New born (СИ) - Страница 26

- Нет. Все как-то… Даже не знаю… Я была у Анны позавчера. Мы разбирали коллекцию старых дисков, что оставил её брат, до того, как уехал, её родители хотят избавиться от этот хлама, вот мы и… Начали ставить фильмы один за другим, дурачились. Там куча тупых комедий и боевиков, ничего интересного. Наткнулись на один фильм, называется «Джуниор». Ну, ты вряд ли видел, дурацкий он, на самом деле, с претензией на юмор. Про доктора, который занимался проблемой бесплодия и решил поставить эксперимент на себе. Начали, по ходу, обсуждать, как бы вел себя мужик, если бы на самом деле забеременел. Анна говорила, что мужикам таких вещей не понять, но было бы здорово, если бы они могли прочувствовать на собственной шкуре то, что чувствуем мы, женщины, - коротко улыбнувшись, Алекс шмыгает носом, - Я тогда ей сказала, что мы еще сами не рожали, поэтому не нам об этом судить. Мы в тот вечер едва не поругались, а сегодня я сидела и ждала, когда ты очнешься, и вдруг подумала…

- Можешь не продолжать, - Бен со вздохом опускается на тахту, так, словно ноги его не держат. – Мне жаль, что ты узнала. Это не должно было… тебя затронуть.

- Ох, значит это правда?! – присев на корточки, Алекс заглядывает ему в лицо с озорным, совершенно детским любопытством, - Интересно, у меня будет братик, или сестренка?

Бена передергивает; он холодно отстраняется, сдвинувшись на край тахты.

- Знаешь, это совершенно не смешно!

- Да ладно, - она поднимается на ноги, пожимает плечами, - Когда мы жили на Острове, я видела много странных вещей. Мы видели много странных вещей. Я привыкла. И это, всего лишь, одна из странных вещей. Не стоит так… переживать.

Бен закатывает глаза, покачав головой, бормочет себе под нос.

- Подростки… Ничем их не удивишь.

Адреналин схлынул, и теперь он в полной мере ощущает себя разбитым и больным. Облизывает пересохшие губы, думает о том, что многое отдал бы за стакан воды. А еще о том, что Джон не знает о грозящей ему опасности. И что Уитмор вряд ли оставит его в живых, хотя, теоретически, может пощадить Алекс и Джона. Чарльз Уитмор не зверь, не кровожадный убийца. Он мстителен, хладнокровен, расчетлив, но ему ни к чему бессмысленные жертвы. По крайней мере, стоит на это надеяться.

Алекс забирается на тахту, оказавшись сзади, обхватывает его руками, пристраивает подбородок у него на плече, совсем как в детстве. Только теперь у Бена отчего-то появляется ощущение, что это он находится под её защитой, а не наоборот. Наверное, он слишком измотан.

Какие-то смутные звуки снаружи Лайнус не сразу определяет как выстрелы. А когда определяет, вялость и апатия покидают его за пару секунд, и сердце, совершив стремительный кульбит, начинает биться чаще. Лишь один человек мог отыскать их и попытаться спасти… Вскочив на ноги, он лихорадочно ищет что-то, что могло бы послужить хоть каким-то оружием, но их тюремщики перестраховались на этот счет. Опрокинув набок стул, Бен, ударом ноги, отламывает одну из ножек; переместив дочь себе за спину, замирает у стены перед дверью, держа свое импровизированное оружие наготове. Шум вдруг резко затихает; в тишине слышно, как тикают настенные часы и шумно, со всхлипами дышит Алекс.

С того момента, как за дверью слышатся шаги, и до того момента, как все заканчивается, проходит меньше двух минут. За это короткое время успевает случиться много всего. Бен не смог бы точно воссоздать в памяти все детали, остался лишь самый последний эпизод, врезался намертво. Он помнил, как вырубил первого из людей Уитмора, что вошел внутрь, как наклонился за упавшим на пол ружьем и получил удар по затылку; помнил, как изо всех сил пытался удержать ускользающее сознание и встать на ноги, а пронзительный визг Алекс ввинчивался в уши, заставляя немеющие конечности шевелиться, а мозг соображать. Смутно помнил, как выхватил нож из ножен на щиколотке другого громилы, в чьих руках билась его дочь, и вонзил ему под коленку. И очень четко помнил Чарльза Уитмора, который что-то говорил, нацелив на Алекс ствол. Помнил, как встал, наконец, на ноги, шагнул вперед, переместив себя между Алекс и Уитмором, помнил звук выстрела. Вернее, выстрелов было два, они прозвучали почти одновременно. Левый бок внезапно обожгло болью, а Уитмор изумленно приоткрыл рот, его брови поползли вверх, туда, где прямо посреди лба набухало алым черное пулевое отверстие. А потом медленно начал заваливаться назад. Бен резко обернулся и остолбенело замер, со свистом втянув воздух сквозь стиснутые зубы. Алекс позади него стояла выпрямившись, чуть расставив ноги, и держала в руках дымящийся револьвер.

