Невеста Стального принца (СИ) - Страница 12

«Хвостом чую, с тобой, просто Филиппа, нам скучно точно не будет», — прокомментировал со шкуры Морок.

По натуре я очень прямолинейна, не терплю ложь и обожаю правду. Однако здесь, на Шаресе, мне еще не раз придется солгать. Чтобы выжить, чтобы защитить себя. Но сейчас не тот случай. Не вижу смысла оправдываться и изворачиваться, виноватой я себя не чувствовала.

— Леди де Морсан забеспокоилась о своем положении в вашем гаре… доме и посчитала необходимым предупредить меня, что вы, ваше всемогущество, уже заняты. Я заверила ее, что очень рада этому факту и что не строю на счет вас никаких планов. Но леди продолжала настаивать, не забывая акцентировать, что сирота из обители недостойна такого великолепного мужчины. Мне пришлось напомнить, что у меня есть имя, и… хм, добавить убедительности, чтобы мы с Паулиной наконец друг друга поняли. Повторюсь, леди де Морсан, — перевела взгляд на бледную, как пресная лепешка, девицу, — я ни в коем случае не претендую на герцога, поэтому можете расслабиться и ни о чем не беспокоиться.

«Нарываешься, цыпа, ой нарыва-а-аешься…»

Не знаю, с чего вейр так решил. Лично я была уверена, что на этом конфликт будет исчерпан и вместе с Паулиной расслабится и герцог, но его всемогущество совсем не выглядел расслабленным, наоборот, стал еще больше похож на стену из камня, затянутую листами стали.

Она же, сталь, плавилась в глазах хальдага, поджигаемая искрами ярости.

— Можешь идти, Паулина.

— Но…

— Я сказал, можешь идти, — резко повторил он, и рыжая, обиженно подхватив юбки, бросилась к двери.

А герцог… нет, не бросился, медленно подошел ко мне, шаг за шагом сокращая разделявшее нас расстояние, продолжая смотреть мне в глаза. Так, словно собирался заморозить или превратить в себе подобную — такую же промерзшую груду металла. При его приближении в комнате и правда заметно похолодало, словно температура воздуха вдруг понизилась на несколько градусов.

— Я не потерплю в своем доме склок и скандалов, леди Адельвейн.

— Уверены, что об этом стоит говорить мне? — вскинула брови я.

— Что же касается ваших планов или же их отсутствия… — Де Горт мрачно сощурился. — Держите свои мысли при себе, Филиппа. Здесь они никому не интересны.

Спустить бы на тебя вейра, металлический ты отросток! Неинтересны ему, видите ли, мои мысли. Ведет себя со мной так, будто я купленный на распродаже миксер, которым можно попользоваться пару недель, а потом с чистой совестью выбросить. Не знаю, здесь ко всем женщинам такое скотское отношение или, может, это только хальдаги такие гады, ну или конкретно этот хальдаг самый настоящий гад, но позволять ему вести себя со мной вот так…

Я уже набрала в легкие побольше воздуха, собираясь высказать этому железобетонному все, что я о нем думаю, но в последний момент опомнилась. Спокойно, Лиза, не стоит еще больше его драконить. Лучше стать для него невидимкой, блеклой тенью, чем превратиться для этого быка в тореадорскую мулету.

— Как будет угодно вашему всемогуществу. — Я даже колени согнула и взгляд опустила, возвращая себя в образ Филиппы.

Хальдаг приблизился ко мне вплотную, и теперь я могла его не только видеть (хотя лучше б не видела… и не слышала), но и чувствовать его дыхание на своей щеке, когда он подался ко мне. Горячее прикосновение пальцев, жестких, немного шероховатых, сдавивших мое запястье.

— Осторожней, Филиппа, я ведь могу и передумать.

И меня снова тряхнуло, как тогда в карете. От жалящего прикосновения, от шепота, раскаленными мурашками пробежавшегося по изгибу шеи.

— Не разбрасывайтесь обещаниями и не обнадеживайте других наин. От вас здесь ничего не зависит.

Блин.

— Если пообещаю больше не душить ваших невест, мы вернемся к плану А, в котором пятая наина вам нужна только для антуража?

— Продолжите в том же духе, леди Адельвейн, и мне может понравиться план Б. — Короткая усмешка… и он меня отпустил.

Сердце на миг замерло, пропуская удар, и возвратилось к привычному ритму, лишь когда хальдаг отстранился, увеличивая расстояние между нами, просто жизненно необходимое мне сейчас. Чтобы снова начать дышать и соображать.

