Невинные рассказы - Страница 76

В последующих изданиях «Невинных рассказов» «Зубатов» перепечатывался без существенных изменений.

В конце 50-х — начале 60-х годов образ Зубатова не сходит со страниц произведений Щедрина. Он выступает в «Гегемониеве», в «Скрежете зубовном», в «Литераторах-обывателях», в «Наших глуповских делах», в «Погоне за счастьем». Если слить воедино все то, что говорится о Зуба-тове в этих произведениях, то образ генерала-администратора перерастает в широкий обобщающий сатирический символ, олицетворяющий собой русскую бюрократию, ее опасения, стремления и надежды в тревожные предреформенные годы.

Стр. 17. Рогуля — персонаж из «Губернских очерков» (см. наст. изд., т. 2, рассказ «Общая картина»).

Стр. 19…вроде пословиц Альфреда Мюссе… — Имеются в виду «Comédie et proverbes» (1840), одноактные драматические произведения, большей частью — комедии, французского писателя Альфреда де Мюссе, написанные на темы известных пословиц. Произведения эти получили большое распространение в любительских спектаклях светского общества во Франции и в России.

Но не хочу, о други, умирать; // Я жить хочу, чтоб мыслить и страдать… — строки из стихотворения А. С. Пушкина «Элегия» («Безумных лет угасшее веселье»).

Ведь в наши дни спасительно страданье… — строка из поэмы И. С. Тургенева «Параша» (1843).

Стр. 22…специалисты…утверждают, что на пятьсот грамотеев двести непременно оказываются негодяями… — Сатирический выпад в адрес В. И. Даля и его выступления «Заметка о грамотности (Письмо в редакцию «Санкт-Петербургских ведомостей»)». Утверждая, что без соответствующего умственного и нравственного развития народа распространение среди него грамотности приводит к плачевным результатам, Даль в подкрепление своей мысли сообщает об известном будто бы ему примере, когда «из числа 500 человек, обучавшихся в 10 лет в девяти сельских училищах, 200 сделались известными негодяями» («Санкт-Петербургские ведомости», 1857, № 245, 10 ноября, стр. 1269). Поход Даля против распространения грамотности среди народа впервые был высмеян Салтыковым в «Губернских очерках», в рассказе «Озорники» (см. наст. изд., т. 2, стр. 263 и 539).

Стр. 26…способен и достоин… — слова из формуляра о службе.

…«благорастворение воздухов и изобилие плодов земных»… — слова из богослужения православной церкви (литургии).

…скоро будет святая, и тогда… — Зубатов намекает на возможность получения ордена к празднику пасхи.

Рукописи рассказа не сохранились.

«Приезд ревизора» является, по-видимому, одним из тех рассказов, предназначавшихся первоначально для «Губернских очерков» (для «журнальной редакции 1856 г.»), которые, по словам Салтыкова, не были своевременно напечатаны по не зависящим от автора обстоятельствам (см. в наст. изд., т. 2, стр. 515). Действительно, и место действия рассказа — Крутогорск, и упоминаемые в нем персонажи — те же, что и в первой книге Щедрина: генерал Голубовицкий, учитель Линкин, чиновники Порфирий Петрович, Змеищев, Фурначев и др. Кроме того, в рассказе, как и в «Губернских очерках», широко используется материал знакомой Салтыкову вятской действительности.

Идейный стержень произведения составляет резкое сатирическое выступление Салтыкова против пьесы В. А. Соллогуба «Чиновник» (1856). В центре этой благонамеренно-обличительной пьесы находится образ идеального чиновника Надимова, в уста которого вложено высокопарное обращение ко всем честным чиновникам с призывом приступить к обновлению России. Первая сатирическая реплика была направлена Салтыковым в адрес Надимова еще в рассказе «Озорники» из «Губернских очерков» (см. наст. изд., т. 2, стр. 266 и 539); в «Приезде ревизора» она получила дальнейшее углубление и развитие. В споре и разногласиях о сущности образа Надимова, возникающих между статским советником Голынцевым (ревизором) и исполнителем роли Надимова чиновником Семионовичем, Салтыков определяет свое отношение к автору «Чиновника» как литературному лидеру официального либерализма. В этом споре точка зрения Голынцева в своих основных чертах соответствует взгляду Соллогуба: в России появился новый чиновник, который, при всех прочих неизменных условиях, несет в себе новую душу и призван «крикнуть на всю Россию, что пришла пора», и «искоренить зло с корнем». Противоположного мнения придерживается Салтыков, вложивший свою оценку образа Надимова в уста исполнявшего эту роль чиновника Семионовича. По его представлению, Надимов далек от той прогрессивно-преобразовательной роли, которую ему приписывает Соллогуб: сущность, взгляды его и убеждения («д у ш а») остались прежние, крепостнические, изменилось лишь слегка их внешнее проявление, форма их выражения («тело»).