========== 11. ==========

- На кой черт ты это делаешь?

Не дождавшись ответа, Бен переворачивает вверх дном пустое алюминиевое ведро, садится у противоположного края аккуратной круглой лунки, прорубленной во льду. Коротко шмыгнув носом, оглядывается по сторонам, с оттенком озабоченности обозревая наполовину замерзшее озеро. Отсюда до берега метров триста, обычно, чем ближе к берегу, тем толще лед. Вряд ли есть опасность. Скорее, можно отморозить себе что-нибудь, сидя здесь. Лицо Дэна неподвижное, глаза наполовину прикрыты; дорогое удилище для подледной ловли из карбона, их с Джоном подарок, между прочим, замерло над лункой в созерцательном ожидании. Может, он спит? С этого чокнутого станется. Приподнявшись, Бен слегка хлопает старика по плечу.

- Эй! Ты меня слышишь? Пойдем в дом, а? Мы привезли тебе половину рождественского пирога и еще кучу всякой всячины, Джон уже варит кофе. Оставь несчастных рыб в покое.

Дэн медленно поднимает кверху указательный палец правой руки, чуть шире приоткрывает глаза.

- Терпение. Очень ценное качество.

- В смысле, дорого может обойтись? – язвит Бен, - Идем, ты же не хочешь, чтобы я тут замерз насмерть. Я слишком ценен для мироздания.

- А тебе холодно? – старик глядит в упор, как-то по-особенному.

Бен глубоко вдыхает морозный воздух, выдыхает облачко пара. Сняв варежку с правой руки, черпает горстью снежный налет поверх льда. Шевелит пальцами, наблюдая, как снежинки рассыпаются, будто мука. Это началось еще в конце осени. Первое время, как только они переехали в Дарк Лейк, он почти постоянно мерз, особенно кончики пальцев рук и ног, потом вдруг перестал. Даже сейчас, сидя на открытом пространстве под несильным, но пронизывающим ветерком, он почти не ощущает дискомфорт.

- Нет. Я теперь почти не мерзну.

- Твой теплообмен изменился. Что еще? Рассказывай.

Бен на секунду прикрывает глаза. Отчего-то со старым индейцем ему легко откровенничать. Хотя он ни капли ему не доверяет. Парадокс? Нет смысла об этом задумываться. Приоритеты в его жизни кардинально поменялись, это факт. Ну-с, что еще изменилось, кроме приоритетов? Каждое утро он стоит перед зеркалом в одних трусах, придирчиво рассматривая свое отражение. Редкая растительность на груди, ярко розовеющий свежий шрам от пули на левом боку, чуть выпяченный и округлившийся живот. Ничего сверхъестественного. Пока что. Ему тогда повезло, пуля прошла по касательной, отделался сломанным ребром, даже обошлись без врачей. Гораздо больше его беспокоила Алекс… Впрочем, об этом потом. Сейчас надо сосредоточиться на себе. Втайне, он боялся многих вещей. Например, что у него перестанет расти борода, или изменится голос. А еще импотенции, изменений в сознании. Чего-то еще. Чего-то пока неизвестного, но, определенно, неприятного и отталкивающего. На поверку, все вышло не так уж страшно. Настойка, которой его регулярно снабжал старик, работала – исчезли симптомы интоксикации, внезапные обмороки, появился аппетит. На периодические спазмы в кишечнике и тянущие боли в пояснице можно было не обращать внимания. С голосом ничего не случилось, бриться приходилось, как и раньше, каждое утро, а живот прекрасно маскировали мешковатые свитера. И, даже без них, вряд ли кто-то обратил бы внимание на чуть расплывшуюся фигуру школьного учителя, ведущего сидячий образ жизни. Тем более, что Бену было далеко до некоторых завсегдатаев бара, чьё пристрастие к пиву и виски позволило обзавестись животами куда более внушительных размеров. За перепадами собственного настроения он тщательно следил, безжалостно подавляя редкие истерики на пустом месте, и стараясь в периоды депрессии вести себя ровно, как ни в чем не бывало. Зачем? Он затруднился бы объяснить. Что-то вроде попытки сохранить последние крохи собственного достоинства. Как-то так. Тщательно рассчитанные дозы антидепрессантов тоже были хорошим подспорьем. Запахи… Вдруг стал неимоверно раздражать их привычный кондиционер для белья, пришлось заменить. Иногда, особенно посреди ночи, он явственно ощущал запах моря. Запах был словно разбит на составляющие – соль, йод, озон, гниющие водоросли, рассохшаяся древесина от брошенной на берегу лодки… Вкусы изменились мало, разве что алкоголь вызывал тошноту, особенно крепкий. Странно, он никогда не любил шампанское, считал чем-то вроде газированного лимонада с градусом. А на это Рождество купил бутылку какого-то французского, безбожно дорогого, специально для Алекс. Пригубил, удивленно причмокнул губами – напиток приятно щекотал язык и покалывал нёбо.