Ничего личного. Дилогия (СИ) - Страница 1
Сергей Малицкий
Ничего личного. Дилогия
Ничего личного – 1
Карантин
01
02
03
04
05
06
07
08
09
10
11
12
13
14
15
16
17
18
19
20
21
22
23
24
25
26
27
28
29
30
31
32
33
34
35
36
37
38
39
40
41
42
43
44
45
46
47
48
49
50
Ничего личного – 2
Блокада
Карантин
01
02
03
04
05
06
07
08
09
10
11
12
13
14
15
16
17
18
19
20
21
22
23
24
25
26
27
28
29
30
31
32
33
34
35
36
37
38
39
40
41
42
43
44
45
46
47
48
49
50
000
* * *
* * *
* * *
* * *
* * *
Глоссарий
Сергей Малицкий
Ничего личного. Дилогия
Ничего личного – 1
Карантин
Жизнь дала трещину в четырнадцать часов двадцать две минуты. Накатила тревога, в спину дохнуло холодом, зазвенело, заныло в висках, пальцы словно окаменели. Точно так же, как и месяц назад, по дороге к тестю. Тогда Павел вырулил к обочине, в ответ на недоуменный взгляд Томки пожал плечами, а через секунду в трех сотнях метров на встречку выкатила фура и, разворачиваясь поперек узкой двухполоски, собрала под себя три легковушки. Сейчас он был не за рулем и выскочил из-под автоподъемника мгновенно.
– Ты что? – не понял Димка-напарник.
– Заскрипело что-то, – буркнул Павел, скинул перчатки и потянулся за мобильником.
– Да что там могло заскрипеть? – полез под машину приятель. – Тут давно сгнило все!
Через открытые ворота мастерской шелестел августовский ветер, шумела близкая автотрасса. Белела малярным скотчем приготовленная к покраске «двадцать первая». Замерла под тентом в дальнем углу доставленная заказчиком «Победа». Там же лежал на тележке волговский движок. Впрочем, с движком еще были вопросы – заказчик хотел загнать под капот машины какого-нибудь «японца».
Томка не отвечала. Такого быть не могло. Она отвечала всегда. Павел набрал домашний, но и оттуда не услышал ничего, кроме ее голоса на автоответчике.
– Чего там? – Димка оставил на лапе подъемника ключ и с недоумением уставился на приятеля.
Дмитрий Дюков был полной противоположностью Павла. Волосы имел светлые, глаза голубые, нрав легкий и беззаботный, брюшка еще не наел, но цель такую себе явно поставил. С какой стороны ни посмотри – легкомысленный и добродушный гуляка, любимец женщин и детей. Сам Димка не отрицал ни того ни другого, но гулякой уж точно был не легкомысленным. Под яркой упаковкой счастливого балбеса скрывался редкий знаток автомобилей и всего к ним относящегося, а также трудяга и отличный мастер по кузовному ремонту. В ответ на вопросы о его холостой жизни Димка вздыхал и кивал на Павла, намекая, что приятель сломал ему жизнь. Ни одна Димкина знакомая не могла сравниться с Томкой, он сам ее и приметил, – так ведь не удержал, как ни старался! Что она только нашла в его напарнике? Да, высокий, но худой, даром что плечи широки. Нос слишком длинный, лицо узкое, глаза собачьи, брови домиком, губы скобкой концами вверх, не поймешь – то ли пошутить хочет, то ли уже насмехается над тобой. Смерть мужеского полу не с косой, а с монтировкой, бездетный аист, Пьеро с космами черных волос, без колпака – выбирай, не ошибешься. «Дело не во внешности», – бурчал Павел. «А в чем?» – оживлялся Димка. «В фамилии, – кривил тонкие губы его приятель. – Ну что за фамилия для девушки – Дюкова? То ли дело – Шермер. Почти Шарман». – «Ага. Фанфан-Тюльпан! – возмущался Димка. – Так ведь твоя фамилия не на лбу у тебя написана!» – «Разве? – удивлялся Павел и шел к зеркалу, сдвигал со лба непослушную прядь, вылезшую из тугого хвоста. – С утра же писал. Стерлась?»
