Нежданчик для Биг-Босса (СИ) - Страница 8

Нет, точно нам работать вместе нельзя.

— Ну все, теперь можете идти в другую комнату, — отправляет меня босс, хитренько так улыбаясь. А мне отчего-то хочется ему противоречить, делать все наперекор.

— Нет, я думаю, наоборот, остаться, — брякаю, сама не зная зачем. И добавляю: — Мне теперь тоже стало интересно посмотреть. Я так понимаю, мы будем родимые пятна сравнивать?

— Сначала — искать, — загадочно поправляет босс и скидывает рубашку. А там… В общем, я поняла, почему босс наш всегда рубашки носил с высокими, туго застегнутыми воротничками. Тут тебе и кресты, и надписи всякие, и звезды, и крылья, и чего только не было…

Сначала мы все онемели, любуясь на художества.

Потом кинулись рассматривать черные татуировки вблизи, забрасывая босса вопросами. Больно — не больно. Это зачем, то зачем, что значат, будет ли еще накалывать… Одним словом, про родимое пятно вспомнили не сразу. Чертовски сложно думать, когда перед тобой красивое мускулистое мужское тело с перекатывающимися под загорелой кожей мышцами.

Но и трогать этого человека нельзя, как бы ни хотелось, как бы ни зудело в кончиках пальцев. Он как музейный экспонат. Любуйся, но трогать — ни-ни. Со вздохом кручу указательным пальцем, таким образом давая Жданову понять, дескать, разворачивайся и родимое пятно на лопатке показывай. Под разочарованный вздох тетушек босс поворачивается.

И как тут, спрашивается, между всех этих рисунков найти ма-а-аленькое пятнышко?

— А у вас карта есть? — спрашиваю без особой надежды, бегая взглядом по правой лопатке.

— Конечно. Правда, я ее дома забыл, — почесывая бороду, прикалывается босс.

Тетка Лена тащит Данечку, показывая всем образец для поиска. И мы приступаем к исследованию лопатки босса. Но я почему-то отключаюсь. Мой взгляд то и дело мечется по телу Жданова. И мне совсем не нравится, что я при этом чувствую. Как будто смотреть — это только затравочка, а дальше последующее нечто более интересное.

Но ведь это не так! Ничего не последует, по крайней мере для меня. Сейчас босс покажет нам родимое пятно и оденется, прикрыв всю красоту. И потом мне не светит видеть его голый торс. Наверное, это очень приятно, когда ты можешь каждый день беспрепятственно любоваться на такое тело и трогать его… Это тебе не Валерка с его лягушачьей хилостью.

— Вот оно! — верещит тетя Лена и чуть на месте не подпрыгивает, тыча пальцем в центр лопатки Жданова.

И мы кидаемся рассматривать маленькую, такую же как у ребенка, звездочку, не тронутую рисунком. Ведь правда, набивать тату на родинки и родимые пятна нельзя.

— И не нужно никакое ДНК! — восклицает моя тетка.

— Нужен, — поправляю машинально, разворачивая тем самым баталию между женщинами на предмет определения рода аббревиатуры, но меня больше интересует реакция Жданова, который мечтательно смотрит на своего, судя по всему, сына.

— Как вы думаете, велика вероятность, что вам подкинули ребенка с точно таким же родимым пятном, как у вас, но это не ваш сын? — спрашиваю с сомнением.

— Конечно же, вероятность ноль процентов! Данька — мой сын! — уверенно кивает босс, возвращая на место рубашку, а я смотрю на его длинные пальцы и с сожалением вздыхаю, ругая себя за опасные мысли.

— И что вы будете делать дальше? — спрашивая, стараясь быть серьезной.

— Новый год отмечать, конечно же! — заявляет босс, и я мельком бросаю взгляд на часы.

Двадцать три сорок девять. Мать честная!

Значит, серьезные разговоры отложим на потом.

— Как хорошо, что вы к нам пришли, — улыбается довольно тетя Лена, протягивая моему боссу бутылку шампанского. — Иначе бы мучились, пытаясь открыть, — льстиво врет соседка, которая, как я знаю, в деревне сама дрова колет и дома полки мастерит.

В этом наверняка причина популярности тети Лены у мужского пола. Умеет, когда надо, улыбнуться, похвалить, о помощи попросить, показать свою женственность. Я же вечно держусь за гордость свою дурацкую, вот и дожила до двадцати пяти, а замуж ни разу не позвали. Сама, значит, виновата. Но разве что-то уже изменишь?

