Невидимые демоны - Страница 3

Андреа вспомнила залитое кровью, истерзанное тело инопланетянина, который не мог подняться, пытался остановить ее, умоляюще протягивая к ней руки; лицо, опухшее от ударов и почти неузнаваемое, глаза существа, которого она когда-то считала своим вторым отцом…

— Значит, вот как вы рассматриваете свои преступления?

— Примерно. Вы за ними понаблюдайте, а потом скажите мне, что думаете иначе.

— Эти так называемые «жуки» были разумными существами.

— Слышал много раз, — сказал он совершенно спокойно, а потом криво ухмыльнулся. — Только я не вижу в них ничего разумного.

— Иными словами, вы собираетесь объяснить свое поведение тем, что, по вашему мнению, катарканцы не являются разумными существами?

— Я ничего об этом не знаю, просто не вижу в них особого разума, вот и все.

Ублюдок ничего не боялся, даже не волновался. Он нагло рассчитывал на дипломатический иммунитет. А еще ему было известно, что сама природа существ, которых он убивал, защитит его от их собственного правосудия. Следовало отдать ему должное: Сэндберг выбрал идеальные жертвы для своих развлечений. Однако Андреа, подавив спазмы в горле, сказала:

— Вы совершили шесть убийств, Эмиль. Если вы думаете, что ваш поступок кажется мне нормальным или даже благородным, если вы думаете, будто меня интересует, что вы там видите или не видите, значит, вы больны еще более серьезно, чем я думала. Обещаю вам, я сделаю все, чтобы вы заплатили за ваши преступления.

— Их было гораздо больше шести, — по-прежнему спокойно заявил Сэндберг. — Да, мне доставляло удовольствие убивать их; кроме того, на этой дурацкой планете совершенно нечем заняться. Но если вы хотите, чтобы меня настигло правосудие, вам придется разобраться с несколькими проблемами, мэм, верно?

— Можете не сомневаться, я справлюсь.

Сэндберг демонстративно зевнул.

— Угу. Справитесь. Думаю, нам пора заканчивать, мэм. Я хочу спать.

Он улегся на кровать спиной к ней и принялся притворно храпеть.

Андреа несколько мгновений смотрела ему в спину, раздумывая, не объявить ли его социопатом. По долгу службы ей пришлось довольно близко общаться с несколькими индивидуумами, относящимися к данной категории (сидящими как за канцелярскими столами, так и за тюремными решетками), и она всегда реагировала на них одинаково: инстинктивное, глубинное отвращение и — приходилось признать — нечто, сходное с завистью. Она попыталась представить, как живет человек вроде Сэндберга, человек, который не имеет никаких внутренних запретов и может делать все, что пожелает. Он выходит сухим из воды, не чувствуя ни угрызений совести, ни сожалений, ни даже смущения. Пожалуй, это своего рода свобода. Хотя сама Андреа не хотела бы получить такую свободу — даже если бы ей удалось забыть о крови, которую она пролила. Впрочем, следует признать, что такая философская концепция весьма привлекательна — в каком-то смысле сродни одной из многочисленных форм инопланетной жизни.

И именно по этой причине — среди прочего — она дала себе слово уничтожить Сэндберга.

Корт повернулась и направилась к выходу. Он позвал ее, прежде чем она успела выйти:

— Да, и еще кое-что. Вы меня слышите, Андреа?

Она неохотно повернулась.

— Да.

— Надеюсь, вам повезет в поисках судьи и присяжных.

Глава 4

Роман Китобой был достаточно умен, чтобы понять нынешнее желание Корт, и достаточно профессионален, чтобы предоставить ей это — почти целых пять минут тишины. Они шли по коридору из посольского госпиталя, когда он продемонстрировал, что не намерен хранить молчание вечно.

— С вами все в порядке?

— Да. — Ее тон указывал, как сильно ей не понравился его вопрос.

— Простите. У меня сложилось впечатление, что вы потрясены…

— Дело в воздухе. Он здесь немного более разрежен, чем я привыкла. Отведите меня в долину, где живут аборигены, и увидите: я буду чувствовать себя значительно лучше.

— Как скажете, — проговорил Китобой, его официальное согласие было приправлено нотками неодобрения — умение, в котором так поднаторели дипломаты.

Корт разозлилась.

— Он не первый убийца, с которым мне довелось столкнуться, наемник.

Китобой напрягся, услышав свой статус, свидетельствующий о разнице в их положении: он связан договором, она — свободная женщина.

— Я знаю, что вам неоднократно приходилось встречаться с убийцами.

Корт наградила Романа хмурым взглядом, ей показалось, будто в его словах прозвучало неприкрытое обвинение — но уже в следующее мгновение она сообразила: он говорит о преступниках, с которыми она имела дело в качестве адвоката.

— С несколькими пришлось познакомиться, — сказала она. Затем, решив, что не стоит держаться столь высокомерно и настраивать против себя этого человека, добавила: — Не могу сказать, чтобы я к ним притерпелась.

— Хорошо, — заявил Китобой так сухо, что Корт не смогла понять, чего в его тоне больше — сарказма или доброжелательности.

Они вышли из госпиталя, затем пересекли квадратный двор, любовно украшенный служащими Дипломатического корпуса. Поскольку растения с других миров ввозить запрещалось, здесь посадили деревья, кусты и траву, собранные в самых разных уголках Катаркуса, и разбили великолепный сад. Тут и там виднелись гладко отполированные светящиеся камни, в центре которых был установлен шест с развевающимся флагом Дипломатического корпуса. В результате получилось нечто среднее между земным садом и катарканским.

Народу на территории представительства оказалось совсем немного. Даже сейчас, когда преступления Эмиля Сэндберга бросили тень на все человечество, заставив многих сомневаться в целесообразности присутствия здесь людей, жизнь шла своим чередом, и служащие корпуса отправились в самые разные уголки планеты. Впрочем, трое наемников, которые устроились перекусить и погреться в лучах теплого катарканского солнышка, откровенно уставились на Андреа, когда они с Китобоем проходили мимо. Смотрите — адвокат, ее прислали заняться делом Сэндберга.

Китобой провел ее по коридору с куполообразным потолком, который разделял на две части спальни персонала, затем обогнул длинное белое сооружение непонятного назначения, увидел, кто поджидает их около ангара, и смачно выругался:

— Дерьмо!

У входа в ангар стояли четыре инопланетянина — приземистый невысокий берштиэни, бледный с длинной шеей тчи, совершенно спокойный рииргаанец, а в воздухе висел плоский экран, представляющий ИИ — все они, вне всякого сомнения, явились в представительство с официальным визитом, не имеющим никакого отношения к расследованию Корт, которое еще находилось в зачаточном состоянии. В конце концов, делегации разумных существ, находящихся на стадии первого контакта, должны время от времени делиться имеющейся у них информацией, которую лучше всего передавать напрямую. Однако четверка инопланетян очень кстати для себя оказалась именно в этом месте и в это время. Возможно, они о чем-то и беседовали между собой — скорее всего, пытались придумать причину, по которой оказались прямо на пути Корт, но, как только та приблизилась, тут же замолчали.

— Вы можете просто кивнуть и пройти мимо, — предложил Китобой. — Вы ведь еще даже не побывали на месте преступления.

Корт, разумеется, это знала; но еще она знала, что, будучи официальным лицом, в чьи обязанности входит разобраться с делом Сэндберга, она вынуждена выступать в роли оселка, о который будут заточены все топоры.

— Не беспокойтесь. Все равно когда-нибудь придется с ними беседовать.

Тчи, угловатое тонкое существо с копной серых кудрявых волос, обратился к ней первым:

— Прошу прощения. Вы представитель закона хомо сапсов, адвокат по имени Андреакорт?

Андреа удивилась тому, что ее имя стало известно всем заинтересованным сторонам так быстро.

— Да. Чем могу помочь?

Кругленький, маленький берштиэни, демонстрируя склонность своего народа к излишнему энтузиазму, принялся от возбуждения подпрыгивать на месте.