Ни слова о любви - Страница 26

Он накинул халат и вышел. Анна в тоске посмотрела ему вслед. Неужели все так и закончится? Она до такой степени ему безразлична, что он даже не попытался объясниться. Анна осталась одна в целом мире, и ей захотелось завыть от отчаяния и броситься за ним, умолять его не покидать ее, любить ее хоть иногда, разрешить ей видеть его, прикасаться к нему. Но нет. Она должна собраться с духом. Не годится ей, Анне Арнотти, вести себя так бесхарактерно и глупо. Ведь это он виноват перед ней, а не она.

Серхио уехал, Сантано хранил свирепое молчание. Он догадался, что примирение не состоялось, и ему оставалось лишь предполагать, чем закончится их размолвка, так как Анна старательно избегала этой темы в разговорах, а начинать самому Сантано очень не хотелось.

Жизнь потекла медленно и размеренно, почти так же, как до замужества Анны, только она больше не бегала по дому, сломя голову, и не распевала веселые песни с утра до ночи. От Серхио не было никаких известий. Порой Анне казалось, что ее воспаленное воображение выдумало этого человека, что он приснился ей в очередном сказочном сне, а теперь она проснулась и пора забыть о нем навсегда. Но каждое утро, как только она открывала глаза, ее губы шептали его имя, и она с трудом удерживалась, чтобы не смотреть ежеминутно на его единственную фотографию, которая у нее осталась.

Анна бледнела и худела. Она почти ничего не ела, все валилось у нее из рук. Сантано был готов проклинать самого себя за этот неудачный брак, который высосал все соки из его жизнерадостной внучки. Он несколько раз говорил с Серхио по телефону, как того требовали дела, но об Анне не было сказано ни слова. Эта тема старательно избегалась обоими мужчинами. Как, впрочем, и развод, поэтому Сантано лелеял тайную надежду на то, что у них еще все наладится.

— Такая красивая пара, мистер Арнотти, такие детки красивые у них будут, — выразила его мысль вслух Вильма, разливая утренний чай. — Она ведь любит его, вся измучилась, бедняжка. Что ж он такого сделал ей? Такой представительный господин, и глаз с нее не сводил.

Сантано недовольно посмотрел на розовощекую экономку. Вечно Вильма лезет со своими неуместными комментариями. Только душу бередит.

— Может, это она натворила что-нибудь, а теперь переживает, мучается, раскаивается, — ворчливо и назидательно заметил он.

Вильма всегда была слишком добра к Анне, избаловала ее до невозможности, а теперь они расхлебывают последствия неправильного воспитания. Если бы девчонку хоть раз выпороли за ее проделки, сейчас была бы как шелковая и слова поперек сказать не посмела бы.

— Анна-то? — Вильма недоверчиво хмыкнула. Порой она была не очень вежлива с хозяином. — Только не Анна. Что она могла натворить? Она же ангел во плоти, хоть это и не заметно с первого взгляда. К тому же она без ума от него. Ну ничего, скоро все наладится, — успокаивающе заключила она.

Нечто загадочное промелькнуло в ее тоне, и это заставило Сантано оторвать глаза от газеты и пристально посмотреть на Вильму. Та невозмутимо продолжала разливать чай. А вдруг она что-то знает? Вполне возможно, что Анна, выросшая у нее на руках, была с ней более откровенна, чем с дедом, с которым и словом не перемолвилась в последнее время.

— В чем дело, Вильма? Что вы имеете в виду? — Сантано старался говорить строго, но его напускная суровость не обманула Вильму, за столько лет научившуюся различать малейшие оттенки в речи хозяина. Она прекрасно понимала, что Сантано снедает тревога об Анне.

— Конечно, мистер Арнотти, все наладится. Вот родится маленький и свяжет их снова крепко-крепко.

Вильма произнесла эту шокирующую фразу на редкость спокойно, но Сантано от удивления даже газету уронил. Вечно эта Вильма умудряется преподнести ему сюрприз! Откуда она только все узнает, когда он, хозяин, не в курсе?

— И не смотрите на меня так, как будто привидение увидели. Ничего удивительного в этом нет. Анна беременна. Вы слепы как крот, раз ничего не заметили. С утра ее тошнит, она ни кусочка съесть не может, побледнела вся, а ведь отличалась отменным аппетитом. С ее матерью было то же самое, когда она Анну вынашивала. Так что скоро будете прадедушкой.

