Невидимый - Страница 19

Кемпъ пробормоталъ какое-то восклицаніе. Потомъ подошелъ къ своему гардеробу и вынулъ оттуда темнокрасный халатъ.

— Годится? — спросилъ онъ.

Халатъ взяли. Съ минуту онъ повисѣлъ неподвижно въ воздухѣ, потомъ странно заколыхался, всталъ во весь ростъ, чинно застегиваясь, и сѣлъ въ кресло.

— Кальсоны, носки и туфли были бы кстати, — сказалъ Невидимый отрывисто. И пища.

— Что угодно, но это самое нелѣпѣйшее происшествіе во всей моей жизни.

Кемпъ выпотрошилъ ящика комода, отыскивая необходимые предметы, потомъ сошелъ внизъ порыться въ буфетѣ, вернулся съ холодными котлетами и хлѣбомъ и, придвинувъ маленькій столикъ, поставилъ ихъ передъ гостемъ.

— И безъ ножей, все равно, — сказалъ гость, и котлета повисла въ воздухѣ, послышался звукъ жеванія.

— Я всегда предпочитаю надѣтъ что-нибудь, прежде чѣмъ ѣсть, — сказалъ Невидимый, набивъ ротъ и съ жадностью пожирая котлеты, — странная причуда.

— А рука — ничего? — спросилъ Кемпъ.

— Ничего, — сказалъ Невидимый.

— Изъ всѣхъ удивительныхъ и диковинныхъ…

— Именно. Но какъ это странно, что я попалъ для перевязки именно къ вамъ. Первая моя удача! Впрочемъ, я и такъ собирался переночевать нынче здѣсь. Вы ужъ это потерпите. Какая пакость, однако, что кровь-то моя вѣдь видна! Ишь какъ напачкалъ. Становится видно, когда свертывается, должно быть. Я измѣнилъ только живыя ткани и только на то время, пока живъ… Вотъ уже три часа, какъ я здѣсь…

— Но какъ же это дѣлается? — началъ Кемпъ тономъ крайняго раздраженія. Чортъ знаетъ, что такое! Все это такъ неразумно съ начала до конца.

— Совершенно разумно, — сказалъ Невидимый, — какъ нельзя болѣе разумно.

Онъ потянулся за бутылкой виски и взялъ ее. Кемпъ во всѣ глаза смотрѣлъ на жадно ѣвшій халатъ. Лучъ свѣта отъ зажженной свѣчи, проходя сквозь дырочку, прорванную на правомъ плечѣ халата, образовалъ свѣтлый треугольникъ подъ ребрами налѣво.

— Что такое были эти выстрѣлы? — спросить Кемпъ. Какъ началась стрѣльба?

— Да былъ тамъ дуракъ одинъ, — нѣчто въ родѣ моего союзника, — чтобъ ему провалиться совсѣмъ! Такъ онъ вздумалъ украсть у меня деньги… Да и укралъ.

— И онъ тоже невидимъ?

— Нѣтъ.

— Ну?

— Нельзя ли мнѣ сначала еще поѣстъ, а ужъ потомъ разсказывать? Я голоденъ и страдаю, а вы хотите, чтобы я разсказывалъ вамъ какія-то исторіи!

Кемпъ всталъ.

— Это не вы стрѣляли? — спросилъ онъ.

— Нѣтъ, — отвѣчалъ гость. Какой-то болванъ, котораго я никогда не видалъ, выпалилъ наобумъ. Они всѣ тамъ перетрусили. Перепугались меня! Чортъ бы ихъ побралъ! Но послушайте, Кемпъ, я еще хочу ѣсть: мнѣ итого мало.

— Пойду посмотрю, не найдется ли внизу еще чего-нибудь съѣдобнаго, — сказалъ Кемпъ. Боюсь, что найдется немного.

Покончивъ съ ѣдой, — а съѣлъ онъ очень много, — Невидимыя попросилъ сигару. Онъ свирѣпо куснулъ конецъ, не данъ Кемпу времени отыскать ножикъ, и выругался, когда наружный листъ отсталъ.

Странно было видѣть его курящимъ: ротъ его и горло, зѣвъ и ноздри, — все обнаружилось въ видѣ слѣпка изъ крутящагося дыма.

— Благословенный даръ это куреніе, — сказалъ Невидимый и крѣпко затянулся. Для меня очень счастливо, что я напалъ именно на васъ, Кемпъ. Вы должны мнѣ помочь. Какъ разъ вотъ на васъ-то я и наткнулся, — каково! Со мной приключалась сквернѣйшая исторія, я поступилъ какъ помѣшанный, право. Подумать только, черезъ что я прошелъ! Но мы еще кое-что сдѣлаемъ, вотъ увидите, Кемпъ.

Онъ налилъ себѣ еще виски и содовой воды. Кемпъ всталъ, оглянулся вокругъ и принесъ себѣ пустой стаканъ изъ сосѣдней комнаты.

— Все это нелѣпо. Но, я думаю, мнѣ все-таки можно выпить.

— Вы не очень перемѣнились, Кемпъ, за эти двѣнадцать лѣтъ. Блондины мѣняются мало. Вы хладнокровны и методичны… Погодите-ка, что я вамъ скажу… Будемъ работать вмѣстѣ?

— Да какъ вы все это сдѣлали? — спросилъ Кемпъ. Какъ стали такимъ?

— Ради Христа, позвольте мнѣ покурить немножко на свободѣ, а потомъ ужъ я начну вамъ разсказывать.