Под шумные причитания босс ловко открывает шампанское и разливает пенящийся напиток по бокалам.

— Сейчас будем президента слушать! Тихо! — раздается команда тети Тони, но я знаю, что слушать на самом деле никто не будет. Тетя Лена лихорадочно уничтожает наспех подготовленные двенадцать долек мандарина, баюкая в руках упакованного Данечку, а остальные женщины строчат желания на бумажках и с волнением их поджигают, бросая пепел в шампанское.

— А вы не будете загадывать желание, Дарья? — посмеиваясь, толкает меня в бок Жданов, с гордым видом держа в руках бокал.

— Я не верю в эту чушь, — фыркаю я, пытаясь слушать речь главного человека страны.

— Нет в вас романтичности, веры в чудеса, — вздыхает босс.

— Просто я знаю, что человек — сам кузнец своего счастья. Мне ничего с неба не падало. Всего пришлось самой добиваться. И чудеса со мной не случаются.

Как-то слишком грустно и жалко прозвучало, но что есть, то есть. Босс странно смотрит на меня и вдруг подмигивает.

— Не грустите. Однажды и у вашего дома перевернется грузовик с пряниками. Давайте вместе желание загадаем. Хочу, чтобы…

— Нельзя вслух произносить, иначе не сбудется!

— А говорите, что не верите, — резонно замечает Жданов.

Не знаю, что загадал босс, но я, поразмыслив, подумала о маленьком человечке, доверчиво притулившемся к плечу совершенно чужой женщины. «Ведь так не бывает на свете, чтоб были потеряны дети», — пронеслись в голове слова песни из советского мультика, и, с болью в душе смотря на подброшенного ребенка, я прикрыла глаза и прошептала свое желание:

«Хочу, чтобы у Данечки была хорошая мама!»

И я не хотела, чтобы вернулась его настоящая мать-кукушка, потому что эта женщина не была достойна ни этого ребенка, ни этого мужчины, стоящего сейчас рядом.

«А ты? Ты достойна? — коварно подзуживает внутренний голос. — Что бы ты делала, став избранницей такого мужчины?»

«Дорогой внутренний голос, — обращаюсь к воображаемому маленькому демоненку на левом плече, — давай ты заткнешься и позовешь разум. Мне хватило уже в жизни женатых мужиков. А этот хотя и в разводе, но явно какая-то женщина родила ему ребенка. И судя по манипуляциям с подбрасыванием общего ребенка, хочет произвести впечатление и вызвать какую-то реакцию. Внутри этого бурного конфликта тебе, Дашка, совершенно нет места!»

— С Новым годом! — воскликнули все хором и встретили очередной год, слыша за окнами крики и хлопки салютов.

А потом звонок в дверь.

— Это Михаил пришел, — кокетливо поправив меганачес, томно проговорила тетя Лена, осторожно передавая отцу спящего ребенка. — Зовет салют запускать. А вы можете из окна посмотреть. Тонь, Рай, пошли одеваться, — скомандовала она, а на меня ошарашенно уставился Жданов, стоило теткам покинуть комнату.

— У Вупсеня есть поклонник?!

— У кого?! — не поняла я.

— Из «Лунтика» гусеницы Вупсень и Пупсень? Не знаете?

«Я родился!» — восклицает, как-то особенно радостно. — Не слышали? А кто такие Фиксики? Большой-большой секрет! Дарь, ну вы что? А как же: три кота, три хвоста! — пропел босс и писклявым голоском добавил: — И маленькая кошечка.

— У вас все в порядке? — с сомнением смотрю на босса и прикладываю руку к его лбу. — Жара вроде нет.

— Это из мультиков. Вы, значит, с детишками никогда дела не имели? Ни у кого из родственников нет малышей? И мультфильмы такие не смотрели?

— Нет. Но почему тетя Лена на гусеницу похожа?!

— А давайте лучше салют смотреть? — босс съезжает с темы и припускает к окну, распахивая задвинутые шторы.

— Мне кажется, не стоит, ребенка может шум разбудить.

— Не думаю, что он проснется. Мама говорила, что я спал как убитый всегда и везде. Мой сын будет спать так же, — произносит с гордостью, прижимая к себе ребенка, и мне очень сложно унять в себе порыв забрать малыша и отнести в темное тихое место, чтобы он спокойно спал.