НФ: Альманах научной фантастики. Выпуск 17 - Страница 52

Мортон Хоммель, директор фирмы «Витамины и лечебные препараты, Бэннер и K°», торжественно поставил флакончик с желтоватыми таблетками на стол, за которым восседал старик Самуэль Бэннер, президент компании.

Бэннер подозрительно покосился на флакончик.

— Что это за штуковина, Морт?

— Новый препарат, активизирующий мыслительные способности, — ответил Хоммель с нескрываемой гордостью.

— Что ты хочешь этим сказать?

— Таблетки стимулируют деятельность головного мозга. Развивают творческие способности, отодвигая грубые физические потребности на второй план.

Бэннер посмотрел на таблетки с большим интересом.

— А сам ты их принимал?

— Нет. Но моя научная группа провела серию тщательных исследований.

— И эти пилюли… помогают?

— Они оказывают весьма и весьма эффективное воздействие. Откинувшись на спинку стула, Бэннер изучал флакончик.

— Ну что ж, если ты не преувеличиваешь, лекарство будут охотно покупать студенты. А может быть, служащие — адвокаты, врачи, инженеры — все, кому не помешало бы иметь чуть побольше ума. Рынок мог бы стать довольно обширным! Однако я что-то не припомню, чтобы мы изобретали какие-то пилюли для мозгов.

Лицо Хоммеля исказилось, словно от боли.

— Я бы предпочел вести речь о препарате, оказывающем некоторое влияние на функции высшей нервной деятельности.

— Вот я и спрашиваю, как они появились на свет?

— Вы, вероятно, помните проблему парапл…

— Ради бога, Морг, говори понятно нормальному человеку.

Лицо Хоммеля приняло такое выражение, словно он, сидя за рулем грузовика, вдруг увидел, что вместо прямого, как стрела, первоклассного шоссе перед ним возникла дорога в рытвинах и ухабах, да еще и ведущая в гору. Сделав усилие, он произнес:

— Я говорю о стоявшей перед нами проблеме разрыва нервных волокон, не поддававшихся регенерации.

— Это я помню. Ну и что?

— Данный препарат показался нам в этом смысле многообещающим. Мы добивались прежде всего, чтобы он стимулировал рост поврежденного нерва, заставлял концы его срастаться. Опыты на экспериментальных животных давали положительные результаты. Убедившись на сто процентов, что лекарство действует хорошо, мы попробовали его на пациенте, заручившись его согласием. У него наблюдалось явное отсутствие стимула для дальнейшего развития интеллектуальных способностей.

— У него… как ты сказал?

— Наблюдалось явное отсутствие стимула для дальнейшего развития интеллектуальных способностей.

— Он был дурак?

— Мне не хотелось бы утверждать…

— Слушай, Морт, свалка останется свалкой, даже если назвать ее «участком для сбора первичного сырья». Парень был туп? Хоммель задержал дыхание, видимо, чтобы набраться терпения.

— В общем, особым умом не отличался.

— Понятно. Ну, и что же дальше?

— Он был здорово изувечен. Основываясь на опыте применения данного средства, мы вполне могли рассчитывать на то, что оно поможет. Но мы ошиблись.

— Больной не выздоравливал?

— Нет.

Бэннер сочувственно покачал головой.

— Ну, а потом?

— Через некоторое время пациент стал удивлять нас своими недюжинными способностями. Он смог, например, детально проанализировать катастрофу, в которой пострадал. Раньше он только сыпал проклятья!

— А что с ним произошло?

— Вел машину в густом потоке транспорта. Сделал неправильный поворот и пытался исправить положение, развернувшись на перекрестке. И врезался в другую машину.

Бэннер слушал как будто безучастно.

— Будучи сам во всем виноват, он считал, что другой водитель обязан ему выплачивать пожизненную пенсию. Но после нескольких доз нашего лекарства стал рассматривать все случившееся совершенно с других позиций.

— Ну что же, может быть, от этих горошин и будет толк, — задумчиво произнес президент компании. — А что было дальше?

