Незаконные похождения Maxa и Дамы в розовых очках - Страница 4

Костюм пришёлся ему в пору; единственным недостатком, средь груди, зелёным пятном, зияла тинэйджерская кофта с радужной, пятилистной, символически неоднозначной вышивкой, да красные носки с “найковскими” лэйблами, резали взгляд, при интенсивных его движениях ногами.

Max огляделся в поисках зеркала и, по привычке, зарисовался перед глазом камеры наблюдения. Но камера не ответила ему взаимностью: её зрачок помутнел, а вращательный механизм остановил свою работу.

– Что случилось с камерой? – бросил Даме вопрос Max, поправляя складки на костюме, отражённом от тёмной стеклянной стены.

– Остановилась, потухла… – безучастно откликнулась Дама в Розовых Очках, переступая линию выхода из садомазохического отдела шопа.

– Она заколдовала её! Поломала нашу камеру каким-то фокусом! Она – ведьма! – закричала ей вслед продавщица, а через мгновение, когда и сам Max перешагнул линию входа в павильон, добавила: «И селектор мой вырубила, дьяволица!»

Быстрым шагом, миновав галерею бесчисленных отделов sex-шопа, Max c Дамой в Розовых Очках вошли в наполненные музыкой пенаты “Аэробуса”, и затерялись в массе пёстрых и экстравагантных посетителей музыкального магазина. Здесь обстановка ощущалась менее напряжённой: люди не косились друг на друга с нездоровым и навязчивым интересом, не прятались за высоко поднятыми воротниками, в “Аэробусе”, напротив, все вели себя естественно и непринуждённо.

– Давай заглянем в отдел классической rock-музыки! Там я видела очаровательную рубашечку! Она, как раз, подошла бы к твоему новому костюму! – потянула за рукав Макса Дама.

– Этот костюм, кажется, висит на мне, он мне великоват… – пожаловался Max и насупился.

– Костюм такого фасона должен чуточку висеть! На ветру, ты будешь похож на парус… в этом – весь прикол! – не сдавалась веселиться Дама, заводя Макса в отдел классического рока.

– А как же копы, камеры, продавщица? – артачился Max, чувствуя, что ввязывается в очень крутую историю.

– Враг разбит наголову, и, в ближайшие несколько минут, беспокоить нас никто не будет! Камера зависла, её починит лишь электрик, законники в трансе – это неизбежно, ну а пёстрая толстушка… Она, думаю, собирает сейчас урожай… Ей некогда и, наверняка, не выгодно объявлять за нами погоню так скоро! – легко отчиталась перед Максом Дама, и приступила к выбору покупок.

– Какой такой урожай? – не понял Max.

– Мародёрствует она – обирает кентов-закона от золота и денег… Она же ведь тоже – не дура – видит, что камера не работает! – беспечно пояснила Дама в Розовых Очках.

– А на нас не подумают? Ведь, когда они меня крутили, камера всё зафиксировала… и ещё – эти Ваши манипуляции… Чем уж Вы их ухайдохали, я не знаю, но законники реально в отрубе! – зароптал Max, решив на всякий случай обращаться к Даме вежливо – на Вы, – во-первых – из страха, во-вторых – потому что Дама наша, хоть и выглядела моложаво и вела себя энергично, при более близком рассмотрении, оказалась особой в некотором возрасте – неопределённом – как то и положено Даме.

– Разумеется, Максик! Разумеется – будут думать на нас! Даже более того – на тебя!… Кстати, малыш, обращайся ко мне на “ты”… Не надо подчёркивать мои недостатки! Зови меня Велга! – разудало пропела Дама и, на мгновение, кончиками указательных пальцев приподняла свои крылья-очки, обнажив пред юношей роскошные, полные чувственной глубины, зелёные глаза взрослой женщины.

Заглянув ей в глаза, Max оторопел: его раздирали напополам два противоречивых чувства – страх перед возникшей ситуацией, и очарование перед Дамой, глаза которой напомнили ему многие яркие сны, просыпаясь от которых он неизменно чувствовал себя воодушевлённым, но и мокрым от вожделения. Не раз он видел эти глаза во сне. Память об этом, пробудилась в нём, в сей миг.

– Я, пожалуй, пойду… – попытался откреститься от наваждения Max.

– Даже не думай! Отныне мы повязаны! С сего мига наши пути сошлись воедино… Попытаешься убежать от меня, попробуешь быть самостоятельным – погибнешь! Да и не побежишь ты… от судьбы не убежишь! – велеречиво остановила его она.

