Незримое. Сокрытое. Рядом...(СИ) - Страница 23

Ни мгновения не сомневаясь, Фэнь спокойно произнес:

— Я не отрекусь от него.

Вторя ему, Таэ выдохнул:

— Если такова воля Всевышнего, мы примем изгнание.

Судья помрачнел, указав рукой на траву, мгновенно точно покрывшуюся тенью.

Как старший, Фэнь опустился на колени первым. Встав рядом с любимым, Таэ взял его за руку, переплетая пальцы. Взгляд Судьи стал ещё темнее.

Двое Стражей прошли ангелам за спины, схватив у каждого из них по крылу, резко взмахивая мечами отрубая их и отбрасывая в стороны. Боль пронзила тела падших ангелов, но они не позволили себе даже вскрикнуть или простонать, доказывая, что даже заплатив такую цену, они не пожалеют о своем решении. Сильнее сжав свои сцепленные руки, они лишь тяжело дышали. Оставшиеся крылья нервно ударялись о землю, точно желая поднять своих хозяев.

Сверху над ними зазвучал голос Судьи.

— Из-за вашего упрямства вы будете вынуждены перерождаться в телах простых смертных. Встретившись же на земле, вы призовете метки своих отрубленных крыльев, несущие вам только гибель и служащие напоминанием о вашем преступлении. О том, что вы предали Мир ради друг друга. Ваше наказание будет длиться до тех пор, пока вы не вернете себе чистые крылья.

Утрачивая свою ангельскую сущность, ангелы становились простыми смертными. Из ран от отрубленных крыльев вытекала кровь, стекавшая на их сцепленные до самого конца руки.

*

В первый раз, встретившись на арене, они убили друг друга, потому что в бою выжить пришлось бы только одному. Откажись они биться, их бы все равно убили обоих, перед этим подвергнув пыткам и мукам, а видеть страдания друг друга ещё раз было слишком. Во всяком случае, их смерть была быстрой.

Второй раз их разделил сословный ранг. Актер не ровня принцу, но их это не заботило. Они не знали, как вернуть крылья. Для них их метка стала клеймом принадлежности своему любимому. Предаваясь плотским утехам, они стремились успеть насладиться собственной близостью, порождая к себе ненависть придворных. И если обвинить принца в нежелании соглашаться с приказами императора они не могли, избавится от актера, являвшегося причиной этого, было просто. Но проклятые крылья обоих были завершены. Узнав об убийстве своего любовника, принц пожелал утопить свое горе в вине, которое оказалось отравленным одним из его братьев, презиравших принца за его дерзость и своеволие.

Судьба решила жестоко пошутить над ними, сведя их в следующий раз на закате жизни одного и расцвете юности другого. Всего неделя, разделенная на двоих, но старый звездочет умер прежде проявившегося крыла и юноша был обречен жить, влача свое скорбное существование в одиночестве.

Четвертый раз с самого начала оказался роковым. Рожденные вместе, связанные родственными узами, они оказались обречены. И если первые несколько лет их хранила невинность детских сердец, то преступив семилетний порог раннего детства, они встали на пути неизбежности.

При встрече на балу, наученные горьким опытом из предыдущих воплощений, они стремились ухватить хотя бы крохотный кусочек счастья, заранее на многое всё же не надеясь. И если проклятье крыльев унесло жизнь отправившегося на войну отца семейства, девушке невольно спас жизнь её ребёнок, остановивший появление крыла, находясь в утробе, так как самые юные души находятся под Небесной защитой.

Уил много думал о возвращении крыльев. Вновь и вновь умирать и терять своего любимого стало их адом. Никакие пытки не сравнятся с повторявшимися раз за разом радостями встречи и болью потери. К тому же, если в прошлом они могли наслаждаться своими отношениями, то теперь им приходилось сохранять свои чувства в тайне. Английские законы были слишком строги и жестоки к однополой любви.

