Незримого Начала Тень - Страница 5

– Он враждовал только с князем Алексеем Вышегородцевым, – задумался Юрьев, – но, могу предположить, при случаи такого поединка перевес был бы не на стороне Кравцова… Конечно, он был меткий малый, но князь из тех стрелков, которые попадают в муху… Обычно, Кравцов и Вышегородцев осыпали друг друга колкостями и мирно расходились. Поспешу заметить, что мадемуазель Юлия, сестра Кравцова, ставшая невестой князя, видя их неприязнь друг к другу, однажды публично произнесла, что в случае дуэли она «сама проклянёт убийцу», и ей «будет не важно, кто выйдет победителем». Барышня Кравцова любила князя и брата и боялась их потерять… Надо бы допросить князя…

– Не стал подозревать князя в подобной трусости, – произнёс я уверенно. – поскольку знаю его со времен своей воинской службы.

Юрьев со мной согласился.

– А вы не знаете… утром или ночью в горах шёл дождь? – я знал погоду горной местности. – В одних окрестностях может лить дождь, в других – светить солнце.

Во взгляде офицера мелькнуло изумление.

– Верно, мне доложили, что дождь смыл все следы, – медленно произнес он, поражаясь необъяснимой догадке.

– Значит, дождь не мог идти долго, потому что на траве осталась кровь, – задумался я, – кровь из мёртвого тела может течь лишь несколько минут…

– Верно, на траве была кровь…Откуда вам это известно? А как вы догадались про дождь? – жандармский офицер недоумевал.

Видя нескрываемое удивление Юрьева, я решился на откровенность.

– Надеюсь, вы не отнесётесь к моим словам скептически, – ответил я. – Утром Александра, сестра моей супруги, сказала мне об убийстве Кравцова… Она сообщила мне об этой трагедии за несколько минут до прибытия вашего посыльного.

Несмотря на услышанные от меня «догадки», подполковник отнесся к моим словам с явным недоверием.

– Осмелюсь предложить вам воочию убедиться в таланте моей дорогой свояченицы, – произнёс я уверенно.

Не знаю, зачем повел себя столь настойчиво, будто какая-то неведомая сила заставила меня отстаивать истинность таланта нашей Александры.

– Интересно, как вы это сделаете? Может, пригласите её отправиться с нами на место убийства? – Юрьев не скрывал иронии. – Шутки нынче неуместны.

Я замер. Безумная идея, что дар Александры поможет нам, охватила меня. Но как заставить графа Апраксина согласиться на это предприятие? При желании Юрьева уговорить легко, но Апраксин не согласится так просто подключить к делу государственной важности барышню с «сомнительными талантами», именно так он отзывается о людях с мистическими способностями.

– Это исключено, – подполковник покачал головой, прочесть мысли по моему лицу в эту минуту сумел бы любой. – Не скрою, проявив свои мистические качества, ваша барышня сумела бы развеять мои сомнения… Но я не смею даже заговорить с нею о следствии, не получив должного разрешения графа Апраксина. Если мадемуазель Каховская сумеет доказать графу свои таланты, тогда я уверую во всю мистическую чушь, поразившей половину высшего общества подобно бубонной чуме.

Граф Апраксин не любит суеверий. Говорят, однажды за столом оказалось тринадцать человек – дурная примета, будто один из тринадцати, первый вставший из-за стола, вскорости непременно умрет. Апраксин, дабы посрамить невежество, отужинав, встал из-за стола первым. Прошло три года, а граф живет и здравствует, впрочем как и все его сотрапезники.

Однако весьма известен случай, приключившийся с его родственником Степаном Апраксиным, ставшим свидетелем сверхъестественного явления и за три дня предсказавший свою кончину. Степан Апраксин успешно похлопотал о воинских почестях погребения своего друга Василия Долгорукого, оставившего службу накануне своей смерти. Благодарный призрак явился к нему и в награду пообещал: «за три дня до кончины твоей приду к тебе». Встреча с умершим произошла при свидетеле, да и уважаемый господин не слыл сочинителем мистических небылиц. Друг сдержал слово, и три последних дня жизни Степан Апраксин провел как человек, собирающийся в дальний путь, завершив все неотложные дела. Такие вот слухи ходили по Москве по поводу смерти Степана Апраксина, и мне довелось немало раз послушать эту историю, по юности сочтя все выдумкой.

