Невозможный. Нахальный. Любимый - Страница 10

– Не стыдно тебе потом к детям в таком виде идти? Муж не заругает?

– Скажите честно, Роберт, – теперь она развернулась ко мне всем корпусом и нетвердо ткнула пальчиком мне в грудь.

Нахмурилась и точно оценила мою физическую форму, вылепленную потом, кровью и часами в зале.

– Что вам от меня нужно? – жалобно прошептала она, сглатывая.

Все, злючка, ты попала. И я, видимо, тоже. Все, что должно было отреагировать на ее касание, поднялось по стойке «смирно», вызывая красные круги перед глазами.

В нос ударил ее запах, едва ощутимый. Я завелся. Крышу двинуло, как никогда раньше. Меня так даже в бурной молодости не накрывало.

– Роберт, уходите, а? – взмолилась Аристарховна.

– Нравишься ты мне, – честно признался я.

– А вы мне – нет, – вспыхнула она.

– Это временно, злючка. Скоро ты в меня влюбишься по уши, – ободрил я.

– Роберт, ваша корона все-таки расцарапала мне потолок и сломала датчики.

– Я все исправлю! – с улыбкой пообещал я.

– Я вижу, как вы исправляете. И прекратите мне «тыкать»! Свалились на голову как снег летом, все нервы вымотали, потолок сломали, кофейню мне закрыли и разобрали! Вы что о себе возомнили? Что без вас я не справлюсь? Тридцать лет справлялась, а тут разучилась, да?

Спокойно, Роб, спокойно. Злючка просто еще не поняла, что она уже моя. В конце концов, если женщина не может довести тебя до нервного срыва, – это не твоя женщина.

– Значит, тебе тридцать? – обрадовался я. – Аристарховна, прекрати смотреть на меня матом, очень прошу. Уверен, если ты присмотришься внимательней, то найдешь во мне кучу достоинств. Смотри – уши есть, пресс есть, улыбка – само очарование, и вообще я идеальный.

– Не идеальный, – задрала она носик. – Руки некрасивые.

– Чего? – не понял я.

– Ладони слишком широкие и пальцы слишком длинные. На лопату похожи.

Я посмотрел на свою ладонь, сжал ее в кулак и обалдело уставился на злючку:

– А у ВАС, Аврора Аристарховна, характер отвратительный – я же не высказываюсь?.. Как вас муж терпит? И, кстати, где он?

– На работе. Он, в отличие от вас, уважает мои границы и не лезет со своей помощью, когда его не просят.

– Границы? Аристарховна, какие, нахрен, границы? Ты республика?

– Личные! – взвилась она.

– Так, этому столику больше не наливать, – решил я, когда Аврора потянулась за чашкой, – я с твоими тараканами в голове и трезвыми общий язык найти не могу…

Перехватил ее ручку на лету и вернул на место. Аврора вспыхнула и надулась, а я снова умилился. На губах сама собой появилась улыбка, а независимую и гордую республику с личными границами очень захотелось обнять, прижать к себе и мягко завоевать все, мать их, территории.

Или не очень мягко – как пойдет. Но то, что злючке понравится, сомнений нет. Я не стал отказывать себе в удовольствии, приобнял ее за плечи, притянул к себе и прижал к груди.

Злючка напряглась и засопела.

– Не сопи, – посоветовал я.

– Я на вас мужу пожалуюсь!

– Да нет у тебя мужа. Тебя с таким характером только я выдержать смогу. И детей тоже нет. Врушка ты, Аристарховна.

И сильнее к груди прижал, когда она начала вяло сопротивляться.

– А вы… вы… Варвар! – нашла она подходящее ругательство.

– Есть такое, – согласился я, – а как иначе с твоими границами договариваться? Только завоевывать.

– Непрошибаемый какой-то, – пробурчала она мне в грудь.

А я млел, держа ее в своих руках. Кроха такая, худая, маленькая и уютная, хоть и колючая. Ее бы откормить немного, а то совсем себя загнала со своим бизнесом.

– Роберт, а вам сколько лет? – вдруг спросила она, на мгновение расслабившись в моих руках.

– Сорок.

– Сорок, и вы не женаты? – изумилась злючка.

– Не-а. И никогда не был. Просто боженька, Аристарховна, создал каждой твари по паре, а я свою долго искал.

– Нашли?

– Нашел. И не отпущу.

– А от меня вам что нужно? Идите свою тва… пару очаровывайте.

Я с трудом сдерживал смех, потому что ругалась Аристарховна очень забавно.