— Ничего особенного. Мы продолжали лечение, чтобы просто поставить больного на ноги. Однако он записался в одну из школ и заочно получил среднее образование. Тем временем мы назначили такой же курс лечения еще одному пациенту, и увидели, что если, поступив к нам, он читал «комиксы», то к моменту выписки уже страстно увлекался историей средних веков. Стали подозревать, что тут есть какая-то связь, провели самые тщательные исследования и убедились в том, что применение препарата неизменно вызывает интенсификацию деятельности мозга. Возможность чистого совпадения совершенно исключается.

— Есть ли у этого средства побочные действия?

— Весьма незначительные. У некоторых пациентов появляется сыпь, другие испытывают нечто вроде оцепенения, чувства полной отрешенности. Если прекратить прием таблеток, сыпь проходит через пару дней, оцепенение — через несколько часов. Ни одно из этих осложнений нельзя считать серьезным. Или типичным.

— Ну, а как насчет умственных способностей? Человек перестает принимать таблетки и снова глупеет?

— Некоторый спад действительно наблюдается, но так называемое «остаточное» усиление высшей нервной деятельности не исчезает. Один из наших научных сотрудников сравнил мозг человека с разветвленной сетью путей сообщения: от состояния «дорог», то есть в данном случае — от количества и качества нервных клеток, от их способности передавать возбуждение, — прямо зависит объем «транспорта» — информации, которую эти «дороги» могут пропустить. Благодаря нашему препарату «дорожное строительство» идет ускоренными темпами. Если пациент перестал принимать таблетки, темпы эти снижаются, но «дороги», уже построенные, продолжают функционировать, позволяя «перевозить» по ним достаточное количество знаний.

— Насколько увеличиваются умственные способности? Есть ли какой-то предел восприятия?

— Они увеличиваются вполне ощутимо. Кстати, появление нашего препарата очень своевременно: это ответ на призыв о повышении уровня образования в стране. Многие из наших бывших пациентов вернулись снова к учебе и делают успехи. Значит, наши таблетки как нельзя лучше отвечают требованиям сегодняшнего дня.

Бэннер с сомнением покачал головой.

— На словах все это выглядит прекрасно, Морт. Может быть, оно и в самом деле так. Однако неплохо было бы принять кое-какие меры предосторожности. Продолжайте изучать лекарство: не обнаружите ли вы каких-либо побочных действий, до сих пор не замеченных? Начните работать над средством, вызывающим обратный, тормозящий эффект. Мы должны иметь какой-то антивозбудитель.

— Вы хотите сказать, «препарат тупости»?

— Ну, может быть, не совсем так. Во всяком случае, получить нечто в этом роде необходимо. Кстати, вы подумали о том, как назвать ваше детище? «Умо-активатор»?

— Я предпочел бы более непритязательное название.

— Видимо, придумать его труднее, чем кажется на первый взгляд. Ну что же, давайте производить ваш медикамент.

Новое лекарство появилось на прилавках аптек в сопровождении довольно сдержанной рекламы. Название его даже Хоммелю показалось маловыразительным: «Церебростимулин». Текст инструкции к применению гласил:

«Для умеренной активизации работы головного мозга следует принимать не более шести таблеток в день. Рекомендуется представителям профессий, требующих повышенной затраты умственной энергии. Примечание: если препарат вызывает явления аллергического характера — сыпь на теле, ощущение апатии, — следует снизить дозировку или прекратить прием».

Торговля новым лекарством шла довольно вяло, но вот в один прекрасный день в приложении к воскресной газете появилась сенсационная статейка под заголовком: «Новое лекарство — мощный возбудитель мышления!» Автор утверждал, что наступила революция в управлении психикой человека.

Заметка послужила толчком. О церебростимулине стали говорить по радио, в программу телевидения включили юмористические сценки о применении «мозговых таблеток», служащие веселой разрядкой в нескончаемом потоке сообщений о бедствиях и преступлениях.