Невеста в алом - Страница 4

– Моро мертв, – наконец ответил он. – Убит спустя две недели после отречения короля. Однажды поздно ночью он был вызван в свой кабинет рядом с дворцом – кем, мы не знаем, – но, так или иначе, шторы загорелись. Ужасная трагедия. Никто не верит в то, что это был несчастный случай.

Лорд Рутвейн застыл.

– Покойник был Хранителем?

– Да, – раздался шепот. – Человек, обладающий небольшим Даром, но добрым сердцем и большой отвагой. Нам всем очень его не хватает.

– Он был близок со своим дядей?

Дюпон горько улыбнулся.

– Дядя едва признавал его, – сказал он. – Пока при дворе не появились слухи о таланте Жизели.

– Боже мой, об этом стало известно? – воскликнул Бессетт.

Француз глубоко вздохнул.

– Как это будет по-английски? – пробормотал он. – Устами младенца? Малышка Жизель предсказала отречение Луи-Филиппа – сболтнула это очень наивно, но, увы, очень публично, перед половиной его придворных.

– Боже мой! – Мистер Сазерленд схватился за голову. – Как же такое могло случиться?

– На королевском пикнике в Гранд-парке, – ответил француз. – Был приглашен весь королевский двор с семьями – точнее, всем приказали явиться. Конечно, король вышел на несколько минут пообщаться с массами – положение обязывает. Прискорбно, что он направился прямо к мадам Моро и решил поговорить с Жизель, взяв ее рукой за подбородок. Он смотрел ей прямо в глаза и не отводил взгляда.

Бессетт и Рутвейн застонали в унисон.

– Дальше – хуже, – сказал Дюпон, теперь слова так и лились из него. – Он спросил, почему у нее такие грустные глаза в такой прекрасный день. Когда она не ответила, он поддразнил ее, сказав, что она обязана говорить, когда ей приказывает сам король. И малышка Жизель поняла его буквально и предрекла не только падение Июльской монархии, но, продолжив, сказала, что его отречение от престола будет сопровождаться второй ужасной потерей – смертью его дочери, Луизы-Марии.

– Боже, королевы бельгийцев?

– Да, прошел слух, что Луи-Филипп занимался этим, – сказал Дюпон. – Он хотел, чтобы его дочь стала королевой Бельгии в обмен на принятие Францией независимости Бельгии.

– Я думал, что это только слухи, – заметил Рутвейн.

– Возможно. – Француз выразительно развел руками. – Но французская армия отступила, Леопольд порвал со своей морганатической женой, а Луиза-Мария уютно устроилась на бельгийском престоле. Между тем говорят, что королева становится с каждым днем все слабее.

– Итак, предсказание ребенка опять сбывается, – пробормотал Бессетт.

– По слухам, у нее туберкулез, – сказал Дюпон. – Королева вряд ли проживет до конца года, и любовница короля уже обладает определенным влиянием при дворе.

Ощущение ледяного ужаса уже охватило Бессетта. Это было то, чего Хранители Братства больше всего опасались: использование самых слабых среди ватейи – древней секты провидцев, большинство из которых были женщины и дети.

На протяжении всей истории злые люди пытались контролировать Дар с корыстными целями. Вот почему организация должна существовать и в дальнейшем. Не важно, что в основе Братства лежало темное друидское начало. За века оно превратилось в почти монашескую милицию, чья миссия заключалась в охране своих. Но за долгие годы многое изменилось. А теперь вот выяснилось, что ребенок – этот Дар – оказался в большой опасности.

Дюпон словно прочел его мысли.

– Брат мой, Лезанн, чтобы обрести власть и влияние, способен совершить тысячи опасных поступков, – сказал он низким голосом. – Войти в контакт со старыми Бурбонами, раздуть пламя дальнейших революций на континенте, возможно, даже вбить клин между Англией и Бельгией – ах, уму непостижимо, на что он способен! А если он сможет предсказывать будущее – или если какая-нибудь невинная, ничего не подозревающая особа будет делать это для него, то это будет совсем просто.

– Вы думаете, это он убил своего племянника? – Бессетт почувствовал, что на смену ледяному страху под ложечкой пришла ледяная ярость, охватившая его целиком.

– Уверен, что это сделал он, – ответил мрачно француз. – Ему нужно держать Жизель в своих руках, в своей власти. Теперь она и ее мать под его крышей, и они живут за счет его благотворительности. Наш человек в Роттердаме, конечно, послал своих шпионов, но пока еще никому не удалось проникнуть внутрь. Однако будьте уверены – Лезанн готовит ребенка к определенной деятельности.

– Вы работаете с ван дер Вельде? – спросил Сазерленд. – Он опытный человек.

– Самый надежный, – подтвердил француз. – И, согласно донесениям его агентов, похоже, Лезанн ухаживает за женой своего племянника.

– Боже мой, он что, собирается жениться на английской вдове? – спросил Рутвейн. – Но… что насчет родства и канонического права? Что говорит ваша церковь?

Снова галльское пожатие плеч.

– Лезанна мало заботит мнение церкви, – продолжил он. – К тому же Моро был незаконнорожденным. Существуют ли бумаги, которые нельзя сжечь или подделать? Кто действительно знает правду о его рождении? Возможно, даже его жена не в курсе.

– Все хуже и хуже, – сказал Сазерленд. Священник глубоко вздохнул и обвел взглядом присутствующих. – Господа? Что вы предлагаете?

– Похитить ребенка и покончить с этим, – высказал мнение лорд Лейзонби, следя за покачивающимися бедрами ближайшей официантки. – Привезем ее в Англию – с разрешения королевы, конечно.

– Целесообразно, но чрезвычайно глупо, – сказал Рутвейн. – Кроме того, королева не может санкционировать такое явное нарушение дипломатии.

– Это не будет иметь значения, если нас не поймают, не так ли, старина? – Но голос Лейзонби звучал отдаленно, а его взгляд был направлен куда-то к входной двери. Внезапно он резко поднялся со своего стула. – Прошу прощения, господа. Боюсь, я должен оставить вас.

– Боже мой, какой кобель! – Бессетт срезал друга мрачным взглядом. – Этот ребенок значит гораздо больше, чем соблазнительная задница официантки.

Усевшись в конце стола, Лейзонби положил руку на плечо Бессетта и склонился к нему.

– Кажется, за мной следили, – спокойно сказал он. – И это была вовсе не распутная девка. Я отдаю свой голос тебе, а сам попытаюсь сбить ищейку с нашего следа.

С этим Лейзонби выскользнул из комнаты и растворился в море столов с большим скоплением людей.

– Какого дьявола? – Бессетт посмотрел через стол на Рутвейна.

– Черт побери! – Рутвейн наблюдал лишь краешком глаза. – Не оборачивайтесь. Это опять тот парень из проклятой газеты.

Даже мистер Сазерленд беззвучно выругался.

– Из «Кроникл»? – Голос Бессетта звучал низко и недоверчиво. – Как он мог разнюхать о Дюпоне?

– Он пока еще не в курсе, полагаю. – Раздраженно сверкая глазами, Рутвейн намеренно отвернулся. – Но как мне кажется, этот парень слишком сильно интересуется Обществом Сент-Джеймс.

– И к тому же именно Рэнсом, – пожаловался Бессетт. – Что касается Рэнса, я часто беспокоюсь, не слишком ли азартно он наслаждается этой игрой. Что нам делать?

– Сейчас – ничего, – ответил Рутвейн. – Рэнс играет в кости у камина, усадив к себе на колени девку. Колдуотер все еще опрашивает буфетчика. Он не видел ни одного из нас.

– Пусть Рэнс устроит ему веселую охоту, и гарантирую, что тот не устоит, – предложил Сазерленд. – Возвращаясь к нашей проблеме, Дюпон, скажите нам, что точно вы бы хотели, чтобы мы сделали?

Глаза француза сузились.

– Пошлите Хранителя в Брюссель, чтобы забрать девочку, – сказал он. – Лезанн не знает никого из вас. Мы взяли на себя смелость арендовать дом недалеко от королевского дворца – это рядом с Лезанном – и распустили слухи, что скоро его займет английская семья. Слуги уже на месте – проверенные слуги из наших хозяйств в Роттердаме и Париже.

– А затем что? – спросил Бессетт. – Забудьте про предложение Лейзонби, нельзя просто похитить ребенка у его матери. Даже мы не настолько бессердечны.

– Убедите мать. – Внезапно голос француза стал гладким, как шелк. – Окажите ей поддержку. Напомните ей об Англии и о счастливой жизни, которую она могла бы вести здесь. Намекните, что можно помирить ее с семьей. Если же ничего не поможет – если она уже всецело во власти Лезанна, – похищайте их обеих.