– Что случилось? – стянул перчатки Димка.
– Не знаю, – бросил Павел и вновь прижал трубку к уху.
Телефон взял Костя-весельчак и тут же принялся тарахтеть:
– Привет, Пашка! Ты что, забыл про меня? Я тебе когда еще закидывал вопросик? Повторяю для глухих: у моего тестя в сарайчике томится «четыреста первый» «москвичонок». Сколько обойдется привести его в порядок? Ну там прилизать, подварить, заклепать, движочек помощнее под капот впихнуть. Климат-контроль. Дисковые тормоза. Подвесочку понадежнее. Чтобы вышло, как у Ремарка. Помнишь колымагу под названием «Карл – призрак шоссе»? Да! Еще и согласовать все с ментами.
– Костя, у тебя нет таких денег, – приготовился к словесному недержанию Томкиного начальника Павел.
– Каких денег, друг? – не понял Костя. – Ты о какой валюте говоришь? Можешь озвучить цифры? Если не в рублях, так хоть в метрах, в килограммах, в штуках. Скажи хоть что-нибудь! Проясни! Или мне с Дюковым через твою голову договариваться? Какова цена вопроса?
– Хватит на новый «мерседес» и на гараж к нему, – вздохнул Павел. – Еще и останется. Томку позови.
– Какой марки «мерседес»? – заинтересовался Костя. – Нет. Ты в самом деле хочешь сказать, что мои глаза мне врут и в сарайчике у моего тестя стоит «мерседес»? Хочешь, я тебе его продам?
– Костя! – повысил голос Павел. – Тамару позови!
– С превеликим удовольствием! – отозвался весельчак. – Только скажи, откуда мне ее позвать. Она сегодня не вышла.
– То есть? – не понял Павел. – Что значит «не вышла»?
– То и значит, – хмыкнул Костя. – Просто не вышла. Звякнула с утра, сказала, что задержится. Да так и не вышла. Пришлось Людку вызывать – я, что ли, буду с ее подопечными прыгать? Я уж и звонил ей, но она не берет трубку. Хотел тебе позвонить, но…
– Прости.
Павел нажал отбой, бросил телефон Димке, начал расстегивать комбинезон.
– Набери-ка тестя. Он в списке вторым.
Приятель догнал его, когда Павел уже подходил к «импрезе», которая притулилась в тени Димкиного «туарега». Отдал телефон:
– Абонент временно недоступен. Что случилось-то? Что-то с Томкой?
Павел не успел ответить. Стены собранной из рифленого железа мастерской начали вспучиваться у него на глазах, и, когда громыхнул взрыв, он уже летел вместе с приятелем на асфальт.
01
Димка их и познакомил. Привел год назад красавицу-незнакомку в спортзал, который Павел, как всегда, покидал последним. Дюков держался в метре от девчонки, не ближе, что ясно давало понять – разгрызть орешек пока что ему не удалось. Он еще долго потом нудил, что такую надо было ломать сразу, бесполезно ждать, когда она сама обратит на тебя внимание. Павел не прислушивался к его стонам – знал, что рано или поздно Дюков заткнется. Павел вообще не любил разговоров «о бабах», хотя в ответ на Димкины откровения частенько посмеивался. Как-то само собой вышло, что к почти тридцати годам у него образовалось немало подружек, с некоторыми из них он мог непринужденно сменить дружеские отношения на более близкие, чтобы потом вновь обратиться в доброго приятеля, хотя и чувствовал, что в каждой из них копится обида. Даже начал подумывать, с кем из подруг связать жизнь, но тут он впервые забыл обо всех. Застыл с вытаращенными глазами.