Но исторія такъ и осталась неразсказаной. У Невидимаго разболѣлась рука; его лихорадило, онъ усталъ, и его пораженному воображенію неотступно мерещилась погоня на холмѣ драка у трактира. Онъ началъ было разсказъ и спутался. Несвязно говорилъ о Марвелѣ, курилъ быстрѣе, и голосъ его становился сердитымъ. Кемпъ старался извлечь изъ всего этого что-нибудь понятное.

— Онъ меня боялся… Я видѣлъ, что онъ меня боится, — повторялъ Невидимый опять и опять. Онъ хотѣть отъ меня удрать, постоянно объ этомъ думалъ. Какой я былъ дуракъ! Мерзавецъ!.. Я былъ внѣ себя… Убилъ бы его!..

— Гдѣ вы достали деньги? — внезапно прервалъ Кемпъ.

Невидимый помолчалъ съ минуту.

— Сегодня я не могу вамъ этого сказать.

Онъ вдругъ застоналъ и нагнулся впередъ, опирая невидимую голову на невидимыя рука.

— Кемпъ, — сказалъ онъ, — я не спалъ почти трое сутокъ, въ трое сутокъ раза два только вздремнулъ на часочекъ, да и того меньше. Сонъ мнѣ совершенно необходимъ.

— Такъ возьмите мою комнату, вотъ эту.

— Да какъ же я могу спать? Если я засну, онъ уйдетъ… Уфъ! Не все ли равно!

— Какъ васъ ранила пуля? — спросить Кемпъ.

— Пустяки, — царапина. Кровь. О, Господи! Какъ мнѣ нуженъ сонъ.

— Такъ почему же бы вамъ не заснуть?

Невидимый какъ будто посмотрѣлъ на Кемпа.

— Потому что мнѣ особенно не хочется быть пойманнымъ моими ближними, — проговорилъ онъ медленно.

Кемпъ вздрогнулъ.

— Дуракъ я! воскликнулъ Невидимый, ударивъ по столу кулакомъ. Я подалъ вамъ эту мысль!

Несмотря на свое утомленіе и боль отъ раны, Невидимый не захотѣлъ положиться на слово Кемпа, что на свободу его не будетъ сдѣлано никакихъ покушеній. Онъ осмотрѣлъ оба окна въ спальнѣ, поднять шторы и оглядѣлъ ставни, чтобы убѣдиться, что Кемпъ говоритъ правду, и что бѣжать этимъ путемъ было возможно. Снаружи ночь была тихая и безмолвная, и новый мѣсяцъ заходилъ надъ дюнами. Невидимый осмотрѣлъ еще ключи спальни и двѣ двери въ уборную, чтобы убѣдиться, что и этимъ путемъ можно было оградить свою свободу, послѣ чего призналъ себя удовлетвореннымъ. Онъ всталъ передъ каминомъ, и Кемпъ услышалъ зѣвокъ.

— Очень жалѣю, — сказалъ Невидимый, — что не могу разсказать вамъ сегодня всего, что я сдѣлалъ. Но я страшно усталъ. Конечно, все это нелѣпо… Все это ужасно! Но, повѣрьте мнѣ, Кемпъ, вопреки вашимъ утреннимъ аргументамъ, все это — вещь вполнѣ возможная. Я сдѣлалъ открытіе, хотѣлъ оставятъ его при себѣ. Не могу: мнѣ нуженъ компаньонъ. А вы… Чего только мы не сдѣлаемъ! Но завтра. А теперь, Кемпъ, мнѣ кажется, или спать, или умереть,

Кемпъ стоялъ среди комнаты, глядя на безголовое платье.

— Мнѣ надо васъ оставить, значитъ. Нѣтъ, просто невѣроятно!.. случись только три такія вещи, ниспровергающія всѣ мои теоріи, — я просто соду съ ума. Но все это въ самомъ дѣлѣ. Не нужно ли вамъ еще чего-нибудь?

— Только проститься съ вами, сказалъ Гриффинъ.

— Прощайте, — сказалъ Кемпъ и потрясъ невидимую руку.

Онъ бокомъ попятился къ двери. Вдругъ халатъ поспѣшно зашагалъ къ нему.

— Поймите меня! — сказалъ халатъ. Никакихъ попытокъ задержать меня или поймать! Не то…

Кемпъ слегка измѣнился въ лицѣ.

— Кажется, я далъ вамъ слово, — сказалъ онъ, и тихонько затворилъ за собой дверь.

Изнутри щелкнулъ ключъ. Пока Кемпъ стоялъ на мѣстѣ съ лицомъ, выражавшимъ пассивное удивленіе, быстрые шаги подошли къ двери уборной и она также заперлась. Кемпъ ударилъ себя рукою но лбу.

— Брежу я, что ли? Я ли сошелъ съ ума или весь міръ помѣшался?

Онъ захохоталъ и потрогалъ запертую дверь.

— Выгнанъ изъ собственной спальни вопіющей нелѣпостью!

Онъ подошелъ къ верхушкѣ лѣстницы и оглянулся на запертыя двери.

— Фактъ, — сказалъ онъ и дотронулся до своей слегка оцарапанной шея. Несомнѣнный фактъ! Но…

Онъ безнадежно потрясъ головою, повернулся и пошелъ внизъ; зажегъ лампу въ столовой, вынулъ сигару и началъ ходить изъ угла въ уголъ, издавая безсвязныя восклицанія и по временамъ разсуждая вслухъ.