Ни пенсом больше, ни пенсом меньше - Страница 46

Перевод Стивена, однако, носил более свободный характер и был несколько приукрашен предположениями, что их почётные звания явились результатом не только их академического мастерства, но и финансовой щедрости.

— Это лорд Амори. Они превозносят его за весь тот труд, что он проделал на ниве образования.

— А сколько он дал?

— Ну, он был канцлером казначейства. А это лорд Хейлшэм. Он занял восемь должностей в кабинете министров, в том числе и должность министра образования, а в конце концов и лорда-канцлера. И он, и лорд Амори получают степень доктора по гражданскому праву.

Харви узнал леди Флору Робсон, актрису, которую удостоили почётной степени за исключительный вклад в театральное искусство. Стивен объяснил, что ей присвоили звание доктора литературы, так же как и поэту сэру Джону Бетьеману. Канцлер вручал каждому свиток, пожимал руку и указывал на место в первом ряду амфитеатра.

Последним был сэр Джордж Портер, директор Королевского института и лауреат Нобелевской премии. Ему вручили почётный диплом доктора наук. — Мой однофамилец, но мы не родственники. Кстати, почти закончили, — сказал Стивен. — Сейчас ещё немного прозы от Джона Уэйна, профессора поэзии, о благотворителях университета.

Мистер Уэйн прочитал речь, занявшую двенадцать минут, и Стивен почувствовал даже некоторую благодарность, что она звучала живо на языке, который они оба понимали.

Затем канцлер снова поднялся со своего места и повёл процессию из зала.

— А куда теперь все? — спросил Харви.

— Идут на ленч в Олд-Соулз-колледж. Там к ним присоединятся другие почётные гости.

— Уф, я бы многое отдал, только бы оказаться там.

— Я уже все устроил, — просто ответил Стивен. Харви был потрясён:

— Но как, профессор?

— Ваш интерес к Гарварду произвёл большое впечатление на секретаря университета. По-моему, он надеется, что вы изыщете возможность помочь и Оксфорду. Особенно после вашей блестящей победы на аскотских скачках.

— Отличная мысль. Как я сам не додумался?

Запомнив полученный накануне урок, как опасно перебарщивать, Стивен не стал заострять внимание на столь щекотливом вопросе, надеясь, что к концу дня Харви всё-таки додумается. Конечно же, секретарь и слыхом не слыхивал о Харви Меткафе, но, так как это был последний семестр Стивена в Оксфорде, его приятель — аспирант Олд-Соулз-колледжа — внёс его фамилию в список приглашённых.

Они прошли в колледж, находившийся через дорогу от Шелдонского театра. Стивен попробовал объяснить суть этого колледжа Харви, правда без особого успеха, но и многие оксфордцы также считали это учебное заведение своего рода загадкой.

— Полное название колледжа, — рассказал Стивен, — «Колледж всех усопших христианских душ Оксфорда». Имеются в виду погибшие в битве при Азенкуре[43]. При создании колледжа было задумано, что об упокоении их душ каждый день служится там месса. В современной академической жизни роль этого колледжа уникальна. Это собрание многообещающих выпускников университета, известных своими достижениями, в основном в академическом плане. Кстати, среди них могут оказаться как англичане, так и иностранцы. В колледже нет студентов, и посторонний может подумать, что там занимаются чем хотят, при этом обладая большими финансовыми и интеллектуальными возможностями.

Стивен и Харви заняли свои места среди сотни с лишним гостей за длинным столом в прекрасной Кодрингтонской библиотеке. Стивен неусыпно следил за тем, чтобы всё время Харви был занят и не привлекал внимания своими репликами. Понятно, что в таких обстоятельствах люди чаще всего не запоминают, с кем они знакомятся или что говорят, поэтому Стивен со спокойной совестью представлял окружающим Харви как известного американского филантропа. К счастью, их места оказались за противоположным концом стола — вдали от вице-канцлера, секретаря и казначея университета.

От новых впечатлений Харви был вне себя. Он в полном блаженстве молча слушал окружавших его знаменитостей, что в некоторой степени даже удивило Стивена, опасавшегося, что Харви станет безудержно болтать. Когда обед закончился и гости встали из-за стола, Стивен набрал побольше воздуха и сделал самый рискованный ход. Он решительно подвёл Харви к канцлеру.

