Невидимая брань - Страница 3

Вот закон любви, начертанный перстом Самого Бога в сердцах верных рабов Его! Вот отвержение самих себя, какого требует от нас Бог! Вот благое иго Иисус-Христово и легкое бремя Его! Вот покорность воле Божией, которой требует от нас Искупитель наш и Учитель и собственным примером Своим, и Своим словом! Не повелел ли наш Начальник и Совершитель нашего спасения Господь Иисус говорить в молитве своей к небесному Отцу: Отче наш… да будет воля Твоя и на земле, как на небе (Мф. 6, 9-10)? И Сам Он, вступая в подвиг страданий, не возглашал ли: Отче!., не Моя воля, но Твоя да будет (Лк. 22,42)! И о всем деле Своем не сказал ли: сошел с небес не для того, чтобы творить волю Мою, но волю пославшего Меня Отца (Ин. 6,38)?

Видишь теперь, брат, в чем дело. Предполагаю, что ты изъявляешь готовность и порываешься достигнуть высоты такого совершенства. Да будет благословенно рвение твое! Но приготовься и к трудам, потам и борениям с первых же шагов твоего пути. Все должен ты предать в жертву Богу и творить одну Его волю. Но ты в себе самом встретишь столько волений, сколько у тебя сил и потребностей, которые все требуют удовлетворения, невзирая на то, согласно ли то с волей Божией. Потому для достижения возжеланной тобою цели тебе необходимо сначала подавлять свои собственные воления, а наконец и совсем их погасить и умертвить; а чтобы успеть в этом, должно тебе непрестанно себе противиться в худом и принуждать себя на доброе, иначе – должно непрестанно бороться с собой и со всем, что благоприятствует твоим волениям, возбуждает и поддерживает их. Приготовься такому борению и к такой брани и знай, что венец – достижение возжеланной тобою цели – не дается никому, кроме доблестных воинов и борцов.

Но насколько эта брань труднее всякой другой (так как, вступая в брань с собою, в себе же самих встречаем и противовоителей), настолько же и победа в ней славнее всякой другой и – главное – более всего благоугодна Богу. Ибо если же, воодушевясь ревностью, победишь и умертвишь свои беспорядочные страсти, свои похотения и воления, то благоугодишь Богу больше и поработаешь Ему благолепнее, чем избичевывая себя до крови и истощая себя постом больше всех древних пустыножителей. Даже то, что ты, искупив сотни рабов-христиан из рабства у нечистивых, дашь им свободу, не спасет тебя, если ты при этом сам пребываешь в рабстве у страстей. И какое бы вообще дело, будь оно самое великое, ни предпринял ты и с каким трудом и какими пожертвованиями ни совершил бы его, не доведет оно до той цели, какую ты возжелал достигнуть, если притом ты оставляешь без внимания свои страсти, давая им свободу жить и действовать в тебе.

Наконец, после того, как узнал ты, в чем состоит христианское совершенство и что для его достижения необходимо тебе вести непрестанную и жестокую брань с самим собой, надлежит тебе, если истинно желаешь стать победителем в этой невидимой брани и сподобиться достодолжного за то венца, водрузить в сердце своем следующие четыре расположения и духовные делания, как бы надеть невидимые доспехи, самые благонадежные и всепобедительные, именно:

а) никогда ни в чем не надеяться на себя;

б) носить в сердце всегда полное и вседерзновенное упование на единого Бога;

в) непрестанно подвизаться и

г) всегда пребывать в молитве.

Не полагаться на самих себя, возлюбленный брат, столь необходимо в нашей брани, что без этого, будь в том уверен, не только не сможешь одержать желаемой победы, но и не устоишь даже в самом незначительном нападении на тебя врага. Запечатлей это поглубже в своем уме и сердце.

