Невидимая брань - Страница 4

Из этого всякий видит, насколько необходимо для желающего стать причастником небесного света, познать самого себя и как к таковому познанию благость Божия гордых и самонадеянных обычно приводит посредством их падений, праведно попуская им впасть в то самое прегрешение, предохранить себя от которого они считают себя достаточно сильными, да познают немощность свою, и да не дерзают более полагаться на себя как в этом, так и во всем другом.

Однако ж это средство, хотя и очень действенное, но и не безопасное, Бог не всегда употребляет, но когда уже все другие средства, более легкие и свободные, о которых мы упомянули, не приводят человека к самопознанию. Тогда уже наконец попускает Он человеку впадать в грехи, большие или малые, судя по великости или малости его гордости, самомнения и самонадеянности, так что где нет такого самомнения и самонадеянности, там не бывает и вразумительных падений. Почему, когда случится тебе пасть, спешно прибегай помыслами к смиренному самопознанию и уничиженному о себе мнению и чувству и докучательной молитвой взыщи у Бога дарования тебе истинного света для познания своей ничтожности и утверждения своего сердца в ненадеянии на самого себя, чтобы опять не впасть в то же или в еще более тяжкое и разорительное прегрешение.

Прибавлю к этому, что не только когда кто впадет в какой-либо грех, но и когда подпадет какому-либо несчастью, бедствию и скорби, особенно телесной болезни, нелегкой и долговременной, должно ему разуметь, что страждет он для того, чтобы прийти в самопознание, и именно в сознание своей немощности и смириться. Именно для этой цели попускается Богом, чтобы мы подвергались всякого рода искушениям от диавола, от людей и от самого поврежденного естества нашего. И святой апостол Павел, видя эту цель в искушениях, каким он подвергался в Асии, говорил: сами в себе имели приговор к смерти, для того, чтобы надеяться не на самих себя, но на Бога, воскрешающего мертвых (2 Кор. 1, 9).

И еще скажу: кто хочет познать немощность свою из самой действительной своей жизни, тот пусть, не говорю много дней, но хоть один день понаблюдает свои помыслы, слова и дела – о чем думал, что говорил и делал. Несомненно найдет он, что большая часть его помыслов, слов и дел были погрешительны, неправы, неразумны и худы. Такой опыт впечатлительно даст ему понять, сколько он нестроен в себе и немощен; а от такого понятия, если он искренно желает себе добра, дойдет он до восчувствования, сколь нелепо ожидать какого-либо добра от себя одного и надеяться на себя.

Хотя в невидимой нашей брани столь необходимо, как мы сказали, отнюдь не надеяться на самих себя, при всем том, если мы только отложим всякую на себя надежду и отчаемся в себе, не приискав другой опоры, то или тотчас убежим с поля брани, или, несомненно, будем побеждены и взяты в плен врагами нашими. Почему вместе с совершенным от себя самих отречением необходимо нам еще водрузить в сердце совершенное упование на Бога и полную в Нем уверенность, т. е. необходимо, полным сердцем чувствовать, что нам решительно не на кого надеяться, как только на Него одного, и ни от кого другого, как от Него одного, можем мы ожидать всякого добра, всякой помощи и победы. Ибо как от самих себя (а мы – ничто) не ожидаем мы ничего, кроме преткновений и падений, по причине которых и отлагаем всякую на себя надежду, так, напротив, несомненно, от Бога получим мы всякую победу, как только вооружим свое сердце живым упованием на Него и полной уверенностью в получении от Него помощи, по следующему псаломскому свидетельству: на Него упавало сердце мое, и Он помог мне (Пс. 27, 7). Утвердиться в такой надежде и ради нее получить всякую помощь помогут нам следующие помышления:

а) To, что ищем помощи у Бога, Который как Всемогущий может сделать все, что ни восхочет, следовательно, и нам может помочь.

б) То, что ищем ее у Бога, Который как Всеведущий и Премудрый знает все наисовершеннейшим образом, следовательно, вполне знает и то, что пригоднее для спасения каждого из нас.

в) То, что ищем такой помощи у Бога, Который как бесконечно Благий с неизреченной любовью предстоит нам, всегда желательно готовый с часу на час и с минуты на минуту подать всякую помощь, необходимую нам для одержания полной победы в действующей в нас духовной брани, тотчас, как только прибегнем в объятия Его с твердым упованием.

И как возможно, чтобы добрый наш Пастырь, Который три лета ходил, ища погибшую овцу, с таким сильным гласом, что осипла гортань Его, и ходил стезями столь трудными и тернистыми, что пролил всю кровь Свою и отдал жизнь, как говорю, возможно, чтобы Он теперь, когда эта овца идет в след Его, с любовью обращается к Нему и уповательно призывает Его на помощь, не обратил очей Своих на нее, не взял ее на божественные плечи Свои и, принеся в сонм небесных Ангелов, не устроил бы с ними празднственного по этому случаю торжества? Если Бог наш не перестает искать с великим тщанием и любовью, чтобы найти, подобно Евангельской драхме, слепого и глухого грешника, как возможно допустить, чтобы Он оставил его теперь, когда он, как овца погибшая, вопиет и зовет своего Пастыря? И кто поверит когда, чтобы Бог, Который непрестанно стучит в сердце человека, желая войти внутрь и вечерять с ним, по апокалиптическому слову (см. Откр. 3, 20), сообщая ему дары Свои, кто поверит, чтобы этот самый Бог, когда человек открывает Ему свое сердце и призывает Его, оставался глухим и не желал войти в него?

г) Четвертый, наконец, способ к оживлению твердого упования на Бога и привлечению Его скорой помощи – это пересматривание в памяти всех опытов скорой от Бога помощи, изображенных в Божественном Писании. Эти опыты, столь многочисленные, самым ясным образом показывают нам, что никогда не был оставляем постыжденным и беспомощным никто из возложивших свое упование на Бога. Взгляните на древние роды, – взывает премудрый Сирах, – и посмотрите: кто верил Господу – и был постыжен? (Сир. 2, 10).

Надев эти четыре доспеха, брат мой, мужественно выступай на дело брани и веди ее бодро, в полной уверенности, что тебе дано будет одержать победу. Потому что ими ты, несомненно, приобретешь совершенное упование на Бога, а такое упование непрестанно будет привлекать к тебе помощь Божию и облекать всепобедительной силой. То же и другое, наконец, глубоко укоренит в тебе полное ненадеяние на себя. Об этом ненадеянии на себя я не пропускаю случая напомнить тебе и в этой главе, потому что не знаю, кому когда не было бы нужды напоминать об этом. Так глубоко внедрилось в нас и так крепко сцепилось с нами это самоценение, будто мы нечто, и нечто не малое, что оно всегда скрытно живет в нашем сердце, как некое тонкое и незаметное движение, даже и тогда, когда мы уверены, что не имеем никакого упования на себя, а напротив, исполнены полного упования на Единого Бога. Чтобы избегать тебе, сколько можешь, такого сердечного самомнения и действовать без всякого надеяния на себя, а только с единым упованием на Бога, всякий раз настраивайся так, чтобы сознание и чувство своей немощности у тебя предшествовало созерцанию всемогущества Божия, а то и другое предшествовало каждому деянию твоему.

Нередко случается, что иные самонадеянные думают, будто не имеют никакой на себя надежды, а все упование свое возлагают на Бога и в Нем одном почивают своей уверенностью. На деле же бывает не так. В этом они сами могут удостовериться, судя по тому, что бывает в них и с ними после того, как случится им пасть как-нибудь. Если они, скорбя о падении, укоряя и браня себя за то, в то же время замышляют: сделаю то и то, следствия падения загладятся, и у меня опять все пойдет как следует, то это верный знак, что и прежде падения своего они надеялись на самих себя, а не на Бога. И чем скорбь их при этом мрачнее и безотраднее, тем обличительнее, что они слишком много уповали на себя и очень мало на Бога; оттого скорбь падения их и не растворяется никакой отрадой. Кто же не полагается на себя, но уповает на Бога, тот когда падает, не слишком дивится этому и не подавляется чрезмерной скорбью, так как знает, что это случилось с ним, конечно, по немощности его, но еще более по слабости его упования на Бога. Почему вследствие падения он усиливает свое ненадеяние на себя и еще более старается усугубить и углубить свое смиренное упование на Бога; а далее, ненавидя непотребные страсти, бывшие причиной его падения, спокойно и мирно несет за оскорбление Бога покаянные труды и, вооружась сильным упованием на Бога, с величайшим мужеством и решительностью преследует врагов своих даже до смерти.