Невеста по доверенности или сбежать из-под венца (СИ) - Страница 24

Глядя на красавицу, принц видел перед собой легендарного демона секса. Предания о них, способных подарить мужчине невиданное наслаждение, передавались в Магрибахарте из уст в уста. Правда, согласно легенде, у этих демониц были острые зубы, и они пили кровь мужчин. Но все равно нашлось бы немало желающих рискнуть жизнью за райское наслаждение. А тут живое воплощение!

Когда первое ошеломление прошло, принц вполголоса обратился к князю:

- Пусть леди ээээ… покажет зубы.

О, вот зубы тоже были предметом гордости Гелис, ровные белые. Острые.

Валид смотрел на них секунду… И решил, была не была. Наслаждение стоит риска. Брачный договор был подписан незамедлительно, а новое имя госпожи второй жены наместника теперь звучало Лилит.

Правда, в первую ночь любви принц слегка опасался, что острые зубы Лилит вопьются в его шею, но потом ему стало так хорошо, что ни зубы, ни страхи уже не имели значения.

И теперь в гареме наместника Перкиссы уже который день была единственная тема усиленного обсуждения - вторая жена принца. Сказать, что она вызывала у дам зависть, значит, ничего не сказать. Потому что наместник проводил с ней все ночи. А наутро выглядел помолодевшим и счастливым. Говорили, он даже стал мягче в государственных делах, мог простить долг, не всех преступников казнил, кое-кого и миловал.

Если так дальше продлится, полагали в гареме, то скоро их ждут большие перемены.

Что за перемены их ждут, никто не знал. Но супруга одного из властителей Магрибахарта была родом из страны великой и просвещенной восточной Ши-Зинг, так вот она принесла из своей страны занятное выражение. Звучало оно: «Чтоб вам жить во время перемен», и не сулило ничего хорошего.

Однако некоторые процессы невозможно остановить.

Сама леди Гелис к своему новому положению относилась как к некоему чуду.

И все же, постоянно находясь среди множества женщин, с которыми спал, спит или будет спать ее муж, поневоле задумывалась, что чудо рано или поздно может закончиться. И что тогда?

Ревность пришлось подавить на корню. Во-первых, принцу вряд ли понравятся сцены и разборки, а во-вторых, ревность мешает мыслить логично. И вот, помыслив логично, Гелис обратила пристальное внимание на женский коллектив. Опыт выживания в монастыре и в доме брата, развил у леди аналитические способности.

Она с успехом могла ориентироваться в хитросплетениях дамского коварства. Ведь все сводилось к одному - как заполучить господина в свою постель, а вместе с ним и милости.

А то, что в настоящий момент она была у наместника пусть второй, зато любимой женой, давало прекрасную возможность выбирать, с кем дружить и против кого дружить. А также наблюдать за гаремом и дирижировать интригами на расстоянии.

Гелис пришла к выводу, что весь этот неорганизованный женский мирок отчаянно нуждался в хорошем руководстве, и, скрепя сердце, решила взять эту тяжкую ношу на себя.

Но на фоне наступившего личного благополучия, тетка просто не могла не беспокоиться о судьбе племянницы. Пропавшая Анхелика не выходила у нее из головы. Не удивительно, что однажды ночью она заговорила о ней с принцем. А разговор вышел интересный.

- Мой повелитель, - мурлыкнула Гелис, вырисовывая пальчиком узор на его груди. - У меня есть малолетняя племянница… Совсем глупенькая девчонка…

- Угуу, - промычал блаженно засыпавший Валид. - И что?

- Ну… Она сбежала из дома… - Гелис решила касаться этой темы осторожно. - Точнее, ее похитили пираты… Ты не мог бы послать корабль, чтобы девочку нашли и вернули в Ларнак?

- Угу. Я знаю, я все могу, можешь не беспокоиться… - пробормотал повелитель и уснул.

А Гелис уставилась на спящего и впервые задумалась. О чем он знает?

И о чем можно не беспокоиться?

***

Наблюдая за господином, Ариф просто не мог понять, в чем дело. Прошло уже два дня. А между девушкой и Эджубом ничего не происходило. И это было очень странно.

Ведь в тот вечер он ясно видел мужскую заинтересованность принца. На следующий день с утра зашел к девочке, поговорить, понять, как ей пришелся молодой господин. Выглядела она встревоженной, говорила односложно. Напряжена, как натянутая струна. Он не стал донимать ее вопросами, заходил каждый день, приносил ее любимые сладости. Пытался развеселить.

