Нежность - Страница 1

© В. Прах, 2017

© ООО «Издательство АСТ», 2017

Нежность – это прикосновение к человеческой душе. Нежность – ключ к разгадке человека. Нежность – форма выражения любви. Нежность – это поэзия, а любовь – искусство.

Нежность – необычайно редкое явление, и если однажды вы закроете глаза и увидите полярное сияние в то мгновение, когда к вам прикоснется другой человек, – знайте, что вы испытали нежность.

Нежность – язык, на котором невозможно общаться, если рядом человек, не понимающий этого языка. Если рядом вдохновение, которое ни разу не смогло открыть в сердце поэта поэзию.

Этот язык можно лишь внезапно в себе обнаружить, если в одно прекрасное утро почувствовать себя художником, макающим кисть в собственную душу. Не жалея своей натуры/красок для того существа, которого хотелось бы этой кистью касаться. Не пытаясь изобразить в том существе собственное отражение, оставить его таким же совершенным, как оно есть. Сохранить внезапно раскрывшийся бутон, наслаждаясь лишь его ароматом.

Нежность – это наивысшее проявление любви. Открыть в человеке все самое чудесное и постоянно наслаждаться своим открытием – вот, что такое нежность.

Вячеслав любил себя. И любил настолько сильно, что если вдруг обнаруживал, что знакомые не разделяют с ним его великих чувств к собственной персоне, то приходил в крайнее возмущение. А затем вычеркивал этих псевдознакомых из своего круга общения.

Вячеслава обязаны были любить все – начиная с родителей, сдувавших пылинки с его нежной головки, и заканчивая черным котом, переходившим ему дорогу. Все преподаватели в институте, все знакомые в группе, даже уборщица, не знающая имени юноши, обязаны были испытывать особое чувство при виде него. Кто не любил Вячеслава, тот не заслуживал даже взгляда в свою сторону. Молодой человек нуждался в любви всего мира, и в девятнадцать лет он представил миру свою первую книгу.

О чем мог написать юноша в девятнадцать лет, как не о любви? О чем еще сладкие медовые губы, которые умели только целовать, красиво говорить, а иногда и ругаться, могли поведать всему белому свету, как не о запахе выдохшихся со временем чувств. Как не об аромате увядшей в его руках розы, которая со временем перестала прекрасно пахнуть, напротив – стала вонять. Он и героиню своей книги назвал Розой, ассоциируя ее с увядающей женщиной, давно не испытывавшей сильных эмоций и трепетных чувств.

Трудно сказать, каким образом молодому человеку удалось написать такую романтичную, чувственную книгу в свои юные годы. Произведение, которое нашло отклик в сердцах десятков тысяч читателей. Работу, которая принесла молодому автору признание и любовь совершенно незнакомых людей, не знавших даже цвета его глаз, но ощутивших, как он способен своим текстом заставить их сердца замирать. Женщины писали ему письма и признавались в любви, они находились в полном восторге от его книги. Они хотели его читать еще и выпивать до дна. Ненасытные читатели часто писали ему в письмах, что одной книги мало, чтобы познать полностью его душу. Люди хвалили Вячеслава и говорили с важным видом, что у него есть талант. Знакомые гордились юношей, а забытые люди из глубокого детства вдруг внезапно вспоминали о нем и проявляли желание общаться. Вячеслав был по-настоящему счастлив, когда его так страстно любили.

Конечно, много было и таких, кому пришелся не по вкусу молодой писатель. Недовольные критики чернили его книгу и обвиняли в современной подаче. Да, нередко Вячеслава не любили только за то, что его книга – это не классическая, признанная литература, а всего лишь, как выражались просветленные, «жалкая попытка современника просунуть свое чтиво». Каждое замечание ранило юношу в самое сердце. Когда критиковали его книгу, Вячеславу всегда казалось, что критикуют его внешность. Особенно болезненно молодой автор переносил ненависть к своей книге. Были люди, которые открывали его книгу, дочитывали ее до конца и начинали яростно ненавидеть и саму книгу, и ее автора. Такие люди нередко желали Вячеславу смерти и всей душой заклинали больше не писать.

