Невеста сумеречной Тени (СИ) - Страница 65

Воспоминания калейдоскопом мелькают перед моими глазами. «Кинжал примет только кровь истинной жертвы и истинного предательства». Так говорила сама Луиза. Но истинная жертва не может быть убийством.

Отдёргиваю кинжал от груди Эмиля, отступаю на шаг. Страх уходит, оставляя спокойное ощущение правильности. Теперь я знаю, что делать.

Перехватываю оружие поудобнее: у меня только один шанс.

Луиза продолжает бросаться угрозами, но я больше её не слушаю. Смотрю Эмилю в глаза и тихо говорю:

— Я люблю тебя.

Он хмурится, непонимающе смотрит на меня, потом на кинжал — и вдруг понимает.

— Не надо!

Я даже не знаю, получится ли освободить его от проклятья или моя жертва будет отчаянной попыткой отсрочить неизбежное.

— Я люблю тебя, — повторяю беззвучно и твёрдой рукой вонзаю кинжал в своё сердце.

— Я люблю тебя.

Её последние слова я читаю по губам. Кинжал, ещё минуту назад ходивший ходуном в её хрупких руках, уверенно пронзает светлый шёлк платья. Лия валится к моим ногам, пытается вдохнуть в последний раз — и замирает. Кровавое пятно чернотой расползается по её груди. Волосы золотым нимбом обрамляют застывшее лицо. Ярко-зелёные глаза меркнут.

Лияра мертва.

Нужно броситься к ней, поднять, тормошить до тех пор, пока она вновь не посмотрит на меня своим изучающим взглядом — но Тень по-прежнему держит крепко, не давая сделать ни шага. Разум отказывается принять жестокую правду. Мелькает безумная мысль, что вот сейчас она повернёт голову и рассмеётся, расскажет, как решила напугать его до полусмерти.

Но Лия смотрит невидящим взглядом в пустоту, а тёмная кровь заливает её платье, стекает по груди к шее, растекается по полу вокруг. Лезвие кинжала напротив светлеет с каждой секундой. Из чернильно-чёрного оно в миг становится привычного стального цвета и продолжает наливаться светом, пока не начинает сиять ослепительной белизной.

Луиза воет, словно раненное животное. С её губ срываются проклятия, но и только: Тень, притаившаяся по краям треугольника, не подчиняется своей хозяйке. По угольно-чёрным завихрениям магии пробегают светлые искры. Тень светлеет следом за кинжалом, стремительно становясь привычного сумеречного оттенка. И когда последние плети мрака обретают истинное обличье, затихшая до этого момента магия взрывается вихрем.

Меня отбрасывает назад с такой силой, что темнеет в глазах, а от удара об пол из лёгких выбивает воздух. Проклятье бурлит в венах, магия огнём выжигает его прочь.

Проклятый верещит попавшим в капкан зверем. Где-то вдали еле слышно охает мать, громко кричит от боли теневик. Стёкла в высоких окнах со звоном осыпаются на террасу, ведущую в сад. Немногочисленные зажжённые лампы лопаются. Двери залы с треском срывает с петель. Дворец вздрагивает от подземелий и до самой крыши.

Магический смерч прижимает к полу, не даёт подняться. Вой Тени прошивает всё тело, колоколом гудит в голове, не позволяя сделать даже короткий вдох. На миг сознание меркнет, его заволакивает чернота беспамятства.

Очнувшись, я не сразу понимаю, где нахожусь. Воцарившаяся тишина оглушает не хуже магии. Прохладный ветер врывается в развороченную залу сквозь разбитые окна, шевелит остатки портьер.

Лия!

Кое-как поднявшись, бросаюсь туда, где в полумраке виднеются чёрные линии треугольника и одинокая светлая фигурка на полу. Кандалы всё ещё сковывают мои запястья, но лёгкое прикосновение Тени, естественное, словно дыхание, обращает их в прах. Я падаю перед ней на колени, бережно беру руку, холодную, как лёд.

— Лия… — зову еле слышно.

Девушка не шевелится. Последняя надежда разбивается острыми осколками. Я приподнимаю её тело, убираю спутанные волосы, упавшие на лицо, прижимаюсь лбом к ещё тёплой щеке. Горячие слёзы застилают глаза, но нельзя позволить им пролиться. Нет, я не сдамся. Только не сейчас!

— Целителя сюда, скорее! Где Отто?! — Мой крик повисает без ответа в тишине залы.