Стр. 33. «Рахиль, утоляющая жажду Иакова». — Сюжет картины основан на библейском рассказе об Иакове и красавице Рахили, ставшей его женой.

Одалиска — рабыня или прислужница в гареме; в западноевропейской литературе — наложница в гареме.

«Дон-Жуан и Гаиде» — картина, составленная по мотивам поэмы «Дон-Жуан» Байрона. Гаидè — красавица, возлюбленная Дон-Жуана. Упоминаемый дальше Ламбро из той же картины — ее отец, старый пират-контрабандист.

Стр 34. «В людях ангел, не жена, дома с мужем сатана» — название популярного водевиля Д. Т. Ленского (1841).

Стр. 35. Княгиня. — Перечисляя действующих лиц комедии, Салтыков ошибочно заменяет графиню княгиней.

Аксиос — достоин (греч.). Формула православной церкви, провозглашаемая при посвящении в духовный сан.

Стр. 37. Падчерицын — Иван Григорьич Падчерицын, уездный судья, — один из героев водевиля Д. Т. Ленского «Хороша и дурна, и глупа и умна» (1834).

Стр. 39…обрывает звонки. — Речь идет о 2 и 3 явлениях 2 действия водевиля «В людях ангел, не жена, дома с мужем сатана».

«Wahlverwandtschaften» — роман Гете «Избирательное сродство». В романе проводится мысль о таинственном родстве душ мужчины и женщины. Героини его покидают своих мужей, чтобы соединиться с теми, к кому влечет их таинственная сила «избирательного сродства» (см. наст. изд., т. 1, стр. 188, 189, 416).

Стр. 44. «Старинный русский разврат» — взяточничество; неточное цитирование выражения Надимова из 12 явления пьесы «Чиновник».

Я хочу в кьясном мундийе ходить! — то есть в военном мундире.

Стр. 48…ябедничество слишком укоренилось здесь! — В рассуждении о ябедничестве и кляузе в Крутогорске здесь, как и в других местах рассказа, имеются прямые отклики на доклад о ревизии Вятки и Вятской губернии чиновником А. Волковым в 1853 году. «Дух ябеды и кляузничества, — доносил А. Волков министру внутренних дел Бибикову, — развит в Вятской губернии вообще сильно; но в самом городе Вятке он превосходит всякую дозволительность» (см. С. A. Maкашин. Салтыков-Щедрин. Биография, т. I, М. 1951, стр. 370–371).

…это все старая новгородская кляуза действует!.. — Прообразом Крутогорска в значительной степени послужила Вятка, бывший Хлынов, основанная выходцами из Великого Новгорода и долгое время являвшаяся его колонией.

Стр. 48…грамотность-то именно и распространяет у нас ябедников… — намек на выступление В. Даля о вреде грамотности для народа (см. прим. к стр. 22).

…ну, и сокращение переписки… — сатирический отклик на одну из канцелярских реформ, породившую огромное количество бюрократической возни и волнений в чиновничьем мире (см. прим. к стр. 349).

Стр. 50. Madame Beauséant — виконтесса де Босеан, дочь папаши Горио из романов Бальзака «Покинутая женщина» («La Femme abandonnée») и «Отец Горио» («Le Père Goriot»).

Марта — героиня романа Жорж Санд «Орас» («Horace»).

Лукреция Флориани — героиня одноименного романа Жорж Санд («Lucrezia Floriani»).