Ничего особенного (СИ) - Страница 22

— Так это рядом с Глебом, то есть с его офисом. Я могу его попросить тебя подвести.

— Ой! Верочка, дорогая, попроси. Пусть меня закинет, а потом за тобой. Это же немного времени займет.

— Хорошо, сейчас позвоню. Потом перезвоню тебе.

— Жду, — Маша положила трубку и нервно заходила по холлу супермаркета.

Глеб уже закончил дела и собрался выходить из офиса, чтобы ехать за Верой. Он не мог дождаться того момента, когда они станут женихом и невестой.

— Глеб, ты еще долго пробудешь на работе? — Вера с удовлетворением заметила, что не успела набрать номер Глеба, как он тотчас же ответил.

— Я уже выхожу! — зазвенел обрадованный голос Глеба. — А что, солнышко? Не можешь дождаться? Я тоже минуты считаю. Скоро буду у тебя!

— Глеб, извини, но я вот по какому делу звоню. Не мог бы ты подвести Машу Каримову в офис к мужу? Она сейчас находится недалеко от твоего офиса, возле торгового центра «Виктория». Будет тебя у входа ждать. А потом сразу ко мне.

— Я-то думал! — притворно обиженно сказал Глеб. — Ну, хорошо, конечно, подвезу. Скинь мне ее телефон. А тыготова уже? Нарядилась?

— Глеб, это же еще не свадьба? — улыбнулась Вера.

— Ну и что! Тоже большой день. Я знаешь, сколько времени его ждал.

— Ну, хорошо, хорошо. Надену твое любимое фиолетовое платье в крупный горох.

— Вот, спасибо! Жди, я скоро.

***

Маша, увешанная пакетами с покупками, стояла на ступеньках супермаркета и мысленно готовила себя к неприятному разговору с мужем.

«Что, если ворвусь в кабинет, а они там сексом занимаются?! Что делать? Броситься на эту гадину с кулаками? Не получу ли я от Каримова в ответ? Опять с фингалом буду ходить! Но и молчать, делать вид, что ничего не происходит, больше нет сил!» — думала измученная женщина. Она пыталась сдержать расходившиеся нервы. Вспомнила о сыне: «Нельзя сильно нервничать. Все сыночку передается». И хотя молока у Марии не было, ребенок сидел на искусственном вскармливании, но ей казалось, что Шурик хорошо чувствует, что у нее на душе. Маша думала: «Когда в последний раз поссорились с Каримовым, Шурик всю ночь не спал, плакал. Но и не обращать внимания на похождения мужа я не могу. А ведь, как заверял, что будет хорошим отцом, что будет заботиться о ребенке, гулять с ним! Что же теперь? Одними подарками отделаться хочет? А я опять одна? Хуже матери-одиночки! Те хоть не надеются ни на кого. А у меня, вроде, и есть муж, и нет! Когда же он уже нагуляется и будет нормальным мужем и отцом? Неужели никогда этого не дождусь?»

Глеб подъехал к супермаркету, вышел, поздоровался, помог Марии погрузиться с покупками в авто.

— Вы меня только туда подвезите. А обратно с мужем поеду, — сказала Мария, усаживаясь на сиденье рядом с водителем.

— Хорошо, — коротко ответил Глеб. Он не был намерен вести пространные разговоры с Каримовой. Он чувствовал к ней бессознательную неприязнь. Возможно потому, что их с Верой сын умер в той клинике, куда отвезла Веру Мария.

***

Павел Волков еле растолкал Серого, спящего в своей маленькой темной берлоге, располагавшейся в цокольном этаже старого облупившегося дома. Квартира была похожа на собачью конуру. Одно окно и то наполовину под землей. Из мебели — засаленная кровать и деревянный стол, стоящий возле нее. Единственная кровать заменяла и стулья, и диваны. Свое временное убежище Серый снимал на деньги Каримова, хотя ни разу его не видел. Задания получал через Волка.

Серый — человек непонятного возраста. Иногда казалось ему лет сорок, а иногда шестьдесят. Сам он возраста своего не помнил или врал, не хотел говорить. Волков познакомился с ним еще на зоне. Серый пару раз отмазывал его во время местных разборок, спасал от расправы, сумев убедить блатных в его невиновности. С тех пор они стали поддерживать друг друга. При более близком знакомстве обнаружилось, что земляки, родом из одного города. Павел был моложе и выносливей. Серый почти полностью разрушил свое здоровье, скитаясь по зонам, да по этапам. Три срока отсидел. Так и повелось у них, что они не то, что дружили, но держали друг друга в поле зрения.