Со времени преступления прародителя нашего мы, несмотря на расслабление своих духовно-нравственных сил, обыкновенно думаем о себе очень высоко. Хотя каждодневный опыт очень впечатлительно удостоверяет нас в лживости такого о себе мнения, мы в непонятном самопрельщении не перестаем верить, что мы нечто и нечто немаловажное. Эта, однако ж, духовная немощь наша, весьма трудно притом замечаемая и сознаваемая, более всего в нас противна Богу как первое исчадие нашей самости и самолюбия и источник, корень и причина всех страстей и всех наших падений и непотребств. Она затворяет ту дверь в уме или духе, через которую одну обыкновенно входит в нас благодать Божия, не давая этой благодати войти внутрь и вселиться в человеке. Она и отступает от него. Ибо как может благодать для просвещения и помощи войти в того человека, который думает о себе, что он – нечто великое, что сам все знает и не нуждается ни в чьей сторонней помощи? Господь да избавит нас от такой люциферовской страсти! Имеющих эту страсть самомнения и самоцена Бог строго укоряет через пророка, говоря: горе тем, которые мудры в своих глазах и разумны пред самими собою! (Ис. 5, 21). Почему апостол и внушает нам: не высокомудрствуйте, не мечтайте о себе (Рим. 12,16).

Ненавидя же это злое в нас самомнение, Бог ничего, напротив, так не любит и так не желает видеть в нас, как искреннее сознание своей ничтожности и полное убеждение и чувство, что всякое в нас добро, в нашем естестве и в нашей жизни, происходит от Него единого как источника всякого блага и что от нас не может произойти ничего истинно доброго, ни помысл добрый, ни доброе дело. Почему Сам же Он и печется промыслительно насадить этот небесный росток в сердцах возлюбленных другов Своих, возбуждая в них неценение себя и утверждая ненадеяние на себя иногда через благодатное воздействие и внутреннее озарение, иногда внешними ударами и скорбями, иногда нечаянными и почти непреодолимыми искушениями, а иногда и другими способами, для нас не всегда понятными.

При всем том, однако ж, т. е. хотя это нечаяние от себя ничего доброго и ненадеяние на себя – Божие в нас дело, мы и со своей стороны должны делать всякие усилия для стяжания такого расположения, делать все, что можем и что в нашей власти. И я, брат мой, намечаю тебе здесь четыре делания, в силу которых ты, с Божией помощью, можешь улучить, наконец, неверие себе, или то, чтобы никогда ни в чем на себя не надеяться.

а) Познай свое ничтожество и постоянно содержи в мысли, что ты сам собой не можешь делать никакого добра, за которое оказался бы достойным Царствия Небесного. Слушай, что говорят богомудрые отцы: Петр Дамаскин уверяет, что «ничего нет лучше, как познать свою немощность и неведение и ничего нет хуже, как не сознавать этого» (греч. «Добротолюбие». С. 611). Св. Максим Исповедник учит, что «основание всякой добродетели – это познание человеческой немощности» (греч. «Добротолюбие». С. 403). Свт. Иоанн Златоуст утверждает, что «тот только и знает себя наилучшим образом, кто думает о себе, что он ничто».

б) Ищи помощи в этом у Бога в теплых и смиренных молитвах, так как это – Его дар. И если ты желаешь получить его, то тебе надлежит прежде водворить в себе убеждение, что ты не только не имеешь такого о себе сознания, но что и стяжать его не можешь сам собой. Затем, дерзновенно предстоя перед величием Бога и твердо веруя, что по безмерному Своему благоутробию Он, несомненно, дарует тебе такое о себе познание, когда и как Сам знает, не допускай уже ни малейшего сомнения, что ты действительно получишь его.

в) Привыкай всегда опасаться за себя и бояться бесчисленных врагов своих, которым ты не можешь противостоять и малое время, бойся долгого их навыка вести с нами брань, их вселукавства и засад, их преображения в Ангелов света, их бесчисленных козней и сетей, которые тайно расставляют они на пути твоей добродетельной жизни.

г) Если впадешь в какое-либо прегрешение, как можно живее обращайся к узрению немощности своей и сознанию ее. Потому Бог и попустил тебя пасть, чтобы ты лучше познал свою слабость и таким образом не только сам научился презирать самого себя, но возжелал быть презираемым и от других по причине столь великой слабости своей. Знай, что без такого желания невозможно возродиться в тебе и укорениться благодетельному неверию себе, в котором основание и начало истинного смирения и которое само имеет основу в сказанном опытном познании своего бессилия и своей ненадежности.