Смотря на спавшего на его коленях Криса, Уил вспоминал их прошлые жизни. Если один умирал до появления крыльев, второй мог прожить полную жизнь. Но как можно было полностью избавиться от проклятья? Мысль, посетившая его глядя на Вуда, казалась шансом, но настолько зыбким, что Уил не знал, получится ли у него задуманное. Ведь у каждого из них вместе с проклятыми отрубленными крыльями осталось по одному ангельскому крылу. Так может, чтобы избавить любимого от проклятого крыла, он может отдать ему свое ангельское, забрав себе его проклятье? Но и гадать не стоило, что два проклятых крыла несли в себе стремительную смерть.

Конечно, Уильям знал, что для души самоубийство самый страшный грех. Но если он призовет смерть, сам символ проклятых крыльев, и это даст шанс освободиться из этого замкнутого круга Крису, то он готов рискнуть.

Всякий проступок несет за собой наказание, но самоотверженность — один из почитаемых небом поступков.

В новой жизни каждый из падших ангелов получил свой «дар», являвшийся одновременно и наказанием.

Тао мог видеть незримое. Это стало его уроком после самоубийства. Помогая умершим перейти в иной мир, он должен был переосмыслить свой взгляд на жизнь и смерть. При этом память предшествующих воплощений оказалась для Хуана закрыта.

Ифаню же было дано видеть сокрытое — их прошлое. В своих снах он видел их ангельскую историю и прошлые жизни, а после оказался способен приходить к Тао.

Его наказанием было отсутствие возможности быть рядом с возлюбленным, а так же то, что истории былых времен являлись ему постепенно. Приехав в Сеул, надеясь встретить Хуана, он только тогда узнал, что их встреча принесет им гибель.

Разрываемый притяжением и страхом, Ифань не находил в себе даже смелости сказать Тао, что он и есть Крис.

*

Глядя на обмякшего медиума, провалившегося в видения, Ифань не отрывал взгляда от его расслабленного лица. Чувствуя, что силы покидают его, Ву с виноватой улыбкой зашептал:

— В этот раз мой черёд, Тао. …По моей вине ты так долго страдал и вытерпел столько боли, что теперь я хочу, чтобы ты оказался свободен от этих цепей. Я надеюсь, ты сможешь воспарить так же высоко, как делал это раньше. Пусть меня не будет с тобой, но моё крыло будет защищать тебя от любых напастей и бед. Я люблю тебя…

*

Увлажнитель воздуха тихо шипел в углу, перекликаясь с писком приборов.

Хмурясь, Тао с трудом разомкнул глаза, оглядывая белые стены. Почему он оказался в больнице, Хуан не знал. Стараясь припомнить, что предшествовало его провалу, медиум морщил нос, по крупицам собирая показанные видения, бег по улицам, раненный Ифань и…

Тао резко сел на постели, откинул одеяло и хотел встать, но покачнулся, едва не завалившись вперед, вовремя ухватившись за кровать.

— Вам следует соблюдать покой!

Суровый женский голос, послышавшийся сбоку, привлек к себе внимание парня. Из-за стоявшей возле кровати ширмы вышла медсестра.

— Немедленно вернитесь в постель!

— Я… — Хуан осекся, голос нервно дрогнул. Чувствуя, что у него на глаза наворачиваются слёзы, Тао расстроенно пролепетал, — Он умер?

Девушка выгнула бровь.

— Кто?

— Ифань.

Закатив глаза, медсестра прошла к медиуму, подтолкнув его к кровати.

— Просто лягте уже! Что за проблемные пациенты.

С трудом сдерживая задрожавшие губы, Хуан лег в кровать, но всё равно заплакал.

Зацокав языком, девушка покачала головой.

— Боже! У вас и так нервное истощение! Вам нельзя волноваться! — пройдя к ширме, медсестра сдвинула её в сторону, — Вот! Всё с вашим другом в порядке. Так что возьмите себя в руки.

От неожиданности перестав плакать, Тао вытаращенными глазами уставился на лежавшего на соседней койке Ву с воткнутой в руку капельницей.

— Ваш друг явно родился в рубашке. Крови, конечно, было много, но ни один орган оказался не задет.