Освободились с разницей в полгода. Сначала Волк вышел. Устроился работать к Каримову. Потом Серый появился и сразу к Павлу: «Помоги с жильем и деньгами». Волков рассказал о нем Каримову. Тот нашел Серому хату и денег дал. «Сиди мол, жди. Пригодишься потом».

Серый начал жить на свободе. Только жизнью назвать это было сложно. Дни и ночи проходили в пьяном угаре и наркоте. Все смешалось у него в голове. На белый свет выползал только тогда, когда нужно было выполнить черную работу для Каримова. Остальное время Серый находился в забытьи, в мутном сером киселе, местами с комками боли и дикой тоски, застрял в грохочущем тамбуре, между жизнью и смертью.

В редкие минуты он приходил в себя. Остатки жизни вспыхивали в нем, как слабые нервные импульсы, почти прямой светящейся линии на черном экране монитора. Тогда он плакал и мечтал улететь к теплому морю, туда, где его никто не знает. Улететь от его проклятой кем-то судьбы, и начать жить с чистого листа.

Серый приоткрыл один глаз, ссохшийся и затянутый пленкой и, увидев Павла, трясущего его за плечо, заворчал, заворочался, как медведь, пытаясь отцепить от себя пальцы Волка:

— Уйди, Волк! Я больше не работаю на Вас! Я сматываюсь отсюда!

— Вставай! — приказал Павел и слегка ударил его ладонью по щеке.

— Отстань! Воды принес? — сел в кровати Серый, пытаясь разлепить оба глаза.

— На, пей! — Волк поставил на стол двухлитровую бутылку минералки.

Серый поднялся, откупорил бутылку и стал жадно пить, злобно косясь на Волка. Вода текла из уголков его потрескавшихся фиолетовых губ по жесткому небритому подбородку и капала на желтые листки, вырванные из какого-то старого журнала, разостланные на столе.

— Завтра сматываюсь из города. Итак, менты на хвосте! — проворчал он, опорожнив почти целую бутылку воды.

— Что ж, видно деньги тебе ляжку жмут! Найду другого, кому бабки нелишние, — спокойно сказал Волк и сделал вид, что направился к дверям.

— Сколько дает? — окликнул его Серый.

Волк озвучил сумму и суть дела.

— Слишком все быстро! Хотя бы завтра! — начал сдаваться Серый.

— Если бы завтра, бабла было бы меньше! — резонно возразил Павел. — «Шишига» твой на ходу?

— Обижаешь! — пробурчал Серый. — Деньги сбрось на телефон, закончились. Какая машина? Где будет ехать?

— Все скажу по телефону. Вдруг что-либо поменяется в последний момент. Давай собирайся быстрее! Поедешь сейчас за мной. Встанешь, где я скажу. Будешь ждать. Скоро позвоню, куда выдвигаться.

— Скажи боссу, сегодня же меня здесь не будет. Дело сделаю, машину брошу и в аэропорт. Деньги принес?

— Принес. Только смотри, чтобы все чисто было, водитель выжить не должен.

— Я же не господь Бог! — сердито посмотрел на Волка Серый. — Не очкуй! Сделаю, как обычно.

***

Волк караулил Глеба у его офиса. Увидев, что мужчина сел в машину, Павел позвонил Серому и последовал за автомобилем Глеба. Время было плохое — час-пик. Как только отъехали, попали в пробку. Двигались, как черепахи. Глеб нервничал: «Надо было пораньше выезжать. Знал же, что так будет», — ругал он сам себя. Дотащившись до поворота направо, он неожиданно нырнул за другими водителями, хорошо знавшими город, в переулок и, быстро объехав через дворы, выскочил прямо перед супермаркетом.

Взяв на борт Марию Каримову, Глеб снова выехал на проспект. Там его наконец-то увидел Волк, протискивающийся между машинами, рискуя стукнуть какую-нибудь или зацепить бортом. Водители нещадно сигналили вслед и провожали его нецензурной бранью.

Как ни старался Павел быть ближе к машине Глеба, между ними все равно оставалось машин десять. Волк сильно струсил, когда Глеб исчез из вереницы машин. Павел потерял его из вида, проскочив поворот, куда свернул Глеб. Волк нервничал, боясь, чтобы он опять куда-нибудь не исчез. Хотя теперь деваться было некуда. Рычащая река из автомобилей медленно текла, сжатая с двух сторон бетонными ограждениями.