Ничто не разлучит нас - Страница 6

Гейли чувствовала, насколько он поглощен ею, хотя пыталась не обращать внимания. Она болтала наравне со всеми, голос ее звучал звонко, но женственно. Он не скрывал, что ему нравится ее слушать.

То и дело Гейли бросала на Брента быстрый взгляд, будто желая убедиться, что он продолжает любоваться ею. И тогда она слегка розовела, мгновенно опускала глаза и пряталась в общем разговоре.

Музыканты передохнули и заиграли что-то из Робби Невилла. Гейли, откровенно флиртуя, позвала Чеда танцевать. И он, будто опасаясь, что она передумает, мигом вскочил с места.

Брент ничем не выказал неудовольствия. Он откинулся на спинку диванчика и приготовился наблюдать за танцующими. Что ж, леди решила поиграть. Пускай, он не станет ей мешать. Она и без того нервничает.

Он тоже пошел танцевать. С рыженькой, а потом – с брюнеткой. Но, танцуя, ни на миг не упускал Гейли из виду и почти все время смотрел в ее сторону. Брент не мог оторвать взгляда от пленительного изгиба ее спины, продолжая твердить себе, что дело не более чем в профессиональном интересе. Он мысленно видел, как бы усадил ее, попросив опереться руками сзади, стройные ноги плавно вытянуты вперед, тело слегка выгнуто кверху, голова – вполоборота к нему, подбородок немного приподнят, а глаза опущены. И конечно, волосы… Этот струящийся поток надо расположить так, чтобы его величавая прелесть не укрылась от зрителя, но и не заслонила ни частички изумительной спины. Песня закончилась, началась следующая – медленная мелодия Лайонела Ричи. Гейли танцевала с Джеффри, а когда они возвращались к столу, Брент внезапно схватил ее за руку:

– Этот танец – со мной.

Взгляд голубых глаз полоснул его от лба до подбородка, обдав ледяным холодом. Он был чистым и острым, как лезвие кинжала. Ее длинные ресницы взметнулись и вновь опустились.

– Но я устала…

– Похоже, вы меня боитесь?

– Разумеется, нет.

– Значит, будете мне позировать?

Глаза Гейли вновь распахнулись, наивно и широко, и неожиданно с губ слетела короткая, как вспышка, усмешка.

– Здесь? – скептически спросила она.

«Она умеет быть холодной. И надменной, когда захочет, – подумал Брент. – Ну ничего, управимся».

– Где угодно, – ответил он. Гейли вздернула подбородок:

– Вы хотите, чтобы я позировала обнаженной, мистер Мак-Келли? – Голос ее был пропитан сарказмом.

– Разумеется, мисс Норман!

Зал был полон танцующих пар. Брент обнял ее и повел в центр круга. Гейли заметно напряглась, но передумала и уступила. Они закружились. Брент испытывал неподдельное удовольствие – молодая женщина превосходно чувствовала мелодию. Вокруг мелькали огни, а их глаза не разлучались ни на секунду.

– Нет, – молвила Гейли. – Я не хочу вам позировать. Ни обнаженной, ни одетой.

– А спать со мной?

Она рассмеялась. На щеках появились чудесные ямочки.

– Не-ет!

Брент коснулся подбородком золотистых волос, с наслаждением вдохнув их аромат. Пальцы скользнули по открытой спине девушки, и там, где они дотронулись до нежной шелковистой кожи, явственно пробежала горячая дрожь.

Гейли молча откинула голову и, приподняв бровь, с вызовом уставилась ему в лицо. Ей не хотелось грубить, возмущаться и с неприязнью отталкивать его. Имелись другие способы поставить его на место, красноречивым молчанием показать, что он переступает границы.

Брент правильно понял грозный взгляд и… спокойно улыбнувшись, еще крепче прижал ее к груди. Лифчик отсутствовал. С таким бюстом Гейли могла себе такое позволить.

«О, теперь я не просто знаю, я чувствую это. Гейли сейчас либо приготовилась упасть в обморок от моей наглости, либо испытывает то же непреодолимое желание, что и я, во всяком случае, ее упругие, полные груди возбуждены… Бедрами она тесно касается моих ног, и все, что я знаю о ее теле, она должна знать о моем. Нет, это просто безумие, вот что это такое».

