Нежеланная невеста, или Зимняя сказка в академии магии (СИ) - Страница 1

Ночь зимнего свершения, академия магии Эверлейн

Стрелка на старинных часах приближалась к полуночи. Через пятнадцать минут закончится старый год и в свои права вступит новый — начнется Ночь зимнего свершения. Время чудес, перемен и любви.

Только я встречу праздник не на Зимнем балу, как остальные адепты академии магии Эверлейн, который сейчас наверняка прекратили танцевать и сидят за столами с бокалами в руках. Я встречу его в кабинете ректора. И вместо подарка — исключение из академии магии.

У ректора я находилась в первый и, наверное, последний раз в своей жизни. В полном одиночестве. С растрёпанными волосами, в порванном платье и с одной туфлей. С пылающим от гнева лицом и дрожащими от страха пальцами. Четыре старшекурсницы заманили меня в укромное местечко в замке и решили избить. Преподать урок «зазнавшейся мерзавке», как сказала одна из них. Мне, то есть.

Но несмотря ни на что, я старалась держаться достойно. Может быть, уровень моей магической силы не так высок, а семья — не знатна и не богата, но я не собираюсь ни перед кем унижаться, юлить и вымаливать прощения.

Личный секретарь ректора велел мне сесть в одно из кресел из мягчайшей эверской кожи и ждать, но я встала у огромного, во весь пол, окна, скрестила руки на груди и стала осматриваться.

Кабинет был празднично украшен — на окнах сияли серебристые огоньки, над камином парили тонкие свечи с радужным пламенем, на двери висел замысловатый венок, а рядом со столом высилась нарядная ель с пышными ветвями, украшенными живыми игрушками — в больших стеклянных шарах шел снег, летали крохотные пегасы, катались на катке дети… Каждый шар был удивительным — наверняка работа лучших артефакторов. Видимо, и ректору было не чуждо праздничное настроение, несмотря на всю его суровость и мрачность. Только даже его выдернули с праздничного застолья. Сейчас он придет в свой кабинет, злой, как триста тысяч оборотней, и меня выгонят из академии, а после и вовсе могут заключить под стражу. Позорище…

А все из-за эйхова[1] принца, у которого то ли проблемы с головой начались в столь юном возрасте, то ли они никогда и не заканчивались. Настоящий козел, а не принц. Чтоб его перекосило! Придумал непонятно что и обвинил меня во всех своих бедах. Теперь мстит. Обещал сделать мою жизнь невыносимой — и делает. Как настоящий высокородный отвечает за каждое свое слово.

Урод.

Это началось несколько дней назад, после того, как я увидела то, чего не должен был видеть ни один адепт академии магии Эверлейн. С того момента и начались мои беды. На меня объявили настоящую охоту — хотели, чтобы я ушла из академии. Но не на ту напали.

— Я сдержу обещание. Не дам тебе жить спокойно, запомни это, моя маленькая дрянь, — услышала я в голове высокомерный голос принца Дарелла — глубокий, бархатный, чуть хрипловатый. Опасный. — Я сделаю твою жизнь невыносимой. Хотя… у тебя есть выбор. Выглядишь ты неплохо — и личико, и фигурка. У тебя кто-нибудь был? Сомневаюсь, такие, как ты отдают себя только тем, кого любят. Но так интереснее…

— Что ты хочешь? — выдохнула я тогда, ненавидя его всем сердцем. Как же он достал меня! Как же мне хотелось макнуть этого заносчивого придурка в унитаз головой. Или подпалить ему одежду, чтобы визжал, как девчонка.

Он нехорошо улыбнулся. Дерзко, хищно. Мне стало не по себе.

— Тебя, Белль. Сделай так, чтобы сегодняшней ночью мне было хорошо. И тогда я прощу тебя. Только будь послушной. Я же сказал, что не люблю дерзких.

Даррел погладил меня по распущенным волосам, снова улыбнулся, заставляя чувствовать себя загнанной в клетку мышью. Он положил ладонь на мою щеку. Большим пальцем провел по плотно сжатым губам, которые я тотчас сжала еще крепче. Усмехнулся, наблюдая за моей реакцией, и опустил руку ниже.

— Убери, — прошипела я. Но он не послушался. Дотронулся до моей шеи, на которой билась жилка, погладил выпирающие ключицы и некрепко сжал грудь, прокомментировав, что она у меня ничего.

