New born (СИ) - Страница 17

- У меня есть для тебя кое-что… Бенджамин.

У Лайнуса непроизвольно сжимается все внутри; облизав губы, он недобро улыбается, щурит глаза.

- Не помню, чтобы я называл вам свое имя. Как и вы мне свое. Не знаю, что за игру вы затеяли, но я не из тех, кем можно безнаказанно манипулировать.

Ни единый мускул не шевелится на лице собеседника, оно кажется высеченным из камня.

- Я не собираюсь тобой манипулировать. Я собираюсь тебе помочь. Очень скоро тебе понадобится моя помощь. А пока я хочу, чтобы ты запомнил одну вещь. То, что ты носишь в себе, принадлежит и тебе тоже. Ты должен это знать.

- Не понимаю, о чем речь, - поморщившись, Бен отступает на шаг.

- Довольно скоро ты поймешь. Да, - раздумчиво оглядев Лайнуса с ног до головы, старик кивает, будто в ответ на собственные мысли, - уже очень скоро.

А потом поворачивается и неторопливо идет к загону с козами, оставив собеседника теряться в догадках.

========== 7. ==========

- Нет, ну представь, а? – тренер Бизли энергично накручивает на вилку спагетти толстенным комом и, победно воздев свое сооружение кверху, с торжеством глядит на Бена, вяло ковыряющегося в тарелке с кусочками овощей и курицы, - Это же рекорд! Таких сомов еще никто не отлавливал в нашем штате, они должны мне фото на обложку AFS, как пить дать! Вот, правда, два года назад, один парень из Висконсина отличился…

Бен рассеяно кивает; у него с утра странная, болезненная слабость, кружится голова, и совершенно нет аппетита. Голос Сэма рядом, и голоса всех, кто в данный момент находится в школьной столовой, звучат смутным гулом, то отдаляясь, то нарастая. Ему абсолютно не интересна болтовня Бизли, он может сколько угодно изображать внимательного слушателя, кивать, поддакивать и даже вставлять реплики, думая в тот момент о чем-то другом. Но сейчас ему сложно на чем-либо сосредоточиться – мысли ручейками растекаются в разные стороны, а при попытке сфокусироваться на каком-либо предмете, мир по периферии начинает расползаться рваными клочьями и таять. Поморщившись, Бен массирует переносицу. Мысль о том, что он не совсем здоров, впервые приходит ему в голову, хотя первые симптомы недомогания появились еще дня три назад. В самом деле, помимо той злосчастной опухоли в позвоночнике, в последний раз он чем-то болел, когда ему было десять, еще до переезда на Остров. Кажется, это была ангина. Отвратительное состояние, когда твоё тело как будто тебе изменяет, и ты ничего не можешь с этим поделать, почти стерлось из памяти, слишком давно это было. Алекс вообще ни разу не болела, пока росла, и сейчас она обгоняет по физическим и умственным показателям большинство сверстников. Да уж, жизнь на Острове имела свои преимущества, надо признать.

- … и вот, я тогда подумал – а может это вообще фотошоп? Может этот чувак все подстроил ради рекорда? А ты как думаешь, а…? Бен? Бен, ты в порядке?

Судорожно сглотнув, Лайнус замирает неподвижно, уставившись, будто загипнотизированный, в тарелку своего назойливого собеседника. Тонкие желтоватые спагетти с тёмно-красными прожилками соуса и крошками фарша на его глазах превращаются в ворох копошащихся, отвратительного вида серых червей. Выронив вилку, он зажимает рот ладонями и, вскочив на ноги, пулей вылетает из столовой.