— Канцлер, — обратился он к Макмиллану.

— Слушаю вас, молодой человек.

— Разрешите представить вам мистера Харви Меткафа из Бостона. Мистер Меткаф, да будет вам известно, много пожертвовал на Гарвард.

— О-о, прекрасно. А что вас привело в Англию, мистер Меткаф?

Харви чуть не проглотил язык.

— Ну, это, сэр, я имею в виду, канцлер, я приехал, чтобы посмотреть, как моя лошадь Розали пробежит скачки короля Георга и Елизаветы.

Стивен, стоявший немного позади Харви, знаками показал канцлеру, что лошадь забег выиграла. Гарольд Макмиллан, понимавший все с полуслова и никогда не пропускавший намёков, заметил:

— Надеюсь, вы довольны результатом, мистер Меткаф?

— Ну, как там его, сэр, по-моему, мне повезло.

— Вы не похожи на человека, который надеется только на везение.

— Я пытаюсь заинтересовать мистера Меткафа в поддержке некоторых исследований, которые мы проводим в Оксфорде, — вмешался Стивен.

— Хорошая идея! — Никто лучше Макмиллана, семь лет руководившего политической партией, не знал, как воспользоваться лестью в таких случаях. — Поддерживайте связь, молодой человек. Бостон, говорите, мистер Меткаф? Передавайте привет семейству Кеннеди.

На этом аудиенция окончилась, и, ослепительный в своём академическом одеянии, Макмиллан ушёл. Харви, ошеломлённый, застыл на месте:

— Какой великий человек! Какое событие! Я просто мечтаю, чтобы заслужить честь бывать здесь.

Выполнив свою задачу, Стивен настроился исчезнуть, чтобы не переборщить. Сегодня Макмиллан пожмёт руки и поговорит с тысячью людей, и вряд ли ему запомнится этот разговор с Харви. А даже если и запомнится, ничего страшного. В любом случае Харви действительно много пожертвовал Гарвардскому университету.

— Мистер Меткаф, из вежливости мы должны уйти раньше самых престарелых профессоров.

— Конечно, Род. Вы — хозяин, вы и командуйте.

Выйдя на улицу, Харви взглянул на свои часы «Егер ле Культр». Они показывали 2.30.

— Отлично, — сам себе сказал Стивен: он опаздывал на следующее свидание уже на три минуты. — До «Гарден-Парти» у нас всего час. Давайте я покажу вам пару колледжей.

Они медленно прошли мимо Брейзноуз-колледжа, и Стивен объяснил, что на самом деле колледж называется Брассноуз[44], а знаменитый настоящий медный нос, представляющий собой дверной молоток тринадцатого века, все ещё висит на стене актового зала, над обеденным столом. Через сотню метров Стивен повернул направо.

— Робин, они повернули направо и идут к Линкольн-колледжу, — сообщил Джеймс, притаившийся у входа в Джезус-колледж.

— Понял, — ответил Робин и осмотрел своих сыновей. Мальчики, один семи, другой девяти лет, стояли рядом, чувствуя себя неловко в непривычных итонских костюмчиках, готовые сыграть роли пажей, но совсем не понимая, что задумал их папочка.

— Готовы?

— Да, папа, — хором ответили они.

Стивен и Харви неторопливо приближались к Линкольн-колледжу. Когда до него оставалось всего несколько шагов, из главного входа вышел Робин, облачённый в официальное одеяние вице-канцлера — ленты, воротничок, белый пышный галстук и все такое. Подгримированный, он выглядел на пятнадцать лет старше и очень походил на мистера Хабаккука. «Лысины не хватает», — подумал Стивен.

— Хотите, могу представить вас вице-канцлеру? — спросил Стивен.

— Это было бы нечто! — ответил Харви.

— Добрый день, вице-канцлер, разрешите представить вам мистера Харви Меткафа?

Робин приподнял свою академическую шапочку и поклонился. Стивен поприветствовал его тем же способом. Но не успел он и слова произнести, как Робин спросил: