Неврозы. Теория и терапия - Страница 5

Как видно, парадоксальная интенция представляет собой инверсию того намерения, которое характеризует два паттерна патогенной реакции, а именно избегание страха и избегание принуждения путем бегства от первого и борьбы со вторым соответственно. Однако это именно то, что поведенческие терапевты считают определяющим. И. Маркс, например, предлагает следующую терапевтическую рекомендацию: «Фобию можно преодолеть только тогда, когда пациент снова столкнется с фобической ситуацией»[46]. Именно тогда и применяют парадоксальную интенцию. В своей работе, написанной в соавторстве с Рахманом и Ходжсоном, Маркс подчеркивает, что пациента необходимо убедить и побудить делать именно то, что его больше всего тревожит[47]. А в работе, написанной им совместно с Уотсоном и Гэйндом, он рекомендует, чтобы пациент подходил к источнику своих страхов как можно ближе и как можно быстрее и впредь не старался избегать их»[48].

То, что логотерапия давно использует эти терапевтические рекомендации, описав их в форме парадоксальной интенции еще в 1939 году, признают сегодня и ведущие поведенческие терапевты.

«Хотя в основе парадоксальной интенции совершенно иной подход, чем в теории обучения, – пишут Диллинг, Розефельдт, Кокотт и Хейзе из Института психиатрии Макса Планка, – его эффект, очевидно, можно объяснить простыми принципами психологии научения». Признавая, что «хорошие и отчасти скорые успехи были достигнуты благодаря парадоксальной интенции», авторы объясняют это с помощью психологии научения, предполагая «обусловленную связь между стимулом и страхом». «Чтобы выработать новые, более адаптированные способы реагирования на определенные ситуации, необходимо отказаться от поведения избегания с его постоянно усиливающимся эффектом и позволить человеку получить новый опыт взаимодействия со стимулами, вызывающими тревогу»[49].

И в этом тоже есть парадоксальная интенция. Арнольд Лазарус подтверждает действенность этого метода, объясняя его с точки зрения поведенческой терапии следующим образом: «Поощряя свою предвосхищающую тревогу, мы почти всегда обнаруживаем, что на передний план выходит противоположная реакция – наши самые большие страхи ослабевают. А если применить этот метод несколько раз, то в конечном счете можно побороть их совсем»[50].

Я практиковал парадоксальную интенцию еще в 1929 году[51], описал ее только в 1939-м[52], и только в 1947-м мои работы были опубликованы[53]. Сходство с такими методами поведенческой терапии, появившимися на рынке позже, как провоцирование тревоги, воздействие в естественных условиях, наводнение, имплозивная терапия, вызванная тревога, моделирование, модификация ожиданий, негативная практика, насыщение и длительное воздействие, – все это неоспоримо и не осталось незамеченным отдельными поведенческими терапевтами. По мнению Диллинга, Розефельдта, Кокотта и Хейзе, «в основе метода парадоксальной интенции Виктора Франкла (изначально не признанного психологией научения) может лежать механизм действия, аналогичный методам лечения, называемым наводнением и имплозивной терапией»[54]. Что касается последнего, И. Маркс также указывает на «определенное сходство с техникой парадоксальной интенции»[55], а также на тот факт, что эта наша техника «очень похожа на то, что сейчас называется моделированием»[56].

Если кто и может претендовать на главенство в изучении парадоксальной интенции, то, на мой взгляд, только следующие авторы: Рудольфу Дрейкурсу я обязан отсылкой к аналогичному «трюку», описанному им еще в 1932 году[57], а еще раньше – Эрвином Вексбергом, который придумал для данного случая термин «антивнушение». В 1956 году я узнал о том, что и у Г. фон Хаттингберга был описан подобный случай: «Тот, кто сумеет осознанно вызвать у себя нервный симптом, которому до этого так отчаянно сопротивлялся, сможет с помощью этого метода уменьшить свой страх и в конечном счете даже избавиться от симптома. Получается, что можно изгнать дьявола с помощью Вельзевула. Однако подобный опыт подвластен только избранным. Хотя нельзя не признать, что вряд ли найдется опыт более полезный для душевнобольного»[58].

Однако не стоит думать, что у парадоксальной интенции, какой эффективной бы она ни оказалась, не было предшественников. Заслугой логотерапии можно считать тот факт, что она превратила принцип в метод и сделала его частью системы.

Тем более примечателен тот факт, что первую попытку доказать действенность парадоксальной интенции предприняли поведенческие терапевты. Профессора Л. Шойом, Гарса-Перес, Ледвидж и С. Шойом из психиатрической клиники Макгиллского университета выбрали в случае с хроническим неврозом навязчивости два одинаково выраженных симптома и применили к одному из них – целевому симптому – парадоксальную интенцию, а второй – симптом контроля – не трогали. В результате исчезли только симптомы, над которыми работали, причем всего за несколько недель. А замещающих симптомов не было ни в одном из случаев![59]

Среди поведенческих терапевтов снова был Лазарус, который заметил «неотъемлемый элемент парадоксальной интенции Франкла»[60]: «Намеренное создание веселой ситуации. Пациента, который боится вспотеть, призывают показать всем вокруг, что такое настоящая перспирация: начать потеть так обильно, чтобы потом пропиталось все вокруг в пределах досягаемости». Как отмечалось выше, когда речь шла о способности к самодистанцированию, юмор, с которым пациент должен относиться к парадоксальной интенции в каждом конкретном случае, является неотъемлемой частью процесса – этим он и отличается от перечисленных нами методов поведенческой терапии.

Важность юмора, о котором мы всегда говорили и будем говорить в контексте парадоксальной интенции, недавно доказал и поведенческий терапевт Айвер Хэнд из лондонской психиатрической больницы Модсли. Он заметил, что пациенты, страдающие клаустрофобией, собирались в группы и в шутку подначивали друг друга преувеличивать свои страхи в ситуациях, которых раньше избегали: «Они интуитивно использовали юмор как один из основных механизмов преодоления»[61]. Строго говоря, пациенты сами «изобрели» парадоксальную интенцию, и именно так механизм их реакции был интерпретирован Лондонской командой исследователей!

Теперь давайте перейдем к парадоксальной интенции, которая lege artis[62] осуществляется в соответствии с правилами логотерапии, и посмотрим, как ее применяют, на примерах из жизни. Прежде всего следует упомянуть случаи, рассмотренные мной в книгах «Теория и терапия неврозов», «Психотерапия на практике», «Воля к смыслу» и «Врачевание души». Ниже приведены неопубликованные материалы.

Мне пишет Спенсер Адольф М. из Сан-Диего, Калифорния: «Через два дня после прочтения вашей книги “Человек в поисках смысла” у меня появилась возможность испытать логотерапию на практике. В университете я хожу на семинары о Мартине Бубере; во время первого занятия я говорил довольно много, считая своим долгом всем возражать. Но вдруг я почувствовал, что сильно потею. Меня тут же охватил страх, что окружающие это заметят, – от этого я начал потеть еще сильнее. Внезапно мне вспомнился случай с врачом, который консультировался с вами по поводу своего страха чрезмерного потоотделения, и мне показалось, что моя ситуация очень похожа. Правда, я мало что смыслю в психотерапии, не говоря уже о логотерапии.