«Странно, когда человек ненавидит тебя за то, что ты есть. За то, что он однажды решил на тебя посмотреть», – голубоглазый писатель часто думал по ночам о природе этой ненависти.

Юноша с каштановыми волосами и выдающимся носом засыпал и просыпался в собственных объятиях. У него не было девушки, которую можно было бы ночью обнять, предложить ей свои руку и сердце или хотя бы поход в кино. Вячеслав любил себя настолько сильно, что у него даже не возникало мысли, что другого человека можно так же любить, а может быть, и сильнее. Но сказать, что темноволосый юноша не верил в природу любви, было бы ложью. Так как в собственной книге ему удалось написать о любви взаимной. О светлых влюбленных сердцах, которые отреклись от всего мира, лишь бы принадлежать только друг другу. Вячеславу прекрасно удалось передать ту неутолимую тягу, ту жажду другим человеком напиться, осушить чашу до дна, а затем вытереть свои сладкие от нектара губы и довольно, полной грудью, вдохнуть. Девятнадцатилетний юноша писал об этом в своем произведении, так как сам никогда не испытывал подобных чувств к женщине. Он идеализировал на бумаге мир. Писал текст, в котором переживал эмоции своего героя, проживал с ним интересную, наполненную жизнь, а затем возвращался в реальность, оставаясь тем же законченным эгоистом, что и раньше.

Вячеслав странным образом открыл в себе писателя. Таким же странным образом он его в себе и закрыл, став автором одной-единственной книги и нескольких миниатюрных рассказов.

«Пиши еще!» – требовала оголодавшая публика, не распробовавшая молодого автора до конца. Лучи славы постепенно угасали, и молодому эгоисту приходилось теперь довольствоваться не большими вкусными рецензиями в адрес его первой замечательной работы, а всего лишь объедками, чем-то вроде «спасибо» и «очень понравилось».

Вячеслав садился много раз писать в попытке сотворить новую, захватывающую историю, которая покорила бы еще больше сердец и не выдохлась бы, как первая книга. Напротив, его новое творение стало бы дорогим и редчайшим напитком, который со временем становится только лучше. Но виноградники начинающего винодела в этом году не уродили…

Вячеславу исполнилось двадцать лет.

Быть автором одной книги – это постоянно подсовывать окружающим их собственный огрызок от яблока, чтобы они смаковали его последние соки, а затем спрашивать: «Вкусно?»

«Конечно, вкусно», – говорили ему знакомые и самые близкие люди, которые не смели затронуть его ранимую натуру.

«Не очень!» – говорили ему читатели, давно переварившие яблоко вместе с огрызком и облизывающие собственные ладони. «Может быть, что-то еще?» – подкрадывался к нему читатель ближе, в надежде отведать новый кусочек его забытой на вкус души.

«А нечего!» – отвечал им двадцатилетний автор, не родивший и строчки за целый год.

Его читатель тяжко вздыхал и молча прощался с потухшей звездой-однодневкой, продолжая искать новых героев, предлагающих свою душу на пробу.

Вячеслава перестал любить мир. О нем все забыли так же внезапно, как и узнали. Юноша исчез с лица земли вместе со своим талантом.

Вячеслав никогда не показывал лицо своему читателю. Автор одной книги предпочел остаться инкогнито в мире, где им восхищались. Его читательская аудитория не знала, как он выглядит, мужчина он или женщина, сколько ему лет и кто он по знаку зодиака (особенно часто интересовались, кто он по гороскопу, наивно полагая, что вся разгадка человека может быть заключена в его знаке зодиака). Так как писал Вячеслав от мужского лица, то к нему обращались в письмах как к мужчине, но, пожалуй, никто бы сильно не удивился, если бы за писательским столом внезапно обнаружилась смешная, романтичная старушка с сигарой в руке.