И что это сейчас такое было?

— Будет лучше, если сегодня вы поужинаете в своей комнате. С остальными наинами познакомитесь завтра и, надеюсь, не так, как с леди де Морсан.

— Сделаю все от себя зависящее.

— Уж постарайтесь, — хмыкнул Мэ… нет, все-таки Мудак, истинный и настоящий, самый что ни на есть натуральный.

Вместе с натуральным я вышла из комнаты, за какую-то четверть часа дважды успевшей превратиться в поле боя, после чего де Горт поймал пробегавшую мимо служанку и велел проводить новенькую в ее покои.

Морс трусил рядом, подозрительно помалкивая. На лестнице мы с герцогом попрощались. Он отправился вниз, ужинать со своим курятником. Я — наверх, приводить в порядок мысли. Вейр было ринулся за мной, но его позвал де Горт:

— Морок, ко мне!

Дог не шелохнулся, уселся на свой собачий зад возле меня, строя из себя красноглазое чучело. А недовольства вельможного за это опять была удостоена я.

— Что вы сделали с моим вейром? — Хальдаг нахмурился.

— Ничего, — ответила совершенно искренне. — Просто почесала пару раз за ухом.

— Странно, что после этого вас не пришлось отводить к лекарю. Морок не любит, когда его трогают.

«Не то чтобы не люблю… Просто не позволяю это делать кому попало».

Значит, я для него уже не кто попало. Надо же!

Хальдаг повторил приказ, и дог нехотя потрусил к хозяину, а я потрусила наверх, в спальню, в которой меня ждало очередное свидание с «любовным романом».

Вейр не обманул, хальдаги действительно обладали способностью проникать в чужое сознание, чтобы управлять им, или же и вовсе на время вселялись в человека, зверя, насекомое (нужное подчеркнуть), опять же чтобы использовать его для своих целей и нужд. Это, можно сказать, было их фирменной фишкой, отличительной чертой этих не в меру одаренных колдунов.

Помимо превращения живых существ в марионетки они легко управлялись со стихиями, могли, например, вызвать шторм в море или спалить к шертовой бабушке целый город. В книге приводилось немало таких примеров. Про то, чтобы разжечь костер в лесу, чтобы помочь согреться одинокому путнику или послать дождь в засуху, нет, об этом ничего сказано не было.

Оставалось надеяться, что свою силу Стальные лорды все же использовали, чтобы делать этот мир лучше, а не разрушать его.

К управлению стихиями, а также управлению всем, что могло дышать и двигаться, можно было смело прибавить способность быстро перемещаться в пространстве, быструю опять же регенерацию, острое чутье, не менее острый ум, а также умение предчувствовать опасность и предупреждать ее.

После этих строк я окончательно пригорюнилась. Острое чутье и ум — это плохо. Очень. Надеюсь, он не учует во мне иномирянку. Нет, если де Горт является классическим образчиком своего вида, без всяких дефектов и отклонений, то рано или поздно он просто обязан все учуять и все понять. Сложить два и два. Но я, будучи заядлой оптимисткой, всем сердцем уповала на «поздно» и на то, что к тому времени, как лорд изволит заняться занимательной арифметикой, меня на Шаресе уже не будет.

А жеребчик хочет, чтобы Филиппа отправила жениха на тот свет. Ну вот и как прикажете такого завалить? Завалить — в смысле прикончить, а не…

На этом моменте я поняла, что мне пора баиньки, потому что заваливать де Горта я в принципе не собиралась. Ни в каких смыслах. Надеюсь, в «Лордах Шареса» будет что-то и про наин с асави, но сегодня пропускать через себя еще одну порцию информации я уже была не в состоянии.

Сказывалось напряжение минувшего дня.

Снова негромко вспомнив шерта и его бабушку (насколько поняла, в Харрасе это бранное слово, означающее что-то вроде черта), я сунула книгу под подушку, перевернулась на бок, умостила под щекой руки и пусть и не сразу, но постепенно отбыла в царство дедушки Морфея. Точно не могу сказать, сколько времени там провела, гоняясь за Мэдоком с ножом и с каким-то цветным пузырьком, подозреваю, что яда. Потом герцог точно так же гонялся за мной, неумолимо настигая. Тоже, наверное, желал завалить, вот только я так и не успела выяснить, получилось у него это или нет, а если и получилось, то в каком все-таки смысле?