Невинная жертва (Боги Синтеоса - 2) - Страница 5
- Мы ничего не можем сделать с тобой, - вздохнул змееклон. - Знак и талисманы защищают тебя. Но вот с твоей провожатой мы кое-что сделаем. Сделаем так, что она сама потом кое-что сделает с тобой. Это очень тонкие чары, их не уловит тупая сигнализация. Да, ведь они не будут враждебны ее душе и телу, а только усилят и направят их движение в нужное русло... Счастливо поразвлечься! Я заблокирую вам обоим память, но когда заклинание исполнится, вы вновь вспомните все и ужаснетесь. Но будет поздно. И передай тем, кто будет допрашивать вас: это сделал Мастер Фома!
- Змей! Змеиный змей, затраханный змеем на змее! - ругалась жрица, стеная и покачиваясь, сама словно змея перед фокусником.
- Ну и что, - попытался я утешить ее. - Неважно, почему мы сделали ЭТО, все обойдется!
- Как это - обойдется?!
- Но вы же говорили...
- Я была самонадеянной дурой, когда вздумала обмануть свою Богиню! Так действовало заклинание поганого змееклона. О Хозяйка моя, прости рабу Твою грешную, ничтожную! Оставь мне жалкую мою жизнь, дай искупить вину, не повергай в Бездну посмертия!
Я вздохнул. Сестра Эмма больше нравилась мне иной - гордой и властной, а не униженной и кающейся. Про себя я решил, что ни в чем не виноват: ведь я был соблазнен старшей по сану. Правда, героем мне теперь не быть, равно как и мудрецом. Что же дальше? Наверное, придется вернуться в родной дом, в родную школу...
От этих мыслей мне стало жутко тоскливо.
Однако я рано настроился на такой лад.
В подземелье вдруг громыхнуло, вспыхнул яркий свет, стены и потолок куда-то исчезли, вокруг заклубился зеленый туман.
Сестра Эмма взвыла и стала биться головой о ковер.
Справа от нас из мглы возник гигантский призрак женщины с огненно-рыжими волосами, в зелено-пятнистом комбинезоне, с ножом из сверкающей стали в руке. Я понял, что это сама Ани-Рам.
- Я слышу твои молитвы, Эмма, - пророкотал Ее голос. - Кто обидел мою малютку?
- Мастер Фома!
- Ну что ж, вызовем его на ковер.
В нескольких шагах от нас появился бородач в кожаной куртке - я сразу узнал Фому. Сначала он был слегка ошарашен, но поняв, на каком уровне ведется разборка, возгордился своей миссией:
- Увы Тебе, Рыжеволосая Ведьма! Я лишил тебя Избранника и совратил прислужницу Твою. Неплохо для смертного, а?
- Неплохо, - странно улыбнулась Богиня. - Теперь выслушаем и другую сторону.
Слева от нас из тумана возникло трехглавое белое дерево из моих снов. Вся Триада была явно не в духе.
- Наш план сорван, - констатировала первая голова.
- Ты хорошая ученица своей Хозяйки, Эмма, - ехидно заметила вторая голова. - Далеко пойдешь.
- Мастер Фома, ты идиот! - заорала третья. - Что ты там еще возомнил о себе, самовлюбленная задница?! Прежде чем наводить свои чары, ты должен был посоветоваться с нами!
- Увы мне! - перепугался змееклон. - В чем же я ошибся, о мои Боги? Чем провинился перед Вами?
- Ты испортил нам все дело!
- Ты заколдовал не ту жрицу!
- И она лишила невинности не того парня!
- Он должен был явиться в Обитель...
- ... и войти в лоно Марины...
- ... тогда ее власти пришел бы конец!
- Он был тем, кого вы ждали как Палача...
- ... Волка Сумерек...
- ... Меч Трех Богов...
- Но какой смысл теперь говорить об этом? Все кончено!
Пришла пора Фоме каяться и биться головой об пол.
За этим занятием он и исчез.
- Я прощена? - сестра Эмма подняла свои заплаканные глаза на призрак Богини.
- В принципе, да, - задумчиво протянула та. - Твоя заслуга очевидна, хоть и обретена по неведению. Да, не каждой моей жрице доводится принять на себя удар Меча Трех Богов и затупить его. С другой стороны, ты нагло нарушила запрет и соблазнила моего Избранника. В общем, ты останешься жить. Будешь жить богато и долго, об этом я позабочусь. Но жрицей моей больше не будешь.
- А что будет со мной? Я могу вернуться домой? - спросил я.
- Нет! Это может пошатнуть веру среди людей. Ты останешься с моей малюткой. Теперь ты принадлежишь ей. Такова моя воля.
Внезапно все сверхъестественное исчезло.
Вернулись стены и потолок, неяркий свет и тихая музыка.
Мы снова были наедине с теперь уже бывшей сестрой Эммой.
Она посмотрела на меня долгим оценивающим взглядом.
И тут мне стало по-настоящему страшно.
декабрь 1997 - январь 1998