Невеста Нила - Страница 131
Бог дал возможность умирающему Фоме еще раз прижать к груди своих детей и благословить их. Перед самым прибытием кади к месту катастрофы в Мемфис прилетели два почтовых голубя с вестями от полководца Амру: он строго запрещал мемфитам бесчеловечное жертвоприношение и приказывал отложить казнь несчастной Паулы до его приезда, так же как и решение участи Ориона.
В Беренике, на египетском берегу Красного моря, с полководцем встретились Рустем и Мария. Этот порт, приходивший в упадок, был связан голубиной почтой со столицей халифата. Амру донес оттуда своему повелителю о намерении египтян принести человеческую жертву Нилу. Халиф Омар дал ему ответ, который был немедленно препровожден полководцем к кади Отману в Мемфис.
Опустошительный пожар в городе явился дополнительным ударом для мемфитов. Нил не хотел разлиться несмотря на геройское самопожертвование Катерины. Ввиду этого, три дня спустя после прерванного «брачного торжества», кади снова созвал всех жителей города, по ту и другую сторону реки, к пристани под сенью пальмовой рощи Несита. Здесь через арабского глашатая и египетского переводчика он огласил мусульманам и христианам воззвание халифа к мемфитам. Повелитель правоверных говорил, что единый всеблагой Господь не желает человеческих жертв, и потому он, халиф Омар, будет молиться милосердному Аллаху за подвластную ему страну, причем посылает письмо, которое следует бросить от его имени в нильские волны. На этом послании стояла надпись «Нилу Египта». Содержание его гласило следующее:
«Если ты, река, течешь сама по себе, то не разливайся; но если тебя заставляет течь единый милосердный Бог, тогда мы молим Его, чтоб Он повелел тебе разлиться!»
«Что не от Бога, какая польза в том человеку? – писал Амру в письме, которое сопровождало послание халифа. – Но все сотворенное прошло через Него, так же как и ваша благородная река. Всевышний услышит мольбу Омара, а также и нашу. Потому повелеваю всем вам, мусульманам, христианам и евреям, собраться в мечеть по ту сторону Нила, воздвигнутую мной во славу всеблагого Небесного Отца. Здесь вы вознесете свои души в общей молитве, чтобы Господь услышал вас и сжалился над несчастной страной!»
Кади велел народу отправиться на ту сторону реки, что было немедленно исполнено. Епископ Иоанн созвал свое духовенство и, став во главе его, повел христиан. Священники и старейшины иудеев повели своих единоверцев вслед за якобитами. В великолепном храме со множеством колонн, воздвигнутом Амру, к ним присоединились мусульмане. И представители всех трех вероисповеданий молились здесь вместе единому всеблагому Небесному Отцу.
Это трогательное зрелище не раз повторялось в той же мечети, и при жизни рассказчика настоящей истории мусульмане, христиане и иудеи собирались здесь для общей молитвы, которая, конечно, была приятна Богу.
После того как письмо халифа Омара было брошено в нильские волны и устроено общее молебствие всех жителей Мемфиса, голубь принес известие о быстром подъеме воды у водопада. Прошло несколько дней напряженного ожидания, и нильские воды действительно стали прибывать; наконец они вышли из своего русла и обильно разлились по долине, обещая земледельцу богатую жатву. Сильный дождь с грозой уничтожил удушливую пыль; тогда эпидемия прекратилась сама собой.
Едва только стал обнаруживаться несомненный подъем воды, как полководец Амру вернулся домой. В его свите находились, между прочим, и Мария с Рустемом, врач Филипп и купец Гашим. Эти двое примкнули к каравану наместника в Джидде.
Еще дорогой они узнали о недавних событиях в Мемфисе. Когда путешественники приближались к своему последнему ночлегу уже вблизи города пирамид, полководец шутливо обратился к маленькой Марии:
– Как ты думаешь, милое дитя, – сказал он, – не следует ли мне порадовать мемфитов веселой свадьбой?
– Даже целыми двумя, господин, – отвечала девочка.
