Незабываемый голос (СИ) - Страница 28

— Знаешь? — вопросом отвечаю я.

— Ага. Иди в зал, я принесу поесть, и мы поговорим.

Послушно следую в указанном направление. Интересно, откуда он меня знает? Теряюсь в догадках. Может быть, он знает меня, как автора видеороликов? Хотя не похож он на фаната ютуба. Может, встречались в универе или на каком-нибудь конкурсе? Блин, кто вообще такой этот Александр?

Но не успеваю я истерзать свои мысли догадками, как вижу фотографии на камине. Этого просто не может быть. Среди пяти снимков на двух есть я. Причем не просто я, а та — прошлая, которая пела в рок-группе и гастролировала по миру. И даже это еще не все. Я стою рядом с Алексом, моим Алексом… улыбчивая, счастливая, с горящим взглядом. Любимый парень обнимает меня и прижимает к себе, а остальные ребята из группы стоят рядом. На снимках с нами еще один коллектив — не помню, как они назывались, но были в разы популярнее нас. Вглядываюсь в лица парней и понимаю, что один из них — Саша, мой новый «старый» знакомый.

— Теперь узнала? — раздается за спиной.

Оборачиваюсь, внимательно вглядываюсь с черты лица. Мне казалось, что я сажусь в машину к парню, может быть, чуть-чуть старше меня, но еще в моей юности, ребята были взрослыми. Так, сколько же лет ему?

— Узнала, — соглашаюсь я, а потом спрашиваю. — Сколько тебе лет?

— Серьезно? Тебя интересует сколько мне лет? — смеется Саша, но видя мое серьезное лицо, отвечает. — Двадцать девять мне, Марин.

— Ого, так и не скажешь.

— Приму за комплимент. Пойдем есть. Теперь не боишься меня?

— Я и не боялась, — бурчу в ответ. — Еще чего!

— Ага, как же, трусишка маленькая, — поддевает меня парень, или даже можно сказать мужчина? Не знаю, как правильнее. Совершенно не обижаюсь на его слова, думая о своем.

— Вы до сих пор играете? — вспоминаю название группы, но не получается. В голове только одно прозвище — метеорит. — Слушай, как вы называетесь? Помню только что-то про метеориты.

— Хах, мне льстит, что из всех, ты запомнила мое прозвище.

— Метеорит? — удивляюсь я.

— Да, так меня все называют, — подтверждает Саша. Мы усаживаемся за стол, где уже стоит ароматная отбивная и картошка. Живот учит, напоминая, что есть в принципе полезно и очень даже нужно. А от нервов аппетит разыгрывается еще сильнее.

— Почему? — мне серьезно интересно, все же весьма необычное прозвище.

— Мои родители погибли, когда я был маленьким. Рос с дедушкой, который любил смотреть на звезды и рассказывать сказки о небе. Я был так этим впечатлен, что говорил всем вокруг, что мои родители погибли, когда на их дом упал метеорит. Так за мной и зацепилось это прозвище — метеорит.

— Ого.

— Это мелочи, лучше расскажи, как ты сейчас? После того тура я не слышал ничего о тебе. Даже больше, найти никаких данных о твоей дальнейшей карьере оказалось нереально.

— Я больше не пою, — грустно замечаю.

— Просто веселилась на фесте? — удивляется Саша.

— А что, не могу просто оторваться на фестивале?

— Непохоже, чтобы ты там отрывалась.

— Я приезжала к своему парню, — говорю я, а внутри все леденеет, потому что нужно продолжить. — Бывшему парню.

Иногда говорить с совершенно чужим человеком намного легче, чем с самым близким. Можно вывернуть всю душу, не боясь, что тобой воспользуются или предадут. Именно Саша становится тем, кому на голову я вываливаю все свои проблемы. А он слушает. Внимательно и сосредоточенно, не пропуская ни единого слова.

Я рассказываю ему, как после очередного выступления проснулась рядом с мертвым парнем. И не просто парнем, а тем, без кого не представляла свою жизнь. Как меня накачивали черт знает чем, чтобы я продолжала выступать и не закатывала истерик. Делюсь тем, какие чувства пробивались сквозь туман в сознание — ужас и страх. Потом был папа, который забрал меня, и адская боль — душевная и физическая, потому что у всего есть свой откат, и я ловила его по полной. Тело болело и крутило от препаратов, которыми меня пичкали, а душа — от невосполнимой потери. В клинике мне помогли, но исправить все невозможно. Я оказалась сломанной раз и навсегда. Страх отношений и чувств, страх снова потерять, остаться одной навсегда… Потом был Женя, который принес боль, но терпимую, ее я смогла пережить. А затем Ник…Он ураганом ворвался в мою идеальную свободу, снося все на своем пути и наводя свой порядок.