– Остаюсь… – с безысходностью выдохнул Max, вспомнив, что сам был инициатором возникших событий, бросившись спасать Даму и схватив злополучный шприц.

– Ну что – покупаем рубашечку? – переключилась на мягкость Дама.

– Покупаем! – смирился с судьбой Max.

Бегло оглядев витрины, Дама в Розовых Очках остановила свой выбор на бардовой, пошитой, на сей раз, из нучиронового шёлка, украшенной затейливой вышивкой рубахе, выложенной в коллекции сценических костюмов.

Пока Max суетливо менял облик, перерождаясь из подростка в элегантного мужчину, Велга набросала в картонную сумку целую кучу вещей: штопанных рваных рубах из дерюги, залатанных разноцветными лоскутами, ветхих расклешёных джинс, пёстрых бандан, кожаных напульсников, да, в придачу ко всему, клубок бус, шнурков и чёток. Поймав недоумённый взгляд Макса, она остановилась, чтобы объяснить эти странные покупки.

– Всё это настоящий раритет! Старые вещицы реальных хиппарей. Ну кто, как не я, купит у них всё это барахло? Таких покупателей сегодня днём с огнём не сыщешь, разве что сам БГ заглянет в этот магазин! А я беру их в подарок одному хорошему человеку… думаю, вы будете рады знакомству друг с другом в скором будущем! – оправдалась Дама в Розовых Очках, и кивнула в сторону выхода, напоминая о том, что следует спешить.

Покинув “Аэробус”, Дама и Max с праздной небрежностью проследовали через площадь и, выйдя на улицу, остановились возле припаркованных к обочине посольского дома автомобилей.

Велга закурила сигарету и отсутствующим взором вперилась в пустоту, заполненную мелькающими тенями прохожих, всем своим видом давая понять, что намерена ждать чего-то, либо кого-то, должного появиться в этом месте.

– Ждём? – на всякий случай решил уточнить Макс, неумело закуривая предложенную сигарету.

– Ты что, не куришь? – удивилась Дама, глядя на то, как Max делает глубокие вдохи с последующей задержкой дыхания.

– Иногда… – уклончиво ответил он.

– Используешь сигареты как штакет? – лукаво уточнила Велга.

– Берегу здоровье… – двусмысленно согласился Max.

– Разумный взгляд на вещи! Я рада тому, как нынешняя молодёжь умеет быть практичной! – развеселилась от сосредоточенного оцепенения Дама в Розовых Очках и, словно из солидарности, отбросила едва занявшуюся сигарету прочь.

– Долго ещё ждать? – переключился на изначальный вопрос Max, приподнимая воротник пиджака, и прячась от налетевшей из приближающихся сумерек прохлады.

– Как повезёт… – с игривой таинственностью, не ответила на его вопрос Дама.

Получив такой ответ, Max ещё больше съёжился, замерзая более от страха, нежели от ветра, в этот тёплый, летний сковский вечер.

Пара наших героев ярко выделялась на общем фоне шныряющих мимо прохожих: Max выглядел изысканно грациозным, элегантным до гротеска в своём новом костюме, атласной шляпе и крокодиловых туфлях, одетых на босу ногу, по совету Дамы в Розовых Очках; ну а подаренная Велгой сценическая рубаха делала его облик недосягаемо праздничным, эстрадным, кокаиновым, звёздным. Сама Дама, и вовсе, воплощала всем своим существом теорию природного неравенства, будучи совершенной в своём облике, движениях, жестах и одновременно завораживающе таинственной, будто воплощённой из сказки.

Испуганные импозантной нереальностью наших героев, вечерние прохожие обступали их, словно кинозвёзд, сохраняя дистанцию с “идолами” в добрых пару метров.

Заметив эти метаморфозы, Max принялся откровенно дрожать, забыв о холоде, от одного лишь страха быть разоблачённым.

– Давай уйдём отсюда! – жалобно попросил он свою Даму, реагирующую на вызываемый ею ажиотаж весьма спокойно, словно как на должное. Было видно, что Дама наша вполне привычна к возникающему вокруг её персоны оживлению.

– Ещё одну минутку… Я понимаю: страшно – мы на виду, за нами погоня, но… иного выхода у нас нет! Мы слишком экстравагантны, слишком неординарны, для того, чтобы затеряться в толпе! Будем ли мы стоять на этом месте, или идти по улице, или ехать в метро – значения не имеет… Мы для них слишком броский объект внимания! – произнеся эти слова, Велга обвела рукой своей, обмахнув расклешённым рукавом, словно крылом, спектр окружающей их улицы.