– Каким это образом? – со смехом спросил Амру. – Ты еще слишком молода, а, кроме тебя, я не знаю другой девушки в Мемфисе, для которой мне хотелось бы устроить брачный пир.
– Но ты знаешь одного мужчину, которому покровительствуешь и который до сих пор живет отшельником, – отвечала внучка мукаукаса. – Его следует женить одновременно с Орионом и Паулой: я говорю о нашем добром Филиппе.
– О враче?… Разве он одинок? – удивился полководец, потому что у мусульман считалась позором холостая жизнь после определенного возраста. – О, вероятно, Филипп – вдовец, – прибавил Амру.
– Нет, – возразила Мария, – он просто не нашел для себя подходящей жены, но я знаю одну молодую девушку, которую сам Бог предназначил ему.
– Ах ты, маленькая хатбэ! [94]– воскликнул наместник халифа. – Возьмись хорошенько за дело, а я не постою за тем, чтобы устроить блестящий брачный пир и для этой четы.
– Мы отпразднуем еще третью свадьбу, – со смехом прервала девочка, хлопая в ладоши, – мой храбрый защитник Рустем…
– Этот великан? Для тебя, малышка, нет ничего невозможного; неужели и ему ты нашла невесту?
– Нет, он сам, без моей помощи, обручился со своей Манданой.
– Все равно, – весело воскликнул полководец, – я дам ей приданое. Но не устраивай больше свадеб, а не то, пожалуй, новые, не мусульманские поколения слишком размножаться благодаря нашему вмешательству и вытеснят арабов из Египта.
Так великий человек благосклонно беседовал с девочкой. Он полюбил ее с той минуты как она вошла к нему в Беренике и стала так красноречиво, ясно и в прочувствованных выражениях защищать дорогих ей людей. Амру тогда же решил сделать для них все от него зависящее.
Самопожертвование девочки, не побоявшейся опасностей трудного пути, глубоко тронуло наместника халифа. Мария оказала ему услугу, помешав самоуправству, которое могло неблагоприятно сказаться на арабской политике; кроме того, гибель последнего представителя знатного египетского рода и дочери дамаскского героя была бы тяжелым ударом его доброму сердцу.
Вернувшись в Мемфис, полководец нашел, что действия векила Обады далеко превзошли его худшие опасения. Уважение к справедливости арабов было в стране подорвано, а Орион спасся только чудом от руки злодея. Обада три раза подсылал наемных убийц, и лишь бдительность тюремщика, мужа хорошенькой Эмау, спасала юношу от ужасной смерти при пожаре. Векил, конечно, опасался справедливых жалоб и обвинений Ориона, потому и хотел во что бы то ни стало избавиться от него. Судьба оказалась милостивой к злодею: он умер мгновенно, между тем как судьи приговорили бы его к мучительной казни. Награбленное им громадное богатство было отослано в Медину. Полководец счел необходимым поддержать конфискацию имущества Ориона, как наказания за его вину перед мусульманами. Способствуя бегству монахинь, он выказал явное сопротивление правительству халифа. Юноша и не собирался оспаривать это решение, потому что был слишком счастлив; кроме того, полководец намеревался большую часть собранного в стране налога употребить на улучшение быта египтян, после того как им был отослан халифу богатый караван золота и драгоценностей. Однако Омару уже не довелось получить ни того, ни другого; этот верный друг пророка, мудрый и могущественный государь, пал от руки наемных убийц. Тогда всему свету стало известно, что зачинщиком заговора был векил Обада [95]. Уверенный заранее в удаче, он позволил себе хозяйничать в Египте, не стесняясь ничем.
Амру приветствовал сына мукаукаса как родной отец; рассмотрев его работу, он нашел, что Орион лучше всех исполнил свою задачу; поэтому полководец поручил юноше привести в исполнение выработанный им план нового разделения Египта на участки для сбора податей.
– Исполни свой долг и старайся в будущем трудиться так же усердно, как ты начал! – воскликнул Амру в конце их продолжительной беседы.
– В это тяжелое и вместе с тем прекрасное время для меня стало понятно многое, – отвечал сын Георгия.