Нежданно-негаданно... (СИ) - Страница 12

От разговора отвлек их прозвеневший звонок на урок, которые положил конец и размышлениям Михаила над судьбой его страны. А они-то и не заметили как большая перемена прошла!

— Ой! — растерянно произнесла Вика. — Звонок уже…

— Да, заговорились мы с тобой, — согласился Михаил. — Ты хоть в столовку-то сходила?

— Нет, — смущенно улыбнулась девчонка. — Ну ничего, дома пообедаю! Я ж недалеко тут живу, и уроков сегодня всего пять…

И тут-то, глядя, с каким восторгом на него смотрит Вика, Михаил осознал, что сделал очередную глупость… Да, поговорить с девчонкой ему оказалось на удивление приятно, вот только он ведь и без того ей был симпатичен — а что уж теперь будет? Зачем было дополнительно ее к себе привязывать? Зачем давать какие-то мнимые надежды? Дурак ты, Мишка!

— Знаешь, — вдруг произнесла девчонка. — Я и подумать не могла, что ты столько всего знаешь!

— Ну я много книжек читал… А там уж и сам что-то додумывал.

— Расскажешь потом еще что-нибудь? Вот знаешь — мне ни с кем прежде так интересно не было!

— Посмотрим, — уклончиво ответил Михаил.

Честно говоря, он даже и не понял до конца, что ее так сильно заинтересовало… Его рассказы про космос и другие планеты? Или про технику будущего, про которую тут пока никто и не слыхал-то? Ведь, как ни крути, научно-технически прогресс не стоит на месте — и в свое время ему уже довелось повидать много такого, что для живущих ныне — чистой воды фантастика, мечта! Так что, по сути, ему и выдумывать-то ничего не надо было…

А вот их совместное появление на уроке стало поводом для шушуканий среди девчонок… Анька даже, думая, что этого никто этого не заметит, что-то шепнула Ленке — на что в ответ та чуть ли не перекосилась. Ну и фиг бы с ней! Уж чем-чем, а этим Михаил морочить голову точно не собирался.

Четвертым уроком была «Начальная допризывная и военная подготовка», предмет, которого в его реальности не было (P.s. отменили в старших классах в школы в 1962 году, а ввели НВП уже в 1967). И тут внезапно проявилось еще одно различие — если в прошлой реальности допризывную подготовку до восьмого класса вел физрук, бывший капитан артиллерии, уволенный из армии по хрущевскому сокращению. Однако в этом мире физруком неожиданно оказался какой-то старенький дед, заставший едва ли еще на саму Гражданскую, а то еще и Империалистическую войну… В тот день изучали венную топографию, ориентирование на местности — причем, по ходу рассказа преподаватель не преминул вставить пару каких-то давнишних историй в стиле «он шел на Одессу, а вышел к Херсону» то ли из собственного опыта, то ли услышанных от кого-то из знакомых, иллюстрируя ими тему урока, что всем одноклассникам Михаила явно нравилось. Рассказывал дед весьма занятно…

И, наконец, последним предметом была опять физика — сначала Петька и Васька (она же Василиса) рассказали домашнее задание, получив оценки в журнал. Потом изучали новую тему — фотоэлементы, принцип их работы и применение в технике, измерение освещенности с помощью фотоэлементов. Все это физичка порой с подозрением поглядывала в сторону Михаила, словно ожидания, не отчубучить ли он еще чего, но в конце концов бросила это дело, полностью сосредоточившись на теме урока. А после урока Михаил твердо решил подойти и извиниться за вчерашние выкрутасы…

— Да не забивай голову ерундой, — улыбнулась в ответ на его слова Наталья Николаевна. — Ничего страшного же не случилось?

— Я себя вчера как дурак вел, — честно признался Михаил. — Самому стыдно вспомнить…

— Ну ты же обещал, что такого больше не повторится, — пожала плечами физичка. — Так о чем тогда говорить?

