Нежилец - Страница 10

– Знаю. И тем не менее.

– Так вам не сюда, – покачала головой соседка. Она вышла на площадку и притворила дверь. Из глубины квартиры доносились звуки радио. – Степаныч тут не живет с год, пожалуй, а то и больше.

– Как? Переехал? – Самсонов мысленно выругался от досады.

– Да нет, площадь-то его, а вот сам он на даче, в Красницах сидит. Всего раза три тут появлялся.

– А кем он работает, не знаете?

– Да никем, по-моему. Пьет он по-черному.

– Серьезно?

– Что ж я, врать буду, что ли?! – возмутилась старушка. – С тех пор как уволили его, так и запил. Не сразу, конечно, но постепенно скатился.

– Уволили?

– Ну да. Не знаете разве?

– Он не сам ушел?

– Говорил, что нет. Жаловался. А как на самом деле, кто ж разберет?

– На что жаловался?

– На начальство.

– Не помните, что именно он говорил?

– Это ж разве можно? Сколько времени прошло!

– А вы знаете, где его дача?

– В Красницах, говорю же. Это по Витебской железной дороге. Хотя вы на машине, наверное, поедете.

– Понимаю, что в Красницах. Адреса нет ли у вас?

Старушка покачала рыжей головой:

– Нет, не оставлял. Да и на что он мне?

Самсонов поразмыслил.

– А жена у Лукина есть? Или дети?

– Не знаю, никогда не видела.

– А давно он тут живет?

– Да лет десять, а может, и больше.

– Мать или отец его живы?

Старушка вздохнула:

– Оба померли. Еще в конце девяностых. Друг за дружкой, с разницей в два года. Степаныч сам рассказывал.

Самсонов поблагодарил соседку и вышел на улицу. Стоя под козырьком возле подъезда, набрал номер Морозова:

– Узнай, где дача Лукина. Да, того, который вел дело Хоботова. На квартире он больше не живет. Перезвони.

Следователь добежал до машины. Спина и плечи были мокрыми, и он снял куртку. Включил радио и крутил ручку, пока не наткнулся на одну из старых песен «Red Hot Chili Peppers». Последнее время Самсонов все чаще слушал музыку. Она отвлекала и успокаивала, а когда было надо, помогала сосредоточиться. Его приучила к этому Карина, отъявленная меломанка. Сам Самсонов перестал слушать музыку лет в двадцать – надоело. Хотя репертуар классики, рока и электронной альтернативы знал неплохо. Но теперь он будто вернулся в прошлое и не уставал заново открывать для себя композиции, которые когда-то любил.

Морозов позвонил минут через десять и продиктовал адрес.

– Поедешь? – спросил он. – Сейчас?

– А куда деваться? Как там у вас, есть подвижки?

– Шины от «Мишлен», подходят к разным мини-вэнам. Так что это нам мало поможет.

– Что насчет скульптур и других изображений Кали?

– Коровин проверяет, нашел пока двоих, кто заказывал изображения по Интернету, и троих, купивших в магазинах. С последними сложнее, потому что удалось получить только описания, да и те не очень точные.

– Давно были сделаны покупки?

– Одна месяц назад, а другая три. Это в магазинах. А по Интернету полгода назад один мужик купил скульптуру, а восемь месяцев назад другой заказал несколько копий со старых рисунков Кали. В том числе того, который мы нашли сегодня на заводе. Но знаешь, мне кажется, что если наш парень убивал и раньше, то он обзавелся всем, чем нужно, давным-давно.

– Скорее всего, – не стал возражать Самсонов. – Но проверить надо.

– Хочешь сам поговорить с теми, кто делал заказы по Интернету? Остальных, я думаю, мы не найдем.

– Не найдем однозначно. Несмотря на все описания. Но рано или поздно они могут пригодиться.

– Для этого надо иметь подозреваемого.

– Само собой.

– Так будешь брать координаты тех, кто заказывал через Интернет?

– Нет, займитесь ими сами.

– Ладно, как скажешь.

– А что с фирмами, ламинирующими документы?

– Их оказалось больше, чем мы думали. Дремин обзвонил уже штук тридцать, но нигде Кали не ламинировали.

– В фирмы отправляли изображение рисунка?

– Да, каждый раз.

– Ладно.

– У Дремина руки опускаются. Говорит, все бесполезно.

