– Вы, сэр… – мистер Парри запнулся, явно перебирая в уме наиболее подходящие эпитеты. Не обнаружив таковых – по крайней мере, из числа тех, что можно произносить в присутствии дамы, – помощник комиссара поочередно испепелил нас взглядом и выскочил наружу, напоследок хлопнув дверью с такой силой, что я всерьез испугалась за стекла.

– Кажется, моя карьера отправилась на компост.

Произнесла я эту фразу почти беззвучно, но полковник обладал или близким к абсолюту слухом, или же развитым боковым зрением вкупе с умением читать по губам.

– Из всех возможных последствий случившегося здесь, – сказал он, разворачиваясь ко мне, – ваша карьера волнует меня, пожалуй, меньше всего.

Я промолчала. Полковник же принялся разглядывать меня, в считаные мгновения доведя взгляд от «неуютно» до «не смотрите на меня ТАК!».

– Вы и в самом деле чистокровная эльфийка?

– Если верить летописям нашей Ветви, а также пробам крови – да!

Кард принялся обходить меня по кругу.

– Не знал, что у эльфиек бывают настолько развитые молочные железы, – неожиданно заявил он.

– У эльфов, – я постаралась подпустить в тон своей речи столько надменного превосходства, что представитель низшей расы должен был бы пасть ниц при первых же слогах, – не обращают на размеры этих органов столько внимания.

Полковник еще несколько мгновений пялился на меня… а затем запрокинул голову и громко, заливисто расхохотался.

– Туше, – выдавил он, утирая слезы, – можете прятать шпагу в ножны.

– Вы устроили, – у слова был странный привкус, будто холодная карамель из кондитерской лавки миссис Джекоб, – проверку?

– Да, – Кард вновь посерьезнел. – Видите ли, инспектор Фейри Грин, до последнего момента вы находились вне сферы моих особых интересов, поэтому вся информация ограничивалась несколькими строчками в картотеке.

Извиниться он и не подумал, отметила я, а вслух спросила:

– Что же показал ваш… тест? И для чего же он понадобился?

– Наличие ума, самоконтроля, чувства юмора и зачаточных актерских способностей, – со вкусом перечислил Кард. – Это на первый вопрос. Что до второго – я смогу ответить вам, как только услышу мнение моего эксперта.

– Эксперта в какой области знаний?

– По пестрым ящерицам, – невозмутимо сказал полковник. – Я выслал катер еще полтора часа назад, едва только получил сообщение о случившемся. С минуты на минуту он должен появиться здесь.

Экспертом полковника оказался кей Молинари – или герцог Молинари, если переводить именования Высоких Ветвей в людские титулы. Тот самый, что пятнадцать лет назад вызвал изрядный шум своим трудом: «интеллектуальный расизм», в котором среди прочего заявил, что считает умного человека или даже гоблина более близким к себе существом, чем некоторых обделенных извилинами Перворожденных. Разумеется, после такого кею Молинари было весьма недвусмысленно порекомендовано удалиться из Великих Лесов поближе к столь милым его сердцу низшим расам. Герцог рекомендации охотно последовал и, судя по цветущему виду, прошедшие годы провел отнюдь не в тоске и печали по фамильным дубравам.

– Мисс Грин, – человеческое именование в устах чистокровного эльфа заставило меня вздрогнуть, – и полковник Кард. Интригующее сочетание. Смею надеяться, сэр, я снова не буду разочарован вашим очередным заданием? Прошлое было воистину чудесной зарядкой для ума, лучшие дни за последние два, нет, четыре месяца.

– Боюсь, что нет, – вздохнул полковник. – Хотя лично я бы предпочел, чтобы дело для разнообразия оказалось легким и простым.

– Ну-ну, не будьте таким уж букой, – промурлыкал Молинари, проходя мимо нас к столику с трупом. – Давайте-ка посмотрим, что баклан в клюве принес?

Схватив мертвеца за волосы, герцог с видимым усилием отогнул голову вверх, нахмурился, прицокнул языком и достал из жилетного кармана для часов маленький, не больше ладони, гномский электрический фонарик.