Прижал ее к груди потеснее и прикрыл глаза от удовольствия, но ненадолго. Вредная злючка все-таки вырвалась, выпрямила спину и фыркнула как кошка, даже нос сморщила.

Правда, шатало Аристарховну не по-детски. Злючка явно перебрала с «успокоительным».

– Аврора, может, тебе поспать? Есть у вас тут диванчик? Диночка?

– Роберт, может вам прекратить уже решать за меня, что мне делать? – вздохнула злючка.

– Я для тебя стараюсь, Аристарховна. Тебя шатает как мачту корабля.

– Это все вы виноваты! – указательный пальчик злючки снова прилетел мне в грудь.

Я осторожно перехватил ее запястье и медленно поднял к губам, ни на секунду не отпуская ее взгляд. Зрачки злючки расширились, а когда я поцеловал ее кулачок. Она со свистом выдохнула и машинально облизнула губы.

Так-то!

– Пошел я, страх поищу, – подмигнул ей, поднимаясь.

Злючка приходила в себя, а я вернулся к починке, когда в дверь постучали, Диночка дунула открывать, а с порога донеслось:

– Рори, я договорилась, завтра к Попову самому тысяча проверок нагрянет, а там и Ильицкого зацепим! Не поняла…

Холодные голубые глаза новоприбывшей остановились на мне.

Аврора

Я явно перебрала с «кофе», потому что в какой-то момент Роберт даже стал казаться симпатичным и очень милым человеком.

Тряхнула головой и перевела не самый твердый взгляд на подругу. Онаопасливо рассматривала психа, который как заведенный продолжал что-то чинить. Нужно будет спросить у Дины – может, она и ему чего в кофе добавила? Бодрящего.

Катя кашлянула, подняла брови и подошла ко мне. Села рядом, поцеловала в щеку и сочувственно поинтересовалась:

– Ты как? И кто этот Годзилла?

– Строитель, – выдохнула я, замечая, что взгляд Роберта то и дело возвращался к моей скромной и не совсем трезвой персоне.

– Мужчина, – засмеялась Катя, – вас на каких лугах так хорошо откормили?

Роберт развернулся к нам, но смотрел исключительно на меня. Улыбнулся, сверкнул глазами и решил присоединиться к нашей компании, на время забыв о самовольно взятых на себя обязанностях строителя.

Сел напротив, сложил локти на столешницу и по очереди рассматривал нас с подругой.

– Меня-то? Никто. Сам кушал. А вас, милая барышня, как зовут? – пристал он к моей подруге.

– Катерина. Для вас – Катерина Романовна.

– Еще одна важная пи… персона, – снисходительно хмыкнул Роберт, а я тоскливо развернулась в сторону Кати и пожала плечами – мол, вот так у нас. – А я просто Роберт. Без регалий.

– Просто Роберт без регалий, не могли бы вы оставить нас с Авророй Аристарховной наедине? – вежливо потребовала Катя.

– Мама мия, я думал, Аристарховна такая одна, а вас две, – непонятно чему обрадовался Роберт. – Диночка, сделай Катерине Романовне тоже успокоительного кофе, что ли? За мой счет, разумеется.

С шальной улыбкой он поднялся на ноги, подмигнул мне и вернулся к починке.

– Ро, ты где его нашла? – обалдела Катя.

– На парковке у кофейни позавчера, – тоскливо протянула я, заглядывая в пустую чашку.

– А зачем взяла? Лежал бы себе спокойно.

– Он сам увязался и не отстает, – пожаловалась я. – Катя, этот оккупант просто пришел, отправил СЭС восвояси, разгромил мне всю кофейню под видом починки пожарных датчиков и командует.

– М-да… – потерла подбородок подруга, – экземпляр, конечно, интересный.

– Хам, нахал, мужлан и варвар! – припечатала я. – Короче говоря – Иннокентий. И уши у него некрасивые.

– Рори, ты сейчас серьезно? – осторожно поинтересовалась Катя. – Ты присмотрись, какой генофонд пропадает.

– Тебе понравился? – оживилась я. – Я ради такого случая даже прогуляться схожу, поболтаете наедине.

– Рори, ты мне ближе, чем сестра, и я для тебя в огонь и воду, но на такие подвиги не согласна, прости, – хмыкнула Катя. – Ему явно нравишься ты. Я, знаешь, что успела заметить? Когда мужик влюбляется, у него взгляд глупеет. Судя по твоему, ты ему ну очень нравишься. А если присмотреться чуть пониже, то доказательства налицо.