Самсонов невольно испытал чувство удовлетворения (как же – раскроешь ты дело вместо меня!), но тут же устыдился:

– Ничего, пусть продолжает.

– Он и так. Даже заехал в одну фирму поблизости, чтобы узнать, можно ли сделать такое ламинирование дома.

– И что?

– Сказали, что без специального оборудования – нет.

– Ясно. Тем лучше. Если не найдем, где наш убийца заказал ламинирование, будем искать, где он купил нужную аппаратуру.

– Точно.

– Вечером заеду в управу, все обсудим.

– Давай. Мы пока никуда не собираемся.

Самсонов отправился за город. На шоссе были пробки, и поминутно приходилось останавливаться. Глядя на залитое водой лобовое стекло, полицейский вспомнил Марину. Ее образ был расплывчатым, ему никак не удавалось разглядеть ее черты. Зато он слышал ее голос, певший: «Вот раздался тоненький звоночек…» Марина репетировала свою роль для школьного концерта и исполняла эту песенку раз за разом. Как же давно это было!

Чтобы добраться до Красниц, потребовалось почти два часа. Наконец Самсонов нашел забор, на котором белела покосившаяся табличка с номером дома. Выйдя из машины, он подергал калитку. Она была заперта, но открылась, когда он перекинул руку и снял крючок. Полицейский прислушался, не возится ли где-нибудь во дворе собака, но было тихо.

От калитки в глубь участка вела узкая, заросшая осокой тропинка, по обе стороны которой возвышались деревья и кусты. Колодец почти затерялся в шиповнике. Самсонов поднялся на шатающееся крыльцо и постучал. Подождав полминуты, постучал снова. Не дождавшись реакции, толкнул дверь, и она распахнулась. В городе он бы решил, что внутри побывал взломщик, но тут, на собственном участке, хозяин мог и не запираться.

– Эй! – крикнул Самсонов, заглядывая. – Есть кто?

Тишина. Можно зайти и поискать Лукина, но вдруг тот решит, что он грабитель, и пальнет по старой «полицейской» памяти? Следователь постоял на пороге в нерешительности. Наконец шагнул внутрь и вытащил пистолет.

В доме было довольно светло. По крайней мере достаточно, чтобы не спотыкаться. Самсонов шел, прислушиваясь и время от времени громко спрашивая, есть ли кто живой. Рано или поздно хозяин должен был его услышать. Хотя, если верить соседке Лукина, бывший полицейский вполне мог валяться в одной из комнат в пьяном угаре. Или же уйти, оставив дом незапертым.

Под ботинком что-то хрустнуло. Самсонов присел и вгляделся. Ампула. Через пару секунд он заметил еще одну, закатившуюся под тумбочку. Обе пустые, с отломанными горлышками.

В следующей комнате Самсонов увидел настоящую свалку. Здесь были сломанные приборы, большей частью еще советские, ящики с инструментами, мотки проволоки, пустые банки и бутылки. Все покрывал внушительный слой пыли. Похоже, Лукин то ли увлекался ремонтом электроники, то ли подрабатывал этим, но давно забросил.

Пахло кислятиной, старым деревом и картошкой.

– Кто там? – Голос прозвучал отчетливо, но негромко.

Услышав этот короткий вопрос, Самсонов вздрогнул от неожиданности.

– Я из полиции, – сказал он. – Старший лейтенант Самсонов. Разрешите войти? Мне нужно с вами поговорить.

– Давай сюда, – донеслось в ответ.

Самсонов вошел в следующую комнату. Вонь здесь стояла невообразимая – как в привокзальном сортире.

Окна были закрыты плотными занавесками, так что разглядеть Лукина оказалось нелегко. Темная фигура, укрытая до середины груди одеялом, возвышалась на железной кровати у противоположной стены.

– Тут есть выключатель? – спросил Самсонов.

– Есть, только электричество отрубили. – В голосе послышались насмешливые нотки. – Я задолжал за несколько месяцев. Как ты сказал, тебя зовут?

– Старший лейтенант Самсонов.

– А имя у тебя есть?

– Валера.

– Садись, Валера. Выпить не предлагаю, потому что нет. Или у тебя с собой?

– Нет. – Следователь взглянул на покрытый пылью стул и решил, что постоит. – Я хотел поговорить о деле Хоботова. Помните такое?