Его мерзкие слова помогли мне ожить и дать волю ярости. И я с размаху дала его высочеству звонкую пощечину. Да такую, что на его лице остался алый след. Я не собиралась это терпеть!

— Не смей меня трогать, урод! — выкрикнула я, а он, весело смеясь, попытался меня обнять. Принц играл со мной. Издевался. Проверял на прочность.

Я отскочила в сторону, тяжело дыша. Ярость окатила меня тяжелой горячей волной, и я потеряла самоконтроль. От моих рук отскочило золотистое пламя, трансформировалось в молнию и понеслось к его высочеству. Он едва успел укрыться от него ледяным щитом — своей стихией он владел в совершенстве. Молния ударилась о ледяной щит и, шипя, растаяла в воздухе.

Глаза принца яростно вспыхнули, но не потемнели, как часто это бывает у других. Напротив, посветлели, из голубых став ярко-аквамариновыми. Засветились, как у Ледяного дракона, которым он был. А зрачки, ставшие вертикальными, наполнились ненавистью.

Даррел поднял руку, словно желая направить на меня заклятие — на кончиках его пальцев опасно заискрилась сила. Но я готова была биться до последнего, хоть и знала, что гораздо слабее принца. До последней капли крови, до последней капли магии!

Но в последний момент он будто одумался — ледяное проклятие полетело не в меня, а в окно, с громким звоном разбив стекло. Я вздрогнула от неожиданности, а принц дотронулся до щеки, на которой алел след от моей пощечины. Это было мое клеймо. Пусть его скоро и не станет видно, на душе все равно останется. Какая-то невысокородная ударила самого принца. Он запомнит это навсегда.

— Теперь твоя жизнь точно будет невыносимой, моя маленькая дрянь, — тихо проговорил этот придурок, потирая щеку. — Как ты… Как ты только посмела поднять руку на принца?

— Какой из тебя принц? — рассмеялась я звонко. Какая разница, что говорить, меня все равно ждет наказание. Хотя бы можно отвести душу. — Ты — трусливый, надменный и эгоистичный. В тебе нет того достоинства, которое есть в его величестве. Бери пример с отца, принц. Или хотя бы с брата. Будь достоин короны не потому, что ты родился сыном императора. А потому, что заслужил право надеть ее на себя.

— Не смей говорить мне это, — тихо, с угрозой, сказал принц. — Кто ты такая, чтобы так говорить?

— Представитель народа, которым ты собрался управлять, — ответила я. — Та, которую ты считаешь пылью под ногтями. Та, которую ты только что лапал. Наверное, многих беззащитных девчонок так унижаешь? Еву тоже силой заставил стать своей?

Светлая Тэйла[2], зачем я это ему сказала? Его глаза засветились еще ярче, еще опаснее. Того и гляди, вот-вот явится его Ледяной дракон и сотрет меня в пыль. Страшно-то как…

— Пошла вон. — Его голос стал страшным. Взгляд — убийственным.

— Сами идите, ваше высочество, — огрызнулась я. — Хотя нет, я уйду. А вы оставайтесь наедине со своим высокомерием. Не подавитесь им.

С этими словами я сделала книксен, который вышел издевательски-кривоватым. И, гордо подняв голову, действительно ушла.

Даррел остался в пустой аудитории один, сжимая от ярости кулаки. Как только захлопнулась дверь, я услышала громкий треск — будто деревянные парты стали биться о стены.

Говорят, что огневики — смелые, но смелости у меня хватило на десять шагов по коридору. После я сорвалась на бег и побежала в сторону лестниц, не зная, как совсем скоро изменится моя жизнь. И что меня ждет…

Вспомнив красивое, но надменное лицо Даррела, я тихо выругалась и отвернулась к окну, за которым в темноте падали хлопья снега. В стекле я увидела свое отражение и тяжело вздохнула. Растрепанная, с царапиной на щеке, с синяками на руках — они всегда появлялись на моей коже быстро. Некогда прекрасное нежно-голубое бальное платье превратилось в какие-то обноски — было порвано, да еще и все оказалось в грязных пятнах. Туфля только одна, вторая потерялась во время драки. Помнится, я сняла ее, чтобы защищаться от разъяренных девиц. Они совершенно не ждали от какой-то там первокурсницы такой прыти, и им досталось от меня по полной. А что, будут знать, как нападать! Я никому не позволю обижать меня.