– Полагаю, – в лучике света глаза покойника стеклянно блеснули, отчего мертвец живо напомнил мне чучело в витрине напротив участка, – забрать образец в лабораторию вы не позволите?

– Полагаю, что в этом нет особой нужды, – с легким сарказмом сообщил Кард. – Меня мало волнует, чем покойник болел в возрасте трех лет и с какой начинкой была съеденная им на прошлой неделе булочка.

– Жаль, жаль, – герцог картинно развел руками, – мне уже давно не встречались качественные отравления нейротоксинами. К тому же насколько я помню, действие яда данной разновидности Helodermatidae, – Молинари не удержался от возможности щегольнуть знанием языка Первой Империи, – не описывалось исследованием, заслуживающим определения «научное». Их выводили несколько, гм, поспешно.

– Мне вполне достаточно того, что вы подтвердили диагноз инспектора Грин. – Полковник тоже неплохо знал «наречие мертвецов и аптекарей».

– Ни на миг не сомневался, что леди уже сообщила вам верный ответ. – Выпрямившись, Молинари спрятал фонарик и подошел к окну. – Что же касается меня, полковник, то в качестве добавки я могу дать вам лишь вопросы.

– Я слушаю.

– Дикие ядозубы неагрессивны, – сняв перчатку, герцог осторожно, словно боясь обжечься, коснулся фрамуги, – и яд в большинстве случаев используют для защиты от врагов, а не для нападения и охоты. Выводя новую – военную – разновидность, наши с леди соотечественники попытались ликвидировать этот, с их точки зрения, недостаток. Но, насколько мне известно, не особо преуспели. Что, к слову, и явилось основной причиной свертывания проекта.

– Как же, в таком случае, вы планировали применять их? – спросил Кард. – Опять пустить в ход старое доброе бешенство?

– Шутить изволите? – удивленно глянул на него Молинари. – Рептилии, так же как и змеи с насекомыми, не могут быть носителями бешенства. Если бы моим коллегам в Лесу посчастливилось решить эту проблему, не сомневаюсь, вы бы узнали одним из первых. Нет, с ядозубами требовалось что-то куда более сложное и запутанное, без традиционной для нас простоты и изящности. Ближе к гномскому стилю, я бы сказал. Кажется, – герцог уперся безымянным пальцем в переносицу, – планировалась закладка одновременно яиц и семян какого-то растения, чья пыльца должна была стать своеобразным «детонатором», многократно повышающим агрессивность ящериц.

Неужели… Вздрогнув, я посмотрела на россыпи цветов за окном.

– Растение случайно не относилось к семейству розоцветных? – полковнику, судя по вопросу, пришла та же мысль, что и мне.

– Таких мелких подробностей я не помню, – отмахнулся герцог. – Розы? Хи, было бы забавно – вывести цветок-предатель, цветок-убийцу, который сами же люди повсюду рассаживали, старательно заботясь о нем. Впрочем, – разочарованно вздохнул он, – и такое уже проделывали, только более прямолинейно. История с бархатными тюльпанами королевы Анжелы, помните?

– Да, – на лице полковника не отразилось ничего, хотя столь небрежно упомянутая герцогом «история с тюльпанами» среди людей известна под названьем «Коричневая Погибель».

– Ничто ни ново под лунами, как верно сказал ваш классик, – вздохнул Молинари. – Однако, – неожиданно повеселев, добавил он, – как раз данный случай, подозреваю, является исключением из правила. Действие пыльцы должно было проявляться скачкообразно: до некоего момента животное ведет себя естественно, то есть достаточно трусливо, затем р-раз, – для наглядности герцог щелкнул пальцами – и оно уже бросается на всех подряд. Здесь же, судя по вашему сообщению, картина совсем иная: одна жертва, живой свидетель и затем ящерица исчезает, растворяется в неизвестности. Хотя печальное зрелище, которое я наблюдал, подлетая, наводит на мысль, что ваши дуболомы в порыве охотничьего азарта почти превратили прекрасный сад в тщательно утоптанную пустошь.