Кстати, есть и примета, по отношению к которой генерал очень педантичен. Он никогда не отправится в путь в понедельник. Однажды, дабы поспеть к сроку, Апраксину надобно было выехать в понедельник, он твердо дождался полуночи, прежде чем тронулся в путь.

Выходит, граф не может относиться с безразличием к мистическим явлениям, ежели его семье довелось встретиться с подобным, хоть и всячески высказывается о своем недоверии к мистическим исканиям. Разумеется, сам граф ни разу не говорил о видениях своего покойного родственника.

Суеверен ли я сам? Несмотря на свою педантичность к деталям, совершенно невнимателен к приметам. Могу рассыпать соль и даже не заметить такой неудачи, а встретив на дороге черного монаха, подумаю о чем угодно, но не о возможном грядущем несчастии, сейчас я не сумею припомнить, когда заяц перебегал мне дорогу, и связать этот случай со случившейся бедою.

– Аликс убедит генерала, – произнёс я уверенно, – куда сложнее убедить мою супругу позволить сестре принять участие в нашем следствии.

– Я помогу! – воскликнул Юрьев. – Немедленно едем к вам!

По времени Ольга и Аликс уже должны были вернуться от источника, моя супруга при всей светской учтивости не сможет долго выслушивать местные сплетни.

Ольга сдалась на удивление очень быстро. На мгновение мне показалось, что она одобряет нашу затею. В согласии Александры сомневаться не приходилось. Она весьма оживилась, узнав, что может помочь мне в следствии.

Граф Апраксин не проявил к моей персоне никакого любопытства. Он поприветствовал меня в добродушном, но покровительственно-снисходительном тоне. Судя по взору графа, я показалась ему одной из многочисленных барышень, которые, будучи по природе заурядны, вообразили себя оракулами и пытаются всячески убедить окружающих в своей необыкновенности, поскольку не нашли иного способа привлечь к себе внимания.

– Разрешите познакомиться с вашими талантами, – произнёс граф, доставая колоду карт. – Мадемуазель простит мою дерзость?

Он достал одну из карт и положил предо мной рубашкой вверх.

– Это я должна попросить вас, – робко произнесла я. – Я могу чувствовать только смерть, я не провидец и не способна даже узнать, какая карта предо мной на столе…

Генерал молча кивнул. На его суровом лице мелькнула одобрительная улыбка, ему понравилось моя честность.

– Вас не затруднит подробнее рассказать о вашем даре? – попросил он.

Голос графа звучал серьезно, без тени иронии. Разумеется, Апраксин относился ко мне с недоверием, но умело скрывал свои чувства, выказывая свой интерес к моей скромной персоне.

– Мне дано предчувствовать, когда человек должен умереть, – ответила я.

– Вы можете предсказать человеку, когда и как он умрет? – попросил уточнить Апраксин.

– Обычно я предвижу трагедию за день, очень редко за несколько дней, – пояснила я. – Моему взору открываются картины смерти…

Пред строгим взором графа я запнулась.

– Продолжайте, прошу вас, – добродушно произнес он.

Он мне не верил, но симпатизировал, что придало мне уверенности.

– Мир мертвых стал для меня явью, – продолжала я, – к примеру, взяв в руки предмет, связанный с людской гибелью, либо придя на место трагедии, я могу увидеть подробности печального события… Мне также дано говорить с умершими…

– Спиритические сеансы? – на сей раз в добродушном голосе Апраксина промелькнули нотки насмешки.

– Нет, – едва скрывая возмущение, произнесла я, – разговор с умершими возможен только тогда, когда им это угодно. Они сами обращаются ко мне! Я бы не посмела потревожить покой ушедших!