Невроз и личностный рост. Борьба за самоосуществление - Страница 8

В работе «Нищета богатства: психологический портрет американского образа жизни» (1989) Пол Уачтел также отмечает, что «есть нечто судорожное, иррациональное и самоуничтожительное» в американской погоне за все возрастающим благополучием. Не утверждая, что все население невротически агрессивно, Уачтел считает, что Хорни, описав тенденцию идти против людей, «ухватила нечто важное в очевидных стереотипах поведения, самое характерное» для общественной жизни Америки и работы ее экономической системы: «мы гордимся, что мы большая, сильная и преуспевающая нация, и в наших героях ценим то же самое». Американцы поддерживают соревнование, а не взаимную поддержку, и «стремятся побеждать и покорять» природу и окружающих. Страна боится, что ее примут «за „колосса на глиняных ногах“ и должна совершать безрассудные акты агрессии, чтобы отогнать этот страшный образ». Оказавшись в порочном круге, американцы в тревоге полагаются «на производство и накопление товара» для ощущения безопасности и продолжают эту стратегию, несмотря на то, что она усиливает их ощущение незащищенности.

Поттер опирался на «Невротическую личность нашего времени», а Уачтел – на «Наши внутренние конфликты». В статье «Психологический критический разбор американской культуры», опубликованной в «Американском психоаналитическом журнале» (1982), Джеймс Хафман использует зрелую теорию Хорни. Но если Поттер основное место уделяет изобилию, Хафман пишет, что на поведение американца более всего влияют ощущение угрозы и ощущение неполноценности. В ранний период американской нации установившиеся европейские государства рассматривали ее как социально и культурно неполноценную, а в период экспансии жизнь на границе продвижения поселенцев была опасной. В городах жизнь шла по законам Дарвина, и иммигранты, обычно бедные и гонимые на родине, вновь подвергались дискриминации, и, кроме того, новые сограждане воспринимали их как угрозу.

Под таким давлением вырабатывались компенсаторные защитные механизмы, и в результате большая часть американской истории – это погоня за славой, что нашло отражение «в идеальном образе американца. Американцы поверили, что США предстоит стать величайшей страной мира, а затем – что это уже величайшая страна, и так должно быть и впредь». По-своему каждая эпоха «перестраивала и украшала миф об американском превосходстве». Из-за преувеличенного мнения о собственной важности американцы «выставляли преувеличенные требования к другим нациям: чтобы те всегда считались с их желаниями, советовались с ними, прежде чем принять какое-то решение, и относились к ним как к судьям и миротворцам всей планеты» (1982). Так же, как Поттер и Уатчел, Хафман говорит об «агрессивной борьбе», характеризующей американскую экономику «в гораздо большей мере, чем сотрудничество». Американцы хотят, чтобы их лидеры были воинственны, и прославляют тех, кто в борьбе проложил себе путь наверх. Но, конечно же, в американской культуре присутствуют и тенденции, входящие в конфликт с агрессивными.

Существуют также хорнианские аналитические исследования елизаветинской и викторианской культур. Я считаю, что хорнианский подход будет плодотворен при исследовании практически любого общества.

Хорни называет невроз «личной религией». Она мало говорила о традиционных религиях, но ее теория может быть использована для их анализа, так как большинство из них включает погоню за славой и сопутствующие ей Надо, требования, гордыню и ненависть к себе. Они предлагают сделку с судьбой, при которой обещано вознаграждение за определенную веру, действия, жесты, ритуалы и черты характера. Большая часть Старого Завета прославляет сделку с судьбой «поклонника совершенства», при которой человек вовлекается в исполнение набора выработанных ритуалов и приказаний под ливнем угроз и обещаний. В Новом Завете главная сделка иная. Не покорность закону, но установка на смирение – прощение, веру и уступки – принесет награду. Большинство религий принуждают своих последователей жить в соответствии с идеальным образом себя, который меняется от теологии к теологии, обещая им славу, если они в этом преуспеют, и наказание, в противном случае. Иногда религия включает и защиту от неудачи, признаваемой неизбежной.

Анализ религии по Хорни облегчает наше понимание психологических потребностей и защит, находящих выражение в различных доктринах и ритуалах, и делает их для нас более осмысленными. Он помогает нам ухватить суть: что религия дает человеку, и какую муку он испытывает, когда его вере угрожают. Лишенные в результате крушения религии общей системы иллюзий, многие наши современники вынуждены изобретать личное невротическое решение, для которого существует слишком мало условленных оправданий и подтверждений. Хотя большинство религий основано на магической сделке, между ними существует серьезное различие, о котором необходимо помнить: некоторые религии поощряют, а некоторые запрещают эмоциональное благополучие. Бог может быть воображаемым добрым родителем, любящим и заботливым, а может быть и невротическим родителем, требующим, чтобы мы пожертвовали своим подлинным я ради его славы.

Философские системы также могут быть достойными объектами психологического анализа, поскольку и они служат выражением желаний человека и его защит. Такие философы, как Артур Шопенгауэр, Серен Кьеркегор и Фридрих Ницше, весьма привлекательны для изучения в хорнианском духе. Главная стратегия Шопенгауэра, видимо, уход, у Кьеркегора – смирение, у Ницше – агрессия; и в каждом случае интересно посмотреть, какой искусной разработке подвергается защита в руках гения. Понимание психологической ориентации какой-либо философской системы может помочь нам увидеть не только то, из чего она возникла, но и природу ее влияния и цели, к которым она зовет. Иногда это объясняет ее непоследовательность, являющуюся выражением внутренних конфликтов философа.

В моих кратких заметках я мог лишь указать на размах и силу мыслей Карен Хорни. Ее зрелая теория, и в особенности «Невроз и личностный рост», – заметный вклад не только в теорию личности и психоаналитическую практику, но и в культурологию, литературоведение и биографический жанр. Она использовалась Марикой Весткотт при исследованиях в области полоролевой идентификации: «Феминистское наследие Карен Хорни» (1986); «Относительность женственности и идеальное я» («Американский психоаналитический журнал, 1989). Возможности ее теории, как в этих областях, так и в областях политической психологии, религии и философии, еще только начинают изучаться.

Д-р Бернард Перис, Университет Флориды,

Директор Международного Общества Карен Хорни.

Невротический процесс – это особая форма человеческого развития, чрезвычайно неудачная из-за растраты творческой энергии, на которую она обрекает человека. Она не только качественно отличается от здорового взросления и роста, но и прямо противоположна ему во многих отношениях, причем в гораздо большей степени, чем мы думаем. При благоприятных условиях энергия людей идет на осуществление их собственного потенциала, то есть на воплощение в действительность всей совокупности возможностей, которые потенциально им присущи. Такое развитие далеко от единообразия. В соответствии со своим особым темпераментом, способностями, пристрастиями, условиями детства и дальнейшей жизни человек может стать мягче или жестче, осторожнее или доверчивей, уверенным или не слишком уверенным в себе, созерцательным или общительным, он может проявить свои особые дарования. Но в какую бы сторону он ни направился, он будет развивать свои, именно ему присущие задатки.

Однако под действием внутреннего принуждения человек может начать отчуждаться от того, что ему свойственно на самом деле. И тогда главная часть его сил и энергии смещается на выполнение другой задачи: превращения себя в абсолютное совершенство посредством жесткой системы внутренних предписаний. Ничто меньшее, чем богоподобное совершенство, не удовлетворяет его идеальному образу себя и не утоляет его гордости теми возвышенными достоинствами, которыми (как он считает) он обладает, мог бы обладать или должен обладать.