О своем блондинчике и наших запутанных отношениях я говорю сбивчиво, постоянно отводя взгляд за окно. Кажется, я и так слишком много рассказала о себе этому парню. Он оказался слишком хорошим слушателем. Ведь не каждый сможет выслушать подобную исповедь. Но я договариваю свою историю до самого конца.

За окном уже совершенно темно, а в комнате очень тихо… Слышно лишь стук огромных часов, что украшают стену. Может, Метеорит уснул под мою болтовню? Смотрю на Сашу, но он все также внимательно разглядывает меня.

— Как-то так, — говорю я, чтобы хоть немного скрасить неловкость.

— А я-то думал, что у меня все хреново, — задумчиво выдает парень, но я лишь поджимаю губы. — Ты уверена, что твой парень вообще употребляет что-то?

— Не знаю, — мне больно даже думать об этом. Я боюсь зря обнадежить себя, потому что разбиваться вновь и вновь об одну и ту же стену будет невыносимо.

— Ну, я бы сначала убедился в своих догадках, — хмыкает парень, — а потом уже порол горячку. По твоему рассказу скорее уж ты что-то принимаешь, с твоими нервами.

— Эй! — возмущаюсь я, потому что уж в этом могу быть точно уверена. Я чиста, как стеклышко.

— Что? А вообще, забей. Мне только на руку, что вы поругались.

— В смысле?

— Во-первых, мы встретились! — радостно заявляет Саша. — А во-вторых, можешь на какое-то время остаться со мной и претвориться моей девушкой? У меня кое-какие проблемы с журналистами, нужно отвлечь внимание от одной девочки, которую заметили рядом со мной.

— А я тут при чем? — все еще не догоняю я.

— У нас с тобой общее прошлое, ты красивая и с обалденным голосом, почему бы нет?

— Ты прикалываешься?

— Нет, — легко отвечает парень. — И вообще, я могу тебя не выпускать отсюда, пока не согласишься…

— Ты точно прикалываешься, Саш.

— Мне привычнее Метеорит, Марин, — подходит ко мне он. — Я серьезно прошу — помоги. Заодно испытаем нервы твоего парня, или найдем подтверждение тому, что ты ошиблась. Я помогу.

— Это как-то… странно.

— Соглашайся, малая.

Последнее слово задевает меня. Хочется доказать, что я уже не та маленькая девочка, которую он помнит. Наверное, это и вынуждает меня согласиться.

— Идет, — протягиваю парню руку, которую он пожимает, а потом подхватывает меня подмышки и кружит по комнате. Я вновь забываю, что только что злилась на него и грустила.

С Сашей удивительно легко. И почему вначале он вызывал такие странные и пугающие чувства? Непонятно… Вот только как бы он не просил звать себя Метеоритом, у меня язык заплетается на этом слове. Придется ему смириться с этим.

Свой севший телефон я нахожу в сумочке только на следующее утро. Даже немного боязно включать. Меня могли потерять очень много людей, но страшнее всего увидеть сообщения и пропущенные звонки от Никиты.

Я не ошибаюсь. Стоит мне включить мобильник, как тот заходится в истерическом жужжании, пугая количеством сообщений и звонков. Первой мыслью было — вибрация заглючила.

Мне звонили: папа, Оливка, Вик, Женя, Стася и даже Катя. Трындец! Да я не была столь популярной с тех пор, как сбегала с клиники… Про пятьдесят пропущенных от Ника даже говорить не хочу. Что же там в сообщениях? Любопытство воюет со страхом, но с комом в горле я все же открываю смс.

«Ты все не так поняла!»

«Ответь!»

«Кто этот парень?!»

«Ты идиотка! Немедленно возьми трубку!»

«Это не мое было! Марина!»

«Позвони, я все объясню.»

«Я волнуюсь, где ты?»

«МАРИНА!»

И дальше в том же духе… Кто-то очень зол, но разве это должно меня волновать? В растерянности листаю сообщения. Внутри полный раздрай. Сердце хочет верить Никите, просит дать ему шанс и болит, болит, болит… Душа тоже рвется к нему, а мозг говорит: хочешь снова проснуться рядом с трупом? И, черт возьми, я не знаю, кого слушать!