Внезапно Брента словно поразила молния, неумолимая и пронзительная. Он вспыхнул, снова ощутив то же, что при первом взгляде на Гейли. Свет едва не померк перед ним, мир уже начал исчезать. Через мгновение он пришел в себя, продолжая внутренне кипеть, клокотать, безумствовать…

И жаждать.

Гейли вдруг точно окаменела, и Брент ослабил объятия. Ее рука легко лежала на его плече, другая – на талии. Но смотрела она почти испуганно, словно ощутила его мгновенную вспышку.

– Музыка, – с трудом раскрыла губы Гейли.

– Что?

– Сейчас быстрая. Отпусти же меня.

Музыка и впрямь звучала быстрее, и пары разомкнулись. Он по-прежнему пребывал в океане мечтаний, где лишь двое, слившись в объятиях, продолжали танцевать…

Брент сплел свои пальцы с ее:

– Давай немного отдохнем.

Но он повел ее не к столику, а на улицу, в темноту зимней ночи. Наверное, для нее здесь было прохладно, но Брент чувствовал потребность в глотке свежего воздуха. Он набросил куртку на плечи Гейли, и они медленно пошли вдоль улицы. Внезапно Мак-Келли прижал ее спиной к стене дома и ладонями взял ее голову:

– Где ты была все это время?

Гейли ответила ему очаровательной шаловливой улыбкой:

– Черт меня возьми, если я что-нибудь слышу. Он убрал ладони и решительно заявил:

– Ты должна мне позировать.

– Скорее всего этого не будет.

– Пожалуйста.

Казалось, что в этом слове прозвучала вся нежность, на какую только способен мужчина. Гейли слегка вздрогнула, но не от холода. Она поверила в серьезность намерений Брента сделать из нее натурщицу. Ей вспомнились чувства, испытанные при созерцании его картин. Она вспомнила о желании, о тоске по счастью… по тому неповторимому чувству, которое, увы, прошло мимо. Брент нуждался в ней. В его голосе слышалась мольба, но мольба отнюдь не смиренная. Хотя произнесена как самая покорнейшая из просьб, какую кому-либо доводилось выслушивать от этого человека. Его облик мало напоминал смиренника.

«Нет. Это совершенное безумие», – решила Гейли. Она не собиралась позировать и она ему не верила, как, впрочем, не верила и себе. Вне сомнений, перед ней стоял самый привлекательный мужчина из всех, кого она встречала. Но в то же время и наиболее самоуверенный и дерзкий. Он полностью покорил ее воображение.

– Нет, никогда… Я не могу представить себя натурщицей. Тем более… позировать обнаженной, как ты просишь.

– Я художник.

– Знаю, видела твои картины.

– Я хороший художник.

Гейли с минуту колебалась. Перед ней стоял не старый бородатый затворник, а молодой обворожительный мужчина. Как только они увиделись, ей почудилось, будто сладость теплого меда заполнила вены и разошлась по телу. Она с ужасом подумала, что не удержится на ногах, если вдруг сейчас он отпустит ее, ведь до сих пор она стояла прижатая к стене дома, с безвольно опущенными руками.

– Я… не могу.

– Но будешь.

– Ты слишком много на себя берешь.

– Да.

– Не стоит, мистер Мак-Келли.

– Брент.

– Я не стану для тебя позировать, и точка.

Он мягко вздохнул и протянул ей левую ладонь. Едва Гейли подала ему руку, он снова, как в баре, переплел свои пальцы с ее.

– Сдаешься? – спросила она.

– А тебе жаль?

– Нисколько. Я отказываюсь позировать.

К этому моменту они уже вернулись к двери заведения. Гейли остановила спутника:

– Мистер Мак-Келли… Брент, я хотела сказать: ты – великолепный художник. Я никогда не видела таких картин. Они изумительны.

Почти незаметно дрогнули уголки его рта. Брент сделал шаг к Гейли, взял ее за руки и, поднеся тонкие пальцы к своим губам, лишь дыханием прикоснулся к ним. Лучше бы он прижег их раскаленным железом – чувства Гейли всколыхнулись с новой силой, сердце отчаянно забилось, дыхание стало прерывистым, а мир опрокинулся…

– Благодарю. – Его голос прозвучал слишком сухо. – Но почему же ты не хочешь, чтобы величайший живописец написал твой портрет и увековечил твой образ?!

– Я призналась, что мне нравятся твои работы, но не говорила, что ты – Микеланджело.