Еще больше его поразил Эджуб. Тот был мрачен, словно в доме покойник. Две ночи провел у наложниц, так, словно новой рабыни и не существовало. И ведь не спросишь, что там между ними не так. Ариф терялся в догадках.

Однако на третий день ближе к вечеру Эджуб зашел к нему и велел подать ему ужин в покоях новой рабыни. Судя по тому, что настроен господин был решительно, евнух сделал вывод, что должно произойти нечто важное.

***

Ее снова тщательно одевали, красиво причесывали, пудрили и подкрашивали. Анхелика мрачно смотрела в зеркало, видя, как там постепенно исчезает она и появляется совершенно другая девушка. Прекрасная, дорогая кукла для удовольствия господина. Хотелось закричать, заплакать, но она сидела, каменея, отрешаясь от себя изнутри.

Прислужницы принесли два подноса с изысканными кушаньями. Сладости, фрукты, вино. А потом бесшумно исчезли.

Как и два дня назад, Анхелика опять сидела в своей комнате, томясь ожиданием. Но на сей раз к ее чувствам примешивалось отчаяние безысходности. Так глупо. Так глупо все в ее жизни. Пытается бороться, избежать неизбежного, а оно настигает ее снова и снова, отнимая каждый раз кусок души. Пусть с момента, когда она выпрыгнула из окна Ларнакского замка, прошло меньше двух месяцев, чувствовала себя Анхелика так, словно прошло двадцать лет.

Девушка не сожалела, что сбежала тогда из родительского дома. Если вспомнить свое существование там, могла бы сказать, что все время как будто жила в долг, собственно, потом ее и поставили перед необходимостью этот долг оплачивать. Но только душа противилась!

А дальше был маленький кусочек несказанного везения. Ее свет. Кусок счастья в ее жизни. Конрад.

Но судьбе не было угодно ее счастье. В такие моменты хотелось проклясть свою юность и красоту, и то, что ей не повезло вызвать интерес лорда Абдорна. Будь она уродливой, возможно… Она не знала, что возможно или невозможно.

Это не имело значения. Все уже случилось.

И теперь она здесь. Ждет неизбежного.

Из груди поднялась жгучая тоска. Вот она какая, судьба не хуже смерти.

Это когда вокруг тебя все прекрасно, все сулит наслаждение, а тебе оно горше смерти, потому что ты не хочешь этого. А чего хочешь, получить не можешь. И винить некого.

Она приказала себе прекратить упиваться отчаянием. Надо уметь принять неизбежное, не важно, будет это смерть, или судьба, что не хуже смерти. Мрачно усмехнувшись, подумала, что при иных обстоятельствах влюбилась бы в того человека, что стал ее новым хозяином, не задумываясь.

А еще раньше влюбилась бы в Арифа. Мысль о евнухе, ставшем ее настоящим другом, вызвала у Анхелики добрую грустную улыбку. Ариф о ней заботился как родная мать, которую она не помнила. Искренне желал счастья. Только не будет ей счастья. Потому что ее сердце навеки принадлежит другому. Тому, кого она больше никогда не увидит…

Словно почувствовав что-то неладное, подняла взгляд.

Мужчина, ее хозяин, стоял на пороге и смотрел на нее. Анхелика смутилась и отвела глаза. Сердце гулко стукнуло, а потом словно упало куда-то. Стало досадно, снова она, задумавшись о своем, пропустила его появление. Интересно, сколько времени этот мужчина стоит здесь и наблюдает за ней? Отчего-то почувствовала себя уязвленной, словно он мог видеть ее боль и тайные мысли. Этого девушка не хотела. Пусть она рабыня, то, что скрыто в душе, принадлежит только ей.

Поэтому, собрав все свое достоинство, взглянула на него снова, отстраненно отметив про себя, что мужчина тоже выглядит сумрачным. Стараясь не вникать, отвела глаза, встала и поклонилась. Да так и осталась стоять с опущенной головой.

***

Чего стоили эти два дня Эджубу? Два дня непрерывных раздумий и борьбы с собой. То, что он не будет касаться девушки, мужчина принял сразу, потому что честь не позволит ему, совесть потом сожрет. Но думать-то он себе запретить не мог!