В учительском туалете тихо и спокойно, слышен лишь звук капающей из крана воды. Бен тщательно вытирает лицо бумажным полотенцем, рассматривает себя в зеркале, моргая мокрыми ресницами. Его выворачивало наизнанку где-то минут пять, еще даже перерыв на обед не закончился, а, кажется, как минимум, час прошел. Кожа бледнее обычного, скулы выступают резче, под глазами темные круги, как от бессонницы, хотя спал он сегодня ночью как убитый. Кстати, да. Ему даже ничего не снилось. Где-то около недели назад, с тех пор, как они вернулись из похода, он перестал видеть сны. Как отрезало. До этого почти все сны были напоминанием об Острове. Но он не ощущает себя выспавшимся, вот в чем беда. Наоборот – каждое утро он с трудом размыкает веки, громадным усилием воли заставляет себя встать с постели и дойти до ванной комнаты. Пора перестать закрывать глаза на очевидные вещи – с ним явно что-то не так. Где-то глубоко внутри, под сердцем, словно бы шевелится, разворачиваясь, клубок, сотканный из пустоты и холода. Нет, нет… Все это ерунда. В конце концов, сейчас он не на Острове, он обычный среднестатистический человек. А обычные среднестатистические люди время от времени болеют. Вот недавно в школе была настоящая эпидемия желудочного гриппа, и она, кстати, еще не закончилась. Его сознание хватается за эту мысль, будто утопающий за спасательный круг. Нет, хватит уж на его век всякой разной мистики и авантюр. Пора вести себя как обычный учитель. И начать следует с визита к школьной медсестре.

Переступив порог дома, Бен опускает сумку на пол, расслабленно вздыхает и виновато улыбается своему отражению в зеркале. Отчего все так складывается? Ему гораздо лучше, и он уже жалеет, что отменил урок в старшей группе – Алекс обещала подготовить концептуальный доклад о причинах Великой депрессии, с собственными мыслями на этот счет, у нее своеобразный склад ума, интересно было бы послушать. Странно – стоит только понять, что именно с тобой происходит, принять факт болезни, как должное, и симптомы тут же ослабевают. Психосоматика – поразительная вещь. Школьная медсестра подтвердила его догадки насчет желудочного гриппа, посоветовала поехать домой, отдохнуть, а завтра съездить в больницу и показаться врачу. Что он и сделает. А пока можно приготовить ужин, раз уж он освободился пораньше, и мысли о еде не вызывают у него тошноту.

Спустя полчаса, нарезая овощи, Бен мурлычет себе под нос «Somethin stupid», вторя бессмертному Синатре, звучащему по радио. В голове ясно, и он вспоминает о том, что беспокоило его нынче утром, и к чему он упорно пытался вернуться мыслями в школьной столовой, пропуская мимо ушей болтовню Бизли. Завтра они с Вествуд будут давать показания у шерифа, против тех двух браконьеров, которым он все это время мысленно желал то ли утонуть в болоте, то ли благополучно пересечь границу штата и исчезнуть с глаз долой, и которых все-таки поймали. Шериф, определенно, знает свое дело. И он не может отказаться от этой повинности, ни под каким предлогом. Завтра файлы с его показаниями и его именем уйдут в недра административной системы, где у Чарльза Уитмора множество глаз и ушей. По-хорошему, им стоит переехать, предварительно вновь запутав следы. Но сложность в том, что ему до чертиков не хочется отсюда уезжать.

Именно так. Собственно, вот основной источник беспокойства. Вероятный переезд. Лайнус с изумлением осознал в какой-то момент, насколько он прикипел к этому месту. Ему нравятся люди, которые здесь живут, ему нравится то выражение, с которым они на него смотрят. Раньше он даже представить себе не мог, что можно, не соврав ни единым словом, никого не подставив и никого не устранив, завоевать авторитет и уважение окружающих. Вествуд с него пылинки сдувает, особенно, с тех пор, как они вернулись из похода; самые уважаемые жители городка приветствуют его при встрече совершенно искренне; на его уроках царит тишина и дисциплина, а родители его учеников в нем души не чают, полагая, что там, в лесу, он спас их отпрысков. Рядом Джон и Алекс – живые, здоровые. Его семья. Именно после того, как они поселились в этом городке, слово «семья» перестало вызывать у него смесь горечи и злобного сарказма. Он не пожелал бы себе иной жизни. Даже если сейчас ему бы представилась возможность вернуться на Остров и занять прежнее положение – что бы он выбрал? Пора посмотреть правде в глаза, пора быть честным с самим собой. Он готов рискнуть. В конце концов – он порвал все связи с Островом – чем он может быть интересен Уитмору? Ну, ладно, если по правде, то почти все. Но, тем не менее. Он готов побороться за то, чтобы остаться в Дарк Лейк.