Остаётся последний шанс. Аккуратно, будто боясь разбудить, я вытаскиваю кинжал из груди Лии. Не задумываясь, режу себе ладонь, окропляю выступившей кровью пространство вокруг, зову дар. И только сейчас замечаю, что руки больше не опутаны проклятьем. Тень откликается на призыв неохотно, и тогда я прижимаю ладонь к ране девушки. Наконец, серые нити магии приникают к телу Лии, оплетают его, впиваются в сердце. Я напряжённо жду, когда подействует ритуал, но Тень бессильно стекает обратно к рукам.

— Нет… Пожалуйста, в последний раз… — шепчу, обнимая безжизненное тело той, которую люблю и которой не могу помочь.

За спиной раздаются неуверенные шаги.

— Сынок? — Софья кидается к нему, не сдерживая рыданий. — Живой!

Она вцепляется мне в плечи, тянет за собой. Обычно спокойная, сейчас мать обезумела одновременно от ужаса и радости.

— Надо уходить, Эмиль, — шепчет она, отрывая мои руки от Лияры. — Оставь её, она умерла.

— Ни за что, — резко обрываю её слова. — Найди Отто, скорее!

— Сынок, он не поможет. — Мать опускается рядом на колени. — Тебе нужно думать о долге, а не об этой…

— Только посмей!

— Не о Лияре, — поправляет себя мать. — Надо отыскать Стефана, вернуть тебе Сияние и спасти то, что ещё осталось от нашей власти.

Я отворачиваюсь от неё. В душе расползается чернота безразличия, мрачнее самого проклятья. Какой толк в магии, титуле и положении, если не могу спасти дорогого человека? Любое моё действие не изменит главного — её смерти. Я бы отдал весь свой дар и богатства, только бы сказать ей о своих чувствах.

— Уходи, — тихо говорю матери. — Найди Стефана, пока Тень ещё слаба. Я задержу Луизу, если потребуется. — Мать пытается возразить, приводит аргументы, но я не слушаю. — Я не оставлю Лию. Не здесь и не сейчас. Я уже достаточно позволил ей бродить в темноте, больше такого не повторится.

Софья смотрит на меня как на безумца. И это почти правда. Что-то не позволяет мне отпустить стремительно холодеющее тело Лияры, не даёт принять правду. Она спасла меня ценой собственной жизни, и теперь оставить её посреди полуразрушенной залы? Никогда! Если бы сейчас с небес спустились Пятеро и предложили поменять нас местами, я бы, ни на миг не задумываясь, согласился.

Кто-то приходит в себя и кашляет от осыпавшейся с потолка каменной крошки. Виктор. Он кое-как поднимается на ноги, щёлкает пальцами, пуская перед собой шаровую молнию размером с кулак.

— Князь! — Герцог идёт к нам, но спотыкается о чьё-то тело. — Проклятье…

Холодный голубой свет магии выхватывает из темноты изувеченную мужскую фигуру. Его кожа, серая от пыли и проклятия, покрыта трупными пятнами, будто он мёртв уже неделю, не меньше. На горле — глубокий порез. Тень вернула проклятому тело. Жаль, это не подельник Луизы — где он, кстати?

Безразличие уступает долгу — всего на шаг. Нельзя бросить на произвол судьбы тех, кто ещё пару часов назад попытался вызволить его из темницы. Продолжая прижимать к себе тело Лии, я оглядываюсь.

— Виктор, что с Адрианом? Где Кристиан? Помоги им, а потом проводи мою мать к Стефану. Нужно освободить императора, пока Луиза не очнулась. — Отдаю приказы, и Виктор уходит на поиски товарищей.

— Я никуда без тебя не пойду! — с истеричными нотками в голосе заявляет мать. Она крепко держит меня за рукав, твёрдо намереваясь выполнить обещание.

— Мама, прекрати.

— Нет, это ты прекрати! — Она заглядывает мне в глаза. — Я чуть тебя не потеряла, а ты хочешь…

Договорить она не успевает. Кожей ощущаю ползущую к нам Тень и вскидываю руку, перехватывая чужую магию своей. Кто это — Луиза или теневик без имени — я не знаю, но встретившийся с противником дар вдруг просыпается с новой силой.

— Выжил, значит. — Никто выступает из темноты, помятый, перепачканный пылью и ещё более злой, чем прежде. — Это не на долго.

Его Тень валом обрушивается на меня, с шипением змеи борется с выставленной защитой, ища лазейку. Мраморный пол обращается в прах в месте их встречи, в воздухе разливается удушливая вонь тления.