Незабываемая ночь - Страница 16

— Как же ты выбрался?

— Мы вышли из дворца на площадь. Подняли руки, нас разоружили и отпустили на все четыре стороны…

Вдали снова ухнула пушка.

— Слыхал? — спросил юнкер. — Это либо «Аврора», либо Петропавловская крепость.

— Как?! — всплеснул руками его собеседник, — и Петропавловка в их руках?!

— Не, в их руках один Зимний… пока. Да и тот долго не продержится.

— А что же Керенский?

Юнкер свистнул.

— Керенский? Его во дворце нет. Еще утром на автомобиле из города уехал.

— Куда?!

— Говорят, навстречу войскам, что идут на выручку. А по-моему, просто удрал. Никакие войска на выручку не придут, вот увидишь. Все перейдут к большевикам.

— Не может быть, — уверенно сказал штатский, — не могут же большевики в самом деле долго удержаться.

— Кто знает?.. — снова неопределенно протянул юнкер.

— Ну, брат!.. — штатский рассмеялся. — Да ты куда, собственно, бежишь? Идем к нам, там подробнее расскажешь, — и он взял юнкера под руку.

— В училище бы, собственно, надо, — сказал юнкер нерешительно, — ну, да, впрочем, теперь уж все все равно! — Он махнул рукой и пошел обратно.

Я обогнала их и побежала дальше. Из разговора я поняла одно, — большевики победили. Это не вызвало ни радости, ни огорчения. Я думала только об одном — найти Володю! И я бежала и бежала, изредка останавливаясь, чтобы перевести дух. Бежала к Невскому.

На улицах было людно. То и дело с грохотом пролетали грузовики, наполненные или солдатами, или рабочими с винтовками. Люди на тротуарах останавливались, смотрели им вслед, о чем-то оживленно говорили. Я ни на что не обращала внимания, а бежала и бежала. Часто я наталкивалась на небольшие толпы. В центре толпы горячо спорили два-три человека, остальные их напряженно слушали, тесно обступив.

В одном месте мне вдруг показалось, что в толпе стоит доктор. Еще этого не хватало! Вдруг он меня узнает, остановит, вернет домой!.. Замирая от испуга, скользнула я в первую же темную подворотню и притаилась за воротами.

Толпа, в которой мне почудился доктор, у самых ворот слушала двух спорщиков.

— …если у нас двоевластие? — донесся до меня конец фразы.

— Никакого двоевластия сейчас нет, — отвечал громкий, но глуховатый мужской голос, — Временное правительство не существует больше…

— Как не существует? — визгливо крикнул женский голос. — У него вся полнота власти!

— Пустые слова! — возразил глухой голос. — За ним никакого авторитета. Фактически сейчас правит Военно-революционный комитет…

— Да вы что — большевик? — крикнул кто-то, и толпа зашумела.

— Никакой я не большевик, а просто трезвый человек, — перекричал всех глухой голос. — И смотрю правде прямо в глаза. Читали сегодня воззвание «К гражданам России»? Там сказано: Временное правительство низложено. И это факт, а не пустые слова.

— Мало ли что они напишут! — вскричал тот же голос, что говорил о двоевластии. — Кучка безответственных авантюристов! Страна за ними не пойдет. Вся страна на стороне Временного правительства.

— Бросьте вы! — сказал глухой голос. — Ну как вы не понимаете простой вещи: народ измучен, дошел до точки. И конечно, пойдет за теми, кто обещает мир, хлеб и землю, а не за теми, кто гонит в окопы и требует еще нечеловеческих жертв… Мне совершенно ясно: то, что происходит, — историческая неизбежность.

— И вы верите, что большевики возьмут власть? — насмешливо спросил другой голос.

— Безусловно, верю.

— И удержат?

— А там видно будет. Я не пророк. Но, во всяком случае, песенка Временного правительства спета. Сейчас народ пойдет за большевиками…

— Вздор! — крикнул снова женский голос.

— А вы, сударыня, в сущности-то знаете, кто такие большевики, в чем их суть? — насмешливо спросил глухой голос.

— Не знаю и знать не хочу! — крикнула женщина.

И снова толпа взволнованно загудела.

Я осторожно выглянула. Да нет же, этот толстый человек вовсе не доктор! Я не стала слушать дальше, выбралась из своей засады, обогнула толпу и снова побежала.