На том их разговор и закончился — хотя Михаилу так хотелось бы предупредить Наталью Николаевну на счет их будущей (хотя, как знать?) директорши, чтобы с ней осторожнее была, но как объяснить все это, не упоминая, что «я из будущего»? Да и все равно не поможет — для нее это означало бы пойти против своей совести. А ситуация-то там буквально «по фильму» была. Дойдет аж до педсовета с вызовом родителей — и там Наталья Николаевна вступится за двоих десятиклассников, которых точно также начнут активно чморить учителя с подачи директорши и одной из их «математичек»…

«Мы кто — боги? Или попы средневековые? Какое мы имеем право решать за других — с кем дружить, кого любить? Имеют ли они вообще на это право? Почему во всем ищем пошлость и разврат?» Не факт, конечно, что она дословно произнесла именно это, но именно в такой форме ее слова потом пересказывали другие люди. Скандал тогда знатный вышел! Тем более, что там и сами родители не захотели считать чувства своих детей чем-то криминальным и непристойным… Хотя перевести их в другую школу все равно пришлось, тут бы им уже просто житья не стало. И, как знать — быть может, слова Натальи Николаевны кому-то и помогли в жизни… Но ей самой это стоило практически всей карьеры, уж Алла Викторовна всегда отличалась злопамятностью. «Женщина строгих нравов», мать ее… Через это стремление к тотальному контролю, желание решать все за них и ее собственные дети вырастут безвольными «маменькиными сыночками», останутся вечными холостяками и к сорока годам один за другим сопьются. Бррр! И на старости лет она будет ходить и плакаться, что вот у нее ни мужа, ни детей, ни внуков. Она, дескать, всю себя отдала педагогике, сил своих не жалела на воспитание нового поколения!

За то как сама Алла Викторовна гордилась ими пока те в школе учились! «Примерные мальчики», ни одной драки за всю жизнь, ни одного прогула или какой хулиганской выходки! Почти отличники, все свободное время за учебником проводят! Сейчас, кстати, старший из них как раз год как закончил школу и поступил в политех, а младший учится в девятом классе…

Выйдя из школы, Михаил уже привычно дошел вместе со «своей» компанией до района их дома, где они разошлись. Пообедав все теми же щами, он решил, что пора бы и съездить в город, осмотреться… Да и по, заодно, пробежаться по магазинам — хоть сравнить этот мир со своим прошлым, в экономике-то, судя по всему, тут немалые различия есть. Сказано — сделано. Одевшись и быстро добравшись до кольца «пятнашки», Михаил вскоре запрыгнул в «циклопа», как называли в его детстве работавшие на этом маршруте немецкие вагончики «Гота». Откровенно странное, ведь в эти времена одна фара была и на большинстве советского производства вагонов, но почему-то прицепившееся именно к «немцу» название…

Касса для оплаты выглядела вполне привычно — только вместо знакомых с детства трех копеек за человека и десяти за багаж здесь стояли цифры двадцать и пятьдесят, что явно указывало на то, что денежной реформы в знакомом «хрущевском» варианте здесь точно не было. Вспоминались, правда, рассказы про то, что до нее цена билета различалась в зависимости от дальности поездки — платили десять копеек за какое-то минимальное расстояние, а уже к ним прибавлялось по пять за каждую следующую остановку, но от этого правила, по всей видимости, отказались при переходе на бескондукторное обслуживание. Так что, кинув свои двадцать копеек (а ведь можно было и не кидать — хотя, как Михаил помнил, такое тогда приходило в голову лишь самым отпетым хулиганам!) в кассу и отмотав билет, он пристроился на сиденья и стал смотреть в окно на казавшийся таким знакомым и родным — и в то же время совершенно чужой город… Что в плане архитектуры… На месте пяти-шестиэтажных «хрущевок» по Чернышевского — четырех-пятиэтажные «сталинки», практически «классического» вида. По Чапаева — чередующиеся между собой старые, зачастую еще дореволюционные, домики и все те же новые «сталинки». Что в плане того, что сами улицы он давно отвык видеть в таком виде… Во многих местах, где в его мире в его время уже лежал асфальт — сейчас о нем не было и речи! Во многих местах еще стоят старинные, давно замененные в его мире, сваренные или даже склепанные из уголка и металлических полос столбы линий электропередач и контактной сети. И пустынные улицы — практически нет ни машин, ни людей! Хотя ведь так и должно быть… Кто и куда будет ходить, ездить в разгар рабочего дня?