Сантано не поверил и пристал с расспросами к внучке. И Анна вынуждена была признать, что действительно ждет ребенка. Последствия визита Серхио в Соединенные Штаты Америки, добавила она про себя.

Анна поняла, что беременна, еще до того, как смогла получить несомненные доказательства. Она просто почувствовала, что внутри зародилась новая жизнь. Серхио Арнотти все-таки добился своего, вот только будет ли этот ребенок его наследником. Некоторое время Анна упивалась мыслями о сладкой мести. Пусть Серхио никогда не узнает о том, что где-то далеко на севере растет его кровинка. Это будет расплатой за все причиненные ей страдания. Пусть Дениза рожает ему наследника, сын Анны никогда не увидит своего отца.

Анна сама выросла без родителей и, хотя дедушка и бабушка делали все возможное, чтобы она как можно меньше страдала от этой потери, Анна знала, как горько жить без отца. Неужели она так поступит со своим ребенком?

Я скажу ему потом. После развода, решила Анна, и мысль о разводе мучительной болью отозвалась в ее груди. Ей тяжело было представить себя совсем чужой Серхио.

Сантано хотел было немедленно позвонить Серхио и сообщить о беременности Анны, но внучка сумела отговорить его от этого. Дедушка не ожидал, что его намерение вызовет такую бурю эмоций с ее стороны. Вильма тоже была немного ошарашена, когда Анна со слезами на глазах требовала от Сантано хранить ее тайну хотя бы до рождения ребенка.

— Я должна выносить его и родить, а если ты расскажешь Серхио, он приедет сюда и снова доведет меня до выкидыша! — Этот аргумент явился решающим.

Что же пережила девочка рядом с этим человеком, если одна мысль о нем вызывала у нее такую реакцию? Неужели под маской благопристойного, воспитанного человека скрывался монстр? Сантано не мог в это поверить и терялся в догадках, но решил оставить внучку в покое и даже не заикался о состоянии Анны во время разговоров с Серхио.

Анна прислушивалась к жизни, зарождающейся внутри нее. Она представляла себе, каким будет ее сынок. Упрямым и непослушным, настойчивым и целеустремленным. Она почему-то была уверена, что родится именно мальчик, наследник Арнотти. Сын Серхио. Воспоминание о муже, как всегда, причинило боль, но уже не такую острую, и Анна начинала надеяться на то, что когда-нибудь сможет спокойно думать о нем. Скоро родится ребенок, и ей будет некогда размышлять о своем разбитом сердце.

Сантано настоял, чтобы Анна обратилась к врачу, и сам отвез ее в ближайшую клинику. Анна до такой степени привыкла к уединенности и обособленности их жилища, что с трудом переносила шум толпы. К тому же, измученная излишней врачебной опекой за время своего двухмесячного заключения на вилле, она безумно не хотела снова попадать под контроль. Но здравый смысл требовал, чтобы она проконсультировалась с врачом, особенно принимая во внимание тот факт, что первого ребенка она потеряла. Кто знает, как это отразилось на ее здоровье! Она не имела права рисковать своим малышом.

Рональд Джейсон, врач клиники святого Эндрю, куда Сантано привез Анну, внимательно осмотрел молодую женщину. Он выслушал ее рассказ об аварии и пришел к выводу, что Анне необходимо находиться под постоянным наблюдением. Он отметил и бледность ее щек, и необычайную яркость изумрудных глаз. Было очевидно, что ее душевное состояние очень далеко от стабильного. Он не сомневался, что Анна сможет выносить и родить здорового ребенка, но понимал, что ей нужна помощь. И, конечно, любовь. Анна выглядела ужасно измученной, и Рональд хотел знать, в чем дело.

— У Анны временные проблемы с мужем, — неохотно пояснил Сантано в личной беседе с врачом. — Я надеюсь, что постепенно все наладится, но в данный момент она живет со мной, а он дома, в Италии. — Сантано прекрасно понимал, что врач интересуется делами Анны не из праздного любопытства, а стремясь помочь ей, но все равно такой разговор нелегко давался ему. Арнотти никогда не обсуждали семейные проблемы с посторонними людьми! Но врачу необходимо было понять причины беспокойства своей пациентки. Поговорив с Рональдом, который заверил его, что все будет в порядке, и назначил прием через две недели, Сантано уехал домой успокоенным.