Почти на всех углах стояли пикеты — по нескольку человек то солдат, то вооруженных рабочих. Как я потом узнала, в ту ночь были заняты такими пикетами все — и ближние и дальние — подступы к Зимнему дворцу. Я видела, что некоторых прохожих они задерживают, проверяют документы. Задерживали они и автомобили и извозчиков. Два-три раза я видела, как один из пикетчиков садился в автомобиль и автомобиль вместе с пассажирами направлялся куда-то. Пассажиры протестовали, но пикетчики вынимали револьверы, и автомобиль укатывал. Я как-то удачно прошмыгивала мимо пикетов, на меня не обращали внимания. Один раз, правда, остановили и меня.

— Девочка, ты куда? — загородил мне дорогу рабочий с винтовкой. Я вспомнила Акима и сказала:

— Я домой, я на этой улице живу.

— Ну-ну, — пропустил он меня, — беги скорей, дома небось тревожатся, — ночь-то беспокойная.

С дороги я давно сбилась, но спросить никого не решалась. Я бежала, заворачивая в какие-то улицы и переулки, стараясь не потерять направления. Время от времени — все ближе — раздавалась ружейная стрельба. Какое-то отупение напало на меня, я не чувствовала ни страха, ни усталости. Как автомат, двигалась я вперед с одной мыслью: предостеречь Володю, пока его не нашел Шаров! Вот и Конюшенная площадь. Отсюда начинается и Конюшенная улица… Я остановилась. А который же из переулков Машков?.. Ладно, она же вся коротенькая!

Скорей, скорей, Володя где-то тут!

Я только успела завернуть с площади на улицу…

— Куда?! Девочка, куда? — остановил меня человек в кожаной тужурке.

На углу горел костер. В стороне от него стояла пирамида винтовок. Вокруг костра стояли и сидели человек двадцать рабочих. Я быстро окинула их взглядом. Володи среди них не было. Значит, это еще не тот переулок! Надо бежать дальше!

— Куда ты, глупая? Разве можно сегодня девочкам по улицам бегать?

— Я домой, я на этой улице живу, — отвечала я уже испытанной ложью.

— Откуда ж ты так поздно бежишь? Кто тебя выпустил на улицу? Который номер твоего дома? Если в том конце, я провожу тебя.

Я молчала растерянная.

— Ну, который твой дом? — повторил он.

Что, что сказать?! Какой номер назвать?! Вдруг назовешь далекий дом, и он пойдет проводить?

— Спасибо, я сама добегу, — пробормотала я.

— В чем дело? Что за девчонка? — спросил другой рабочий, лениво подходя к нам. За ним подошли еще двое-трое.

— Выпускают ребятишек одних на улицу! — с сердцем сказал тот, что остановил меня. — Ну, куда она бежит? А ну как шальная пуля?

— Ты где живешь-то? — спросил один из рабочих.

— Там! — я махнула рукой вперед.

— Который номер дома?

— Пятьдесят, — назвала я первую пришедшую в голову цифру.

— Чего врешь! Да такого дома на Конюшенной и нет. Куда же ты бежишь?

Я окончательно растерялась.

— Э, брат, да ты чего-то путаешь, — сказал подозрительно первый рабочий. — Не задержать ли ее, товарищи? А?

— Нет! Нет! Не задерживайте! Мне очень нужно! — с отчаянием крикнула я. — Где тут Машков переулок?

— А тебе он зачем?

От костра к нам шли еще люди. И вдруг я радостно вскрикнула:

— Андрей!

Да, среди них я увидела Андрея! Того самого, что вчера заходил к нам.

Андрей удивленно поднял брови. Он не узнал меня.

— Андрей! Помогите мне! — Я бросилась к нему.

Он всмотрелся в меня, и глаза его стали круглыми.

— Сестра Владимира? Откуда? Каким образом?

— Андрей, где Володя?! — я схватила его за рукав. — Где? Вы не знаете?

— Володи нет сейчас здесь. Он выделен для связи и только что уехал в Смольный. Да в чем дело? Как вы сюда попали?

Нас обступили.

— Мне нужно найти Володю! Его убить могут! Его надо спасти! — закричала я, тряся его за рукав.

Андрей нахмурился.

— Нас всех убить могут, Ирина. Мы на войне сейчас. Как